Аббатство кошмаров. Усадьба Грилла - Томас Лав Пикок

Ни от одной в снегу не видел он следа[567][568],

Мистер Грилл:

— В обоих случаях тень имеет очертания, но нет видимого предмета, ее отбрасывающего. А вот я помню удивительный пример с тенями, не имеющими очертаний. Юный рыцарь скачет сосновым бором, где когда-то уже постигли его страшные события, и вдруг какой-то голос просит его остановиться. Он не останавливается, кто-то гонится за ним. Рыцарь хочет оглянуться, но не может повернуть голову. Вот они оказываются на лужайке, и там, в лунном свете, рыцарь надеется разглядеть непрошеного спутника. Но «непостижимые тени падали вокруг, лишенные очертаний»[569][570].

Мисс Грилл:

— Мистер Мак-Мусс, а где же ваша история с привидениями?

Мистер Мак-Мусс:

— Сказать вам по чести, мисс Грилл, до привидений я не охотник; меня всегда более занимали простые материи. Но, так уж и быть, расскажу-ка я вам историю про лешего, которую с детства запомнил.

Раз как-то компания ведьм и колдунов собралась в трапезной монастыря устроить пир, если найдется, чем поживиться. Денег у них не было, а был только один леший, которого сатана дал им на этот случай взаймы, с тем что он снабдит их едою, ничего не покупая и не крадя. Они развели огонь в очаге, где ничего не жарилось, и сели вокруг стола, где ничего не стояло, кроме битых блюд и пустых кружек. И огонь очага играл на их тощих, голодных лицах. Уж не берусь вам сказать, была ли там среди них «одна бабенка помоложе»[571][572], но, скорей всего, была, иначе не стал бы леший эдак трудиться. Однако ж он немного опоздал. Братья-монахи, готовясь к празднику, успели послать в соседний городок человека с телегой за вкусными вещами. И вот он возвращался, а телега ломилась от мяса, птицы, и сала, и отборных булочек, которыми славилась в городке одна булочница; да еще от старого доброго вина, которое пожаловал отцу-настоятелю один важный барин. Леший почуял поживу, предстал перед возчиком в обличье солдата с деревянной ногой и стал просить милостыни. Возчик отвечал, что у него ничего нет, и солдат якобы пошел своей дорогой. Он появлялся еще и еще в разных видах, и все просил милостыни, с каждым разом настойчивей, но получал тот же ответ. Наконец он явился в обличье старухи с палочкой, и уж эта была назойливее всех; но возчик, поклявшись, что, видно, целый корабль нищих потерпел крушение неподалеку, и ей отвечал отказом. «Ну хоть, мелкую монетку», — молила старуха. «Нет у меня монетки», — отвечал возчик. «Ну хоть чего-нибудь поесть или выпить, — молила она, — неужели же у тебя ничего съестного не сыщется? Загляни-ка в тележку; наверняка что-то вкусненькое найдешь, или чего-нибудь выпить». ««Вкусненькое, выпить», — заворчал возчик. — Если в моей телеге найдется хоть что-то вкусненькое или выпить, пускай леший все заберет». «Покорно благодарю», — сказал леший и принял такой облик, что возчик сразу рухнул наземь, и леший разграбил телегу. Скоро в трапезной жарилось мясо и старое вино лилось рекой, к великой радости славной компании, и они пили, ели и веселились всю ночь, поднимая тосты за здоровье нечистого.

Мисс Грилл:

— А вы, мистер Принс? Живя в старинной башне, среди старинных книг, погрузясь в легенды о святых, уж, верно, вы припасли для нас какую-нибудь историю с привидениями?

Мистер Принс:

— Не вполне историю с привидениями, мисс Грилл, но правда — есть одна легенда, пленившая мое воображение. Я переложил ее в балладу. Если позволите, я ее вам прочту.

И, легко получив позволение, мистер Принс заключил ряд чудесных рассказов у камелька, прочтя то, что называлось

Легенда о святой Лауре

Святая Лаура в смертном сне

Покоится в гробнице.

Она велением небес[573][574]

Нетленна — чудо из чудес! —

Прекрасна, как денница.

Была девичья жизнь чиста —

Ни пятнышка на ней.

Отверзла Божья Мать уста:

«Будь неизменна и свята

Ты до последних дней!»

Вот под землею саркофаг,

Из алебастра ложе.

На крышке белых роз букет,

Ее покой на сотни лет

Никто не потревожит.

Над ложем мраморным потом

Воздвигли раку. Там

Кружком монахини не раз

Сбираясь пели в поздний час,

И звукам вторил храм.

Смерть аббатису унесла.

Гласило завещанье:

Хочу, чтоб рядом со святой

Мой бренный прах обрел покой!

Безумное желанье!

У аббатисы знатный род —

Кто б смог не подчиниться?

Ее желание — закон!

Пошли монашки на амвон

Печальной вереницей.

Лишь сняли крышку — в тот же миг

Сиянье ослепило!

Все залил нестерпимый свет,

Как будто тела в раке нет —

Рассеян мрак могилы!

Труп аббатисы положив,

Вновь затворили раку.

Какой-то безотчетный страх

Объял всех на похоронах

И утопил во мраке.

Наутро в храме собрались —

Вдали от роз печальных

Вдруг обнаружили во мгле

Труп аббатисы на земле

В одеждах погребальных.

И в страхе, на колени пав,

Взывали все к Марии.

Гробницу вскрыли — вновь хорал

Процессию сопровождал,

Как и тогда, впервые.

Но разве тленью место есть

С нетленностию рядом?

На камнях тело вновь нашли —

Оно покоилось вдали,

В часовне, близ ограды.

И вот на службе, в ранний час,

Молитва ввысь летела

Ко всем святым, чтоб наконец

Умилосердился Творец

И упокоил тело.

И встала стража в третью ночь

Коленопреклоненно.

Молились все — и стар, и млад.

Как вдруг разрезал тьму набат —

Один удар мгновенный.

Гробница вскрылась — поднялась,

Как статуя, святая.

Все в жутком страхе пали ниц.

Она меж замерших черниц

Ступала, как живая.

И не был слышен звук шагов,

Как будто не касалась

Плит каменных ее нога.

Как смерть, безмолвна и строга,

Ушла, не возвращалась.

Гробница с этих пор пуста,

Исчезло с нею ложе:

В последний раз свершив обряд,

Вложили тело, и прелат

Вздохнул: «Помилуй, Боже!»

Но нет покоя в месте