Хасидские предания - Мартин Бубер

пошел на кухню, достал из очага уголь, раскурил трубку, принес ее

обратно и передал равви в руки. В этот момент я ощутил, что чувства

покидают меня. В следующий момент равви начал говорить и сказал

несколько слов, адресованных мне, и сразу мои чувства вернулись

в тело. Именно тогда я получил от равви дар отстраняться от всего

телесного. С тех пор я могу покидать свое тело, когда захочу".

ОЧИЩЕНИЕ ДУШ

Говорил равви Нафтали из Ропшиц: "Свидетельствую о моем

учителе, равви Ицикеле из Люблина: когда приходил к нему

хасид первый раз, он вынимал из него душу, очищал ее от всякой

ржавчины и всякого налета и возвращал обратно такой, какой

она была в час рождения".

СБРАСЫВАНИЕ ГРЕХОВ

Равви Нафтали однажды опоздал пойти со своим учителем,

равви из Люблина, на реку, чтобы совершить обряд сбрасывания

грехов*. Ясновидец с людьми уже возвращался домой, когда им

попался Нафтали, торопившийся к реке. "Куда ты так бежишь?

- спросил его один из сопровождавших цадика. - Разве не

видишь, равви уже идет домой. Какая теперь разница, придешь

ты на реку позже или раньше?"

Нафтали ответил: "Я тороплюсь подобрать хоть немного тех

грехов, что равви сбросил в воду, чтобы сберечь их в сокровищ-

нице моего сердца".

ПРОСВЕТЛЕНИЕ

Сказал как-то Люблинский равви: "Странно! Приходят ко

мне люди унылые, а уходят - просветленные, хотя сам я, - он

хотел сказать "погружен в печаль", но, подумав, сказал: мрачен

и не даю света".

УБЕЖИЩЕ

Один из учеников Люблинского равви рассказывал: "У моего

учителя, равви из Люблина, были не только великие ученики,

известные всему миру, но и четыре сотни таких, которых назы-

вали "деревенщинами", но которые (каждый из них) обладали

духом святости".

Его спросили: "Если существовала столь святая община и свя-

той Ясновидец был в ней словно царь, то почему не была

предпринята попытка приблизить час спасения?"

Ученик Люблинского равви ответил: "Великое делается неза-

метно".

Его снова спросили: "А чем же занималась эта община, когда

собиралась вместе?"

Ученик Ясновидца сказал: "Когда мы были вместе с нашим

святым равви, то чувствовали себя словно в укромном убежище.

Мы не испытывали никакой нужды, не ощущали ни мук изгна-

ния, ни мрака, покрывшего Израиль. Если бы мы их почувствова-

ли, то сотрясли бы все миры и заставили бы Небеса приблизить

час спасения".

ПРЕПЯТСТВИЕ

Однажды равви Иаков Ицхак пребывал в полной уверенности,

что до исхода года наступит искупление. Когда же год прошел,

он сказал, обращаясь к одному из своих учеников, Иегуди:

"Простые люди или уже покаялись и целиком обратились к Богу,

или готовы это сделать. С их стороны нет препятствия для

прихода часа искупления. Но есть люди гордые, вознесшиеся

высоко. Они не способны к смирению и поэтому не могут об-

ратиться к Богу. Они - препятствие".

ВОЗДАЯНИЕ

Однажды накануне субботы, до наступления священных ча-

сов, удалился Люблинский равви к себе в комнату и запер дверь.

Но вскоре дверь неожиданно отворилась, и равви вышел. Дом

был полон великими учениками Люблинского равви, облачен-

ными в белые сатиновые одежды, какие носили в те времена

великие цадиким. Обратившись к ним. Ясновидец произнес:

"Сказано: "И воздает ненавидящим Его в лице их, погубляя их"*.

Вот что означают эти слова: Он воздает ненавидящим Его за то

благо, что они делают в этом мире, сами того не желая, чтобы

погубить их в мире грядущем. Возьмем грешника, жадного до

золота, и он получает свое золото; возьмем грешника, жадного

до почестей, и он получает свои почести. А теперь представьте

грешника, жадного не до почестей и не до золота, а до духовных

степеней или стремящегося стать равви. И что тогда? И в этом

случае жадный до духовных степеней достигает их и стремящийся

стать равви становится им для того, чтобы быть низвергнутым

в грядущем мире".

СИЯНИЕ

Приехали как-то в Люблин несколько хасидим. Когда они

собирались идти к равви, их извозчик попросил, чтобы вместе

с прочими записками подали и записку с его именем, чтобы равви

помянул его добрым словом. Хасидим сделали, как просил из-

возчик. Люблинский равви, прочтя записку с его именем, сказал:

"Как сияет имя этого человека!" Хасидим удивились: извозчик

был простым и неученым и они, пока ехали, не заметили в нем

каких-либо особенных достоинств. "Душа его, - продолжал

равви, - сияет сейчас передо мной, как чистый свет".

Хасидим отправились искать извозчика, но на постоялом

дворе его не было. Пошли по улицам. Вдруг навстречу им идет

шумная компания: впереди - музыканты, за ними - пляшущий

и поющий народ и среди них - тот извозчик, ликующий и весе-

лящийся больше всех.

Когда спросили его хасидим, что происходит, он ответил: "Когда

вы ушли, я решил пойти немножко повеселиться. Идя по городу,

я неожиданно услышал доносившуюся из одного дома музыку

и громкие голоса. Я вошел туда и вижу, что там справляют свадьбу

двух сироток. Я тоже стал пить, петь и веселиться с ними. Но потом

случилась ссора, так как у невесты не было денег, чтобы купить

жениху молитвенное одеяние (таллит), как это полагается по обычаю.

Дело чуть было не дошло до разрыва брачного договора. Стало мне

досадно, и не мог я снести, как бранят невесту. Полез я в свой карман

- и что бы вы думали? Нашел там денег ровно столько, сколько

было необходимо для покупки таллита! Потому-то я и радуюсь".

ПЕРЕХОД

Один богатый и знатный человек по имени Шалом, которого

все называли "граф Шалом", однажды тяжело заболел. Его сын

поехал к Люблинскому равви, чтобы попросить его помолиться

за выздоровление отца. Но когда после длительного путешествия

он предстал перед цадиком и дал ему полоску бумаги с просьбой,

равви Иаков Ицхак сказал: "Помощи больше не требуется. Он

уже перешел из сферы власти в сферу знания". Когда сын Шало-

ма вернулся домой, то узнал, что отец умер в тот самый час,

когда он был у цадика, и что в тот же самый час его жена родила

сына. Младенец в честь деда получил имя Шалом. Когда он

вырос, то стал выдающимся наставником.

ЗАТЯНУВШАЯСЯ ТЯЖБА

Сказал однажды Люблинский равви своему ученику, равви

Хешелу из Комарно: "Почему ты не ходишь к городскому раву?

Ты хорошо поступишь, если время от времени будешь к нему

захаживать".

Эти слова удивили равви Хешела, так как Люблинский рав,

прозванный Железной Головой, был ярым противником хасидиз-

ма. Но он послушался учителя и стал ходить к раву на вечернюю

молитву. Тот принимал его весьма радушно.

Однажды после молитвы пришли к раву на суд Торы два

человека и изложили свое дело. Когда они вышли и судьи стали

разбирать услышанное, то один из судей утверждал, что прав

истец, а другой - что ответчик. Решающим должно было быть

слово Железной Головы. Тут же сидел равви Хешел и вниматель-

но слушал тяжбу. Он понимал, что прав истец, и боялся, что рав

решит в пользу ответчика. Он не знал, что делать, но и не мог

спокойно сидеть, видя, что может случиться несправедливость.

Вдруг ему вспомнилось одно изречение из Талмуда, подтвержда-

вшее его правоту. Он взял Гемару, подошел к раву и стал

просить, чтобы тот растолковал ему одно место. Железная Голо-

ва рассердился и сказал, что для этого теперь не время. Но равви

Хешел продолжал настаивать, и рав вынужден был взять книгу

и заглянуть в нее. Увидев слова Гемары, он сразу побледнел

и сказал, что растолкует завтра, после чего отослал равви Хеше-

ла. А на следующий день, когда Хешел поинтересовался, каково

было решение суда, ему сказали, что истец выиграл дело.

В тот же день вечером Ясновидец сказал своему ученику:

"Тебе больше не нужно ходить к раву". Равви Хешел посмотрел

на учителя удивленно, и тот пояснил: "Те двое, истец и ответчик,

жили на земле девяносто девять раз, и всегда суд кончался

несправедливо, и не было этим душам успокоения. Поэтому

я должен был послать тебя им на помощь".

ЛЮБЛИНСКИЙ РАВВИ

И ЖЕЛЕЗНАЯ ГОЛОВА

Равви Ацриэль Гурвиц, рав города Люблина, известный как

Железная Голова, постоянно строил козни против равви Иакова

Ицхака. Однажды он спросил его: "Тебе известно, что ты не

цадик и ты им себя не считаешь. Почему же ты ведешь других по

своему пути и вокруг тебя даже собралась община?"

Равви Иаков Ицхак ответил: "Что я могу поделать? Они

приходят ко мне по собственной воле, радуются тому, что я гово-