Обещание страсти - Даниэла Стил

– Мама, ничего особенного. Сегодня кто-то пытался застрелить меня. Пуля чуть-чуть не задела меня. – Он закрыл глаза, словно боясь посмотреть на нее.

– Кто-то что?

Она обеими руками повернула к себе его лицо, и он снова посмотрел на нее. По-видимому, до нее еще не дошел весь смысл сказанного.

– Я полагаю, что кто-то пытался убить меня, Кассия. Или до смерти напугать. Но все в порядке. Я просто немного зол, вот и все.

Она мгновенно вспомнила про Моррисея и почувствовала, что Лукас тоже подумал о нем.

– Бог мой, Лукас! Кто это мог быть?

Она села рядом с ним, дрожа всем телом и чувствуя неприятное волнение в желудке.

– Я не знаю, кто. Трудно сказать.

Он пожал плечами и внезапно стал выглядеть очень усталым.

– Ну-ка, братишка, пойдем уложим тебя в кровать. – Алехандро помог ему медленно подняться, не будучи уверенным, кто больше нуждается в его поддержке, Лукас или Кассия. Она сейчас выглядела даже хуже, чем он. – Ты можешь дойти до кровати, Люк?

– Ты шутишь? Я не ранен, парень. Я зол.

Гордо посмеиваясь, он направился в спальню. Алехандро покачал головой, тревожно нахмурившись, а Кассия стала поудобнее устраивать Люка на подушках.

– Бога ради, Кассия, я не умираю. Не надо перебарщивать. И принеси мне выпить, ладно?

– А тебе не хватит?

Он расхохотался и с улыбкой скорчил рожу.

– Ох, Мама, не хватит!

Она улыбнулась ему в первый раз за прошедшие десять минут, но при этом почувствовала, как дрожат ее колени. Она присела на краешек кровати.

– Господи, Люк, как это случилось?

– Не знаю. Я отправился в испанскую часть Гарлема потолковать с несколькими парнями, и мы шли по улице после собрания, и вдруг хлоп! – кто-то почти подстрелил меня. Ублюдок, по-видимому, метил мне в сердце, но паршиво прицелился.

Кассия сидела, глядя на него с недоверием. Все могло произойти как с Моррисеем. Он уже мог быть мертв. При мысли об этом у нее по спине пробежали мурашки.

– Кто-нибудь еще знал о собрании?

Алехандро выглядел испуганным, стоя рядом и глядя на своего друга.

– Несколько человек.

– Сколько?

– Достаточно много.

– О боже, Лукас, кто это сделал?

Внезапно Кассия уронила голову и начала рыдать. Люк потянулся к ней, обнял одной рукой и прижал к себе.

– Ну же, детка, успокойся. Это мог быть кто угодно. Какой-нибудь сумасшедший подросток, ради смеха. Или кто-нибудь, кто знает меня. Может быть, тяжеловес из правого крыла, который не одобряет тюремную реформу. Может быть, кто-то из левого крыла, разозленный тем, что я недостаточно поддерживаю их. Какая разница? Они попытались. У них не получилось. Я в порядке. Ты в порядке. Я люблю тебя. Так что не делай из этого трагедии, пожалуйста. О’кей?

Он снова откинулся на подушки с ослепительной улыбкой. Но ни Кассию, ни Алехандро эта бравада не успокоила.

– Я принесу тебе выпить.

Алехандро вышел из комнаты и направился в кухню, где сначала выпил сам. Дерьмо. Вот уже до чего дошло. Да еще с Кассией, замешанной в это. Потрясающе! Он глубоко вздохнул, возвращаясь в спальню с высоким стаканом неразбавленного бурбона для Люка. Когда он вошел в комнату, Кассия все еще плакала, но уже тихо. Мужчины обменялись взглядами поверх ее головы, и Люк медленно кивнул. День выдался непростым. И они оба подумали о том, не будет ли так продолжаться до самого слушания. Это мог быть даже полицейский, насколько они могли судить. И оба это понимали, хотя и не стали говорить этого Кассии. Но правда в том, что Лукас популярен только среди тех, с кем он работает на воле, и среди заключенных по всей стране, которые непосредственно получают выгоду от его деятельности. Другие же не очень его понимают. И как многие любят его, так же многие и ненавидят.

– Я собираюсь нанять тебе телохранителя.

Она посмотрела на него, хлюпнув носом. Люк сделал большой глоток бурбона, а Алехандро сел в кресло около кровати. Она по-прежнему сидела рядом с Люком.

– Нет, не наймешь, красотка. Никаких телохранителей и прочей чепухи. Это случилось один только раз. Больше такого не произойдет.

– Как ты можешь знать?

– Детка, не дави на меня. Позволь мне самому править бал. Все, чего я хочу от тебя, – это твоя прелестная улыбка и твоя любовь. – Он похлопал ее по руке и сделал еще один большой глоток бурбона. – Все, чего я от тебя хочу, ты мне уже дала.

– Да, но ты не хочешь моего совета. – Она произнесла это печальным тоном; ее плечи поникли. – Почему ты не позволяешь мне нанять телохранителя?

– Потому, что у меня уже есть один.

– Ты кого-то нанял?

Почему он больше ничего ей не рассказывает?

– Не совсем. Но уже некоторое время меня пасут полицейские.

– Полицейские? Почему они?

– А ты как думаешь, Мама? Потому что они считают меня угрозой. – Этот новый для нее взгляд на вещи ей очень не понравился. И внезапно она осознала, что в некотором смысле Люк считается изгоем, и, живя с ним, она тоже становится нежелательным лицом в глазах закона. Она как-то не полностью понимала свое положение до сих пор. – И не обманывай себя, милая, это вполне мог быть коп, который пытался прикончить меня сегодня.

– Ты это серьезно? – Ее лицо побледнело еще больше. – Они могут сделать такое, Люк?

– Даже не сомневайся. Если они смогут сделать это так, чтобы остаться безнаказанными, они это сделают моментально. И получат от этого удовольствие.

– О господи!

Полиция, стреляющая в Люка? Предполагается, что они обеспечивают защиту порядочным гражданам. Но в этом-то и все дело. И Кассия наконец это поняла. В глазах копов Люк не «порядочный». Такой он только в ее глазах, в глазах Ала и его друзей, но не в глазах закона.

Люк обменялся быстрым взглядом с Алехандро, который медленно и грустно покачал головой. Грядут несчастья, он почувствовал это.

– Но я скажу тебе одну вещь, Кассия. Я не хочу терпеть никаких твоих глупостей. С сегодняшнего дня ты делаешь только то, что я тебе скажу. Никаких визитов к Алу в Гарлем, никаких прогулок в парке в одиночестве, никаких поездок в метро. Ничего, кроме того что я тебе разрешу. Это ясно? – Он опять заговорил командным тоном. – Ясно?

– Да, но…

– Нет! – Он уже зарычал. – Просто послушай меня раз в жизни, будь ты проклята! Потому что, если ты меня не послушаешь, ты просто тупая наивная задница, потому что, – его голос задрожал, и Кассия опешила, увидев слезы в его глазах, – они могут убить тебя вместо меня. И если они это сделают… – Он опустил глаза и заговорил более мягким тоном: – Если они это сделают, я не смогу этого вынести!

Со слезами, катившимися по щекам, она обняла его и положила его голову себе на грудь. Они долго, казалось, что несколько часов, оставались в таком положении. Люк плакал в ее объятиях, и она не знала, что он мучительно плачет из-за того, что делает с ней. О господи, как он мог сделать такое с женщиной, которую любит! Наконец он заснул, и когда Кассия осторожно уложила его на подушку и потушила свет, она неожиданно вспомнила про Алехандро, сидевшего в кресле. Она повернулась, но он давно уже ушел, с болью в сердце и не имея никого, в чьих объятиях он может поплакать. И, как и Люк, он плакал по ней.