КГБ в Англии - Олег Царев

Вернувшись в Лондон в конце 1940 года, Горский восстановил контакты со своими источниками и был приятно удивлен: Блант работал в МИ-5, а Филби — в СИС. В канун Рождества он преподнес атеистам в Центре божественный подарок, сообщив также и о «чудесном» продвижении Кернкросса: «ЛИСТ работает секретарем того человека, к которому я посоветовал ему устроиться еще в начале года». От него, по словам Горского, начали поступать сообщения СИС, входящие и исходящие телеграммы Форин Офиса, протоколы заседаний Военного кабинета, доклады Генштаба о ходе и перспективах войны и т. д. Резидент выражал сожаление, что из-за огромного объема поступающих материалов не может передавать все это шифром.

Неизвестно, сетовал ли по этому поводу Горский в 1941 году, когда объем поступавшей от Кернкросса разведывательной информации достиг огромной цифры — 3449 документов, превзойти которую смог разве что Маклейн — 4419 материалов. Только перечень полученной от личного секретаря лорда Хэнки информации за январь — май 1941 года занимает 11 страниц. В историческом контексте того времени среди прочих материалов особого внимания заслуживали апрельские и майские сообщения: телеграмма Идена в Форин Офис о беседе Гитлера с югославским королем Павлом о нападении на СССР, телеграмма Галифакса о беседе с Уэллесом по тому же вопросу и выдержки из сводок СИС за период с 4 по 11 мая 1941 года о германских пданах в отношении Советского Союза.

Естественно, что при таком объеме информация направлялась в Центр диппочтой и только наиболее актуальные сведения обрабатывались на месте и сообщались телеграфом. Об объеме диппочты позволяет судить сопроводительное к ней письмо Горского от 31 мая 1941 года:

«Направляем 60 пленок с материалами ЛИСТА:

— шифртелеграммы Форин Офиса, еженедельные сводки СИС, Форин Офиса и Генерального штаба;

— 2 доклада комиссии БОССА (лорд Хэнки. — О.Ц.) о результатах обследования контрразведки с характеристиками руководящего состава и функций отдельных секций;

— отчет о радиомероприятиях по борьбе с ночными бомбардировщиками;

— доклад комиссий БОССА о средствах и методах бактериологической войны;

— документы Комитета «Y» (специальный комитет по защите безопасности шифров)».

Высокая ценность, разнообразие и количество информации, поступавшей от источников «Кембриджской группы», как и само их продвижение на столь интересные для разведки должности, вызывали в Центре недоумение и даже подозрения (см. главу «Берджес и Блант»). В конце 1941 года в Лондон ушла директива № 4411 с соответствующими вопросами. Поскольку Горский не отреагировал на нее, 15 марта 1942 года пришло напоминание:

«О ЛИСТЕ. Нам до сих пор неясно, каким образом ЛИСТ добывает такое количество материалов и почему его руководитель, не являясь даже членом правительства, имеет доступ к таким весьма секретным разведывательным документам, например, как меморандум Идена от 28 января, записка лорда Суинтона о братской (КПВ. — А.Ц.) копии телеграмм Баггалея из Куйбышева и т. д. Мы уже поставили перед Вами ряд вопросов, касающихся работы с ЛИСТОМ, МЕДХЕН и ЗЕНХЕН и др. Ждем Вашего подробного ответа на эти вопросы. Вторично просим подробно сообщить почтой, где работает в настоящее время ЛИСТ, каким путем получает и передает Вам материалы, где и как эти материалы фотографируются… Как обстоят дела с призывом ЛИСТА на военную службу».

То, что Горский с самого начала не осветил эти вопросы, было, несомненно, его промахом и вызвало недоуменные, хотя и справедливые вопросы Центра. То же, что они не были заданы раньше, связано с известной дезорганизацией работы разведки, долго оправлявшейся от репрессий 1937–1938 годов. Дополнительные сложности возникли и с началом войны в Европе, когда закрылись резидентуры в оккупированных странах. После нападения Германии на СССР также потребовалось некоторое время, чтобы перестроить разведку для работы в военные условиях. В 1941 году 3-е отделение 1-го Управления НКВД возглавила Елена Модржинская, которая крепко взялась за руководство лондонской резидентурой. Она лично ознакомилась со всеми делами на бывших и действовавших источников и проанализировала их работу. Выводы, к которым она пришла, были в силу ряда причин (см. главу «Берджес и Блант») неверными и могли бы нанести ущерб разведке. Однако тщательная проверка и сами результаты работы с лондонскими источниками расставили все по своим местам.

В ответ на запрос Центра Горский направил собственноручное сообщение Кернкросса о его работе у лорда Хэнки:

«По характеру работы я имею доступ к телеграммам Форин Офиса, направляемым членам Военного кабинета (рассылка «Б»), которые я по своему усмотрению могу хранить или возвратить (после того как мой начальник ознакомился с ними). Конечно, я возвращаю большую часть и оставляю только некоторые, действительно интересные и касающиеся проблем, которыми интересуется мой шеф. Я также знакомлюсь с большим количеством сообщений СИС, но их нужно возвращая» по прошествии трех дней. Кроме того, нам циркулярно направляют следующие документы: еженедельные оперативные сводки Генерального штаба, еженедельные сводки Министерства экономической войны о торговле враждебных стран; еженедельные обзоры Форин Офиса; ежедневные сводки Департамента внутренней безопасности о бомбежках и ежедневные оперативно-разведывательные сводки Военного кабинета. О ценности этих материалов вы сможете судить по прилагаемым образцам».

Несколько позднее Горский также объяснил Центру, каким образом Кернкросс попал в секретари к лорду Хэнки. Как оказалось, в этом не было нйчего «чудесного», и все сводилось к пользе вегетарианства. «Вся история с получением ЛИСТОМ должности личного секретаря у БОССА, — писал Горский, — была задумана по нашему заданию и под нашим руководством, хотя перед самым началом работы у БОССА меня здесь не было. Подробно об этой истории я уже докладывал тов. К., и кратко она сводится к следующему.

В конце 1939 года в ряде бесед с ЛИСТОМ мы давали ему понять, что его будущая работа у Крукшенка вряд ли будет нас удовлетворять и ему следует искать более интересного, с нашей точки зрения, места. Нам было известно, что парламент обратился с запросом к премьер-министру БОССУ по поводу функции сына, являвшегося его, БОССА, личным секретарем. Правительство тогда заявило, что сын БОССА будет уволен с этой должности. В этой связи именно мы указали ЛИСТУ на желательность получения им должности личного секретаря БОССА, так как последний выполнял исключительно важные функции в Военном кабинете и в ИКО (Имперский комитет обороны. — О.Ц.).

Наметив себе такую цель, мы вместе с ЛИСТОМ стали искать способы и пути ее осуществления. В этой связи мы решили использовать хорошие отношения ЛИСТА еще по ЗАКОУЛКУ с одним из сыновей БОССА, о чем вам было известно. ЛИСТ, в частности, узнал, что БОСС был ярым вегетарианцем, и поэтому весьма положительно относился к молодым людям, также являющимся вегетарианцами. Через сына БОССА ЛИСТ также установил, что БОСС часто бывает в вегетарианском ресторане «Вега» около Лейстер-сквер.

После того как были выяснены дни и часы посещения БОССОМ этого ресторана, а ходил он туда обычно в сопровождении всей своей семьи, в т. ч. и сына, знакомого ЛИСТУ, мы поручили ЛИСТУ также стать «ярым вегетарианцем» и, по возможности, посещать ресторан в то же самое время, что и БОСС. ЛИСТ выполнил наше задание, и эта простая и несложная хитрость привела к тому, что БОСС в конце концов обратил внимание (ресторан «Вега» никогда не бывает переполнен) на «скромного молодого человека, являющегося, видимо, ревностным вегетарианцем». Случилось так, что однажды он обратил внимание своего сына на ЛИСТА, который сказал, что он ЛИСТА лично знает, и представил его старику. Таким образом, знакомство состоялось, и ЛИСТУ удалось понравиться БОССУ.

В беседах с сыном БОССА ЛИСТ несколько раз намекал на свое желание работать у его отца. В течение нескольких месяцев мы никаких конкретных результатов от этого не имели, а затем я уехал в отпуск. После моего возвращения из отпуска в конце 1940 года ЛИСТ рассказал мне, что наша комбинация полностью оправдала себя, так как под давлением парламента БОСС был вынужден освободить своего сына от исполнения обязанностей личного секретаря и отправить в армию. Сын рекомендовал на свое место ЛИСТА. БОСС обратился в казначейство с просьбой об откомандировании в его распоряжение ЛИСТА, что и было исполнено».

Вопрос о призыве Кернкросса в армию беспокоил Центр не напрасно. Еще в начале января 1942 года Горский сообщил, что его должны были призвать 15 января, но лорд Хэнки выхлопотал ему отсрочку до марта 1942 года. С уходом лорда Хэнки со своей должности Кернкроссу была предоставлена новая отсрочка — до 1 мая 1942 года с тем, чтобы он мог ввести в курс дела своего нового начальника. Направляя 7 мая 1942 года последнюю партию материалов Кернкросса со старого места работы, Горский писал, что, вероятнее всего, тот вскоре после призыва будет уволен из армии и переведен на работу в КУРОРТ, как именовалась в переписке НКВД дешифровальная служба СИС.