Белая магия - Жаклин Рединг

— Я должен был рассказать о случившемся и о причинах твоего внезапного исчезновения с бала-маскарада.

— Вряд ли она волновалась.

— Пока я ей всё не рассказал, не волновалась. Но расстроилась, узнав, что тебя подстрелили.

Августа откинулась на подушки, опуская одеяло до талии.

— Она скорее расстроилась, узнав, что я наедине с тобой в твоём доме.

— Августа, она искренне беспокоилась о тебе, — нахмурился Ноа. — Она даже послала твою горничную, Мину, чтобы та была с тобой до выздоровления, — немного поколебавшись, добавил. — А ещё она согласилась на наш брак от лица твоего отца.

— Она не могла, — Августа резко повернулась к нему. — Я достаточно взрослая, чтобы самой решить за кого и где выходить замуж, а также выходить ли мне замуж вообще. Ты сам слышал врача. Мы ещё даже не знаем, существует ли вероятность того, что я беременна.

— Августа, это уже не только из-за ребёнка. Одно твое присутствие здесь делает брак неизбежным.

Августа, нахмурившись, рассматривала свои пальцы, теребившие край одеяла. Она ругала себя за слишком резкие высказывания. Она не имела права злиться на Шарлотту, Ноа или на кого-либо ещё. Не они втянули её во всё это. Виновата только она, и только она и должна расхлёбывать последствия. А последствия будут крайне тяжёлыми.

— Тебя неприятна даже мысль о нашем браке?

— Сначала врач, потом Шарлотта. Каждый норовит всё решать за меня, — произнесла она, опустив голову.

— Забудь о враче. Забудь о Шарлотте. Только ты принимаешь решения, Августа, — Ноа взял её за руку. — Окажешь ли ты мне честь стать моей женой?

Она взглянула на него и ответила единственно возможным способом, единственным способом, которое бы позволило ей сердце:

— Да, Ноа, я стану твоей женой.

Было поздно, и Ноа сидел за столом в своём кабинете, складывая колонки цифр в уме, когда услышал, как тихо повернулась дверная ручка. Он поднял голову и увидел стоящую в дверях Августу.

— Августа, зачем ты поднялась с постели?

Она была боса, пальцы ног выглядывали из-под кружевного подола одной из присланных Шарлоттой ночных рубашек, вероятно, самой скромной, закрывающей тело от шеи до пят. Правый рукав завёрнут почти до плеча, чтобы облегчить доктору доступ к ране. Врач перевязал руку, чтобы обездвижить до её полного заживления. На шее — звёздно-лунное ожерелье, которое он хранил при себе с тех пор, как обнаружил его в кабинете. В свободной руке — подсвечник. Вьющиеся тёмные волосы распущены и ниспадают на спину. В очках она выглядела очень мило.

— Я… Я имею в виду… — она явно колебалась. — Подумала, не просить ли тебя о помощи.

— Конечно, — Ноа встал и подошёл к ней. — Что случилось? Тебе больно? Хочешь съесть чего-нибудь или выпить?

— Нет, — она покачала головой. — Ничего подобного. Я хочу… — и нерешительно замолчала. — Ты пойдёшь со мной?

Заинтригованный, он кивнул и последовал за ней, когда она вышла из комнаты.

Августа вела его в заднюю часть дома тёмными, пустыми коридорами, открывая запертые двери. Было поздно, за полночь, и прислуга уже спала, поэтому дом был тих и безмолвен. Она поднялась по ступенькам, но не свернула к своей комнате. Поднялась ещё на один пролёт, затем ещё на один, пока они не вышли к двери, которая вела на крышу.

Как и во многих других лондонских домах, крыша была плоская, декорированная каменным портиком. Ноа порой приходил сюда поразмышлять и полюбоваться видом на город. У восточного края он заметил какую-то тень и, когда они подошли, понял, что это телескоп, около трёх футов в длину. Ноа с любопытством наблюдал, как Августа подошла к инструменту и обернулась. Она была обеспокоена, даже испугана, и, похоже, будто бы собиралась с духом, когда, поёживаясь от ночного холода, перевела дыхание, прежде чем заговорить:

— Я кое-что вспомнила о той ночи в саду, когда меня подстрелили. Я вспомнила, как ты спросил меня, давал ли мне повод не верить тебе. Ты был прав, не давал. И, надеюсь, ты будешь помнить об этом, когда я покажу тебе то, что собираюсь. Потому что об этом знает только один человек.

Она шагнула к телескопу. Ноа посмотрел на неё с любопытством и тоже медленно подошёл. Ему пришлось немного подогнуть колени, чтобы посмотреть в телескоп на ночное небо. Там, вдали, прямо по центру поля зрения объектива виднелось пятнышко света.

— Это звезда, — сказал он, вглядываясь в крошечную белую искру. Шагнул назад и посмотрел на неё. Ночной образ жизни, те заметки, ожерелье. Всё мгновенно прояснилось.

— Ты не ведьма. Ты астроном.

— Надеюсь, что да, — Августа кивнула, слегка улыбнувшись от этого определения. Посмотрела на небо. — Когда мама умерла, отец сказал мне, что она поселилась на звезде, чтобы каждую ночь приглядывать за мной и защищать меня. По ночам, когда не могла уснуть, я выходила на палубу нашего корабля и смотрела на звёзды, на ту единственную звезду, где поселилась моя мама. Смотрела в подзорную трубу на небо, стараясь разглядеть маму, надеясь, что смогу её увидеть.

— Уже около десяти месяцев, с тех пор как переехала в Англию, я смотрю в ночное небо и на ту звезду, куда, как говорил отец, ушла мама. Она светит ярче, и мне чудится, будто её мерцание — это знак от мамы. Я постоянно изучала эту звезду, когда небо было ясным. Я добыла телескоп, этот телескоп, и нанесла её на карту, измерила расстояние до ближайших к ней светил. По прошествии времени я заметила, рядом с ней другую звезду, такую маленькую, еле заметную, и казалось, что она движется.

— Так это не звезда? — Ноа был впечатлён.

— Я подумала, что возможно, это далекая комета, — Августа покачала головой, — но чем больше я за ней наблюдала, тем меньше она походила на комету. Я изучила каталоги звёзд, и только один каталог указывал, что это звезда. В остальных она даже не упоминалась.

— Но, если это не звезда и не комета, то это, должно быть…

— Нечто иное, — ответила она. И с улыбкой добавила. — Более значительное.

— Планета?

— Для планеты она слишком маленькая, и не так расположена в небе. Но это может быть обломок планеты. Несколько астероидов уже были открыты в тысяча восемьсот первом году человеком по имени Пьяцци. Но после тысяча восемьсот седьмого они нигде не упоминались.

— До сего момента, — закончил за неё Ноа. — Августа, почему со своим открытием ты не обратилась в Королевское общество?

— Я обратилась. Около шести месяцев назад я послала в Общество письмо со своими открытиями. Сразу после того, как объект пропал с неба. В Обществе ответили, что обнаруженное мной тело, должно быть, комета или метеор. Они меня поздравили и согласились внести его в каталог в качестве такового. Я не согласилась. Полагаю, объект подошёл слишком близко к Солнцу, и потому дальнейшее наблюдение за ним стало невозможным. И до сих пор я никак не могла обнаружить его новое появление на небе. Я ограничена доступными мне инструментами. И ко всем этим открытиям меня привела звезда, которую ты видишь в телескопе. Нечто подобное произошло и с Пьяцци, и с выведенными им математическими закономерностями можно предугадать, где вновь появится объект. Я думаю, не будь я женщиной, Общество бы более серьезно отнеслось к моим изысканиям: увлечение женщины наукой расценивается не боле, чем хобби. И поскольку я не могу изменить свой пол или заставить их выслушать меня без предубеждения, мне посоветовали заручиться покровительством члена Общества, кого-нибудь, кто меня поддержит.