Обещание страсти - Даниэла Стил

В полдень двадцать четвертого декабря Кассия поняла, что ей нечем заняться. Она разгуливала по квартире в кремовом атласном халате и улыбалась про себя. На улице земля была уже покрыта снегом.

– Счастливого Рождества, любовь моя.

Она прошептала это Лукасу. Он держал слово и звонил каждый день, и она знала, что он опять позвонит чуть позже. Рождество по телефону. Это лучше, чем совсем ничего. Но не намного. Завернутые в серебряную бумагу коробки, стоявшие на столе, были приготовлены для него: галстук, ремень, флакон одеколона, чемоданчик и две пары туфель. Набор банальных подарков, но она знает, что они заставят его от души посмеяться. Она разъяснила ему еще в начале их знакомства все правила, принятые в высшем свете, как бы делая перевод с языка, принятого в ее кругу. Все, что определяет статус владельца. Галстуки от Диора, туфли от Гуччи, чемодан от Вуиттона грязно-горчичного цвета, с безобразными буквами ЛВ, разбросанными по всей поверхности. Он очень смеялся, когда она рассказывала ему про все это. «Ты хочешь сказать, что все мужики носят одинаковые туфли?» Она в ответ тоже смеялась и кивала, потом добавила, что и женщины тоже носят только их. Один фасон для мужчин, другой фасон – для женщин. Разные фасоны вызвали бы неуверенность, поэтому все носили один и тот же. Можно, конечно, было выбрать цвет. И все это так ужасно оригинально, разве нет? Это стало для них любимой шуткой, и они не могли больше сохранять серьезное выражение лица, встречая на улице мужчин в туфлях от Гуччи или женщин в платьях от Пуччи. Элита от Гуччи-Пуччи. Еще одна ниточка, которая связывала их. Поэтому она купила ему все это на Рождество. Галстук от Пуччи, ремень от Гуччи, одеколон мсье Роша (который на самом деле ей очень понравился), чемоданчик от Вуиттона и незаменимые туфли от Гуччи из черной кожи, стандартного фасона, и, конечно же, вторую пару точно таких же, но из коричневой замши. Она улыбнулась при мысли о том, как он развернет свои подарки, и какое у него будет выражение лица.

Но ее улыбка стала еще шире, когда она подумала о настоящих подарках, которые купила ему и которые спрятала в кармашке чемоданчика. Это подарки, имевшие для нее особое значение, и наверняка они будут иметь особое значение и для него. Перстень с печаткой с темно-синим камнем, на котором выгравированы его инициалы, а с внутренней стороны – ее инициалы и дата. И тщательно завернутая в папиросную бумагу книга стихов в кожаном переплете, которая принадлежала ее отцу и занимала почетное место на его столе столько, сколько она помнила себя. Она была счастлива при мысли, что теперь эта книга будет принадлежать Люку. Это имеет большое значение для нее. Это традиция.

Она пила горячий шоколад, стоя у окна и глядя на снег. На улице было холодно, невероятно холодно, как бывает только в Нью-Йорке и еще в очень немногих городах. Стояла такая стужа, что, выходя за порог, человек чувствовал себя так, будто ему дали пощечину. Колючий ветер сбивал с ног и щипал щеки, а лед на подоконнике лежал красивыми кружевными узорами.

Внезапно тишину в комнате нарушил телефонный звонок. Это может быть Люк.

– Алло?

– Кассия? – Это не Люк, но она не могла узнать, чей это голос. В нем слышался очень легкий акцент. – Что ты делаешь дома?

– А-а, Алехандро!

– А ты кого ждала? Санта-Клауса?

– Почти. Я думала, что это Люк.

Он улыбнулся. Только она может отождествлять Люка с Санта-Клаусом.

– У меня было подозрение, что ты дома. Я видел газеты и представляю, что сейчас творится в Чино. И я прикинул, что он не возьмет тебя с собой. Итак, что ты собираешься делать? Посетить десять тысяч вечеринок?

– Нет. Ни одной. И ты прав. Он не захотел брать меня с собой. Он слишком занят.

– К тому же это не самое лучшее место сейчас, – мрачно сказал Алехандро.

– Да. Но это не лучшее место и для него тоже. Он глупец, что позволил втянуть себя во все это. Это добавит масла в огонь на слушании. Но Люк никогда не слушает советов.

– Так, а что еще новенького? Что ты делаешь на Рождество?

– Ну, я думаю, повешу свой чулок над камином, положу на стол печенье и поставлю молоко для Санты.

– Молоко? Какой ужас!

– А ты что предлагаешь?

– Текилу, конечно! Господи, если бедняге приходится путешествовать по всему свету, употребляя только молоко, удивительно, что он вообще выходит за порог.

Она рассмеялась и зажгла свет. На улице уже стало темнеть.

– Как ты считаешь, уже слишком поздно, чтобы раздобыть текилу?

– Детка, для этого никогда не бывает слишком поздно.

Она снова рассмеялась над серьезными интонациями в его голосе.

– А что ты делаешь на Рождество? Много работы в центре?

– Да, есть кое-что. Но это лучше, чем сидеть дома. В моей семье очень трепетно относятся к Рождеству. И я впадаю в депрессию вдали от всего этого, если не займу себя чем-нибудь. А как случилось, что ты не идешь на одну из этих фантастических вечеринок?

– Потому что тогда я впаду в депрессию. Я предпочту быть одна на этот раз.

Она снова подумала о слушании, назначенном на восьмое января. Хотя странно, в последнее время их отношения с Люком стали более или менее нормальными. Первый шок прошел, и слушание стало казаться почти чем-то нереальным. Просто собрание, на которое им придется сходить, и ничего более. Ничто не может разрушить магического круга, внутри которого находятся Кассия и Люк. И уж точно не какое-то слушание.

– Так, значит, ты сидишь дома совсем одна?

– Что-то в этом роде.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, хорошо. Да. Я совсем одна. Но я не лью горьких слез. Я просто наслаждаюсь покоем в доме.

– Несомненно. С подарками для Люка по всему дому, и с рождественской елкой, которую ты не потрудилась украсить. И ты даже не отвечала бы на телефонные звонки, если бы только не лумала, что звонит Люк. Послушай, леди, это отвратительно – так встречать Рождество. Я прав?

Он и сам знает, что прав. Он уже хорошо изучил ее.

– Только частично, отец Алехандро. Да уж, ты точно любишь читать проповеди! – Она рассмеялась над его тоном. – И подарки для Люка вовсе не «по всему дому», а аккуратно сложены на моем столе.

– А елка?

– Я не стала покупать елку.

Ее голос внезапно сделался кротким.

– Святотатство!

Она снова рассмеялась и почувствовала себя глупо.

– Хорошо. Я пойду куплю елку. И что мне делать дальше?

– Не делай ничего. У тебя есть попкорн?

– Хм, да. Как ни странно, есть.

У нее осталось немного попкорна после того раза, когда они с Люком жарили его на камине в спальне в три часа ночи.

– О’кей. Тогда приготовь попкорн, свари горячий шоколад или что-нибудь в этом роде, а я приеду через час. Или у тебя есть другие планы?