Желтый дом. Том 1 - Александр Зиновьев

Выдвижение на премии

Много лет подряд на Ленинскую премию выдвигали пятитомную «Историю философии народов СССР», созданную авторским коллективом из трехсот философов всех возрастов и национальностей страны под руководством академика Джопчука. И каждый раз проваливали. Но по разным причинам. В либеральный период провалили потому, что Джопчук — сталинский холуй и недобитый культист, что в первом томе полно ссылок на Сталина. Потом этот том переиздали, вычеркнув злополучные ссылки. Но провалили и на этот раз. Конкуренты (Канарейкин, Федькин, Петин) предложили премию не давать, подождать, когда выйдет второй полутом пятого тома. Потом провалили на том основании, что было слишком много ссылок на Хрущева. Соответствующие тома переиздали, ссылки на Хрущева выкинули, вставили ссылки на Брежнева. Но произошло непредвиденное: одного автора посадили в тюрьму за участие в деле крымских татар, другого посадили за избыток русского национализма, третьего упрятали в сумасшедший дом за защиту баптистов. Пришлось опять отложить. Наконец, случилось вообще полное безобразие: более десяти авторов эмигрировали в Израиль. Удар был настолько сильным и коварным, что Джопчук, который был уверен, что премия у него в кармане, на три месяца слег в больницу с инфарктом. На этот раз «Историю» решили выдвинуть не на Ленинскую, а на Государственную премию. Но все были уверены, что и на сей раз провалят, поскольку выработалась устойчивая привычка проваливать и поскольку появился более опасный конкурент — зять самого Председателя Совета Министров, членкор. В верхах уже решили, что Государственную премию следует дать именн ему. Пока Государственную. А Ленинскую ему дадут через пару лет, когда он станет академиком и когда выйдет его новый труд по проблемам управления, написанный для него многочисленными подчиненными. Ленинскую премию в этот раз заранее решено выдать самому Митрофану Лукичу за труд «Идеологическая борьба на современное этапе», в который вошли его многочисленные речи на эту тему.

Хотя было заранее известно, кто получит премии, для поддержания самой идеи конкурса и создания должного впечатления выдвинули многих других. Выдвинули книгу Тормошилкиной о Джордано Бруно, сборник под редакцией Сучкова и Качурина о принципах диалектического материализма в современной микрофизике, монографию Спиридонова о чувашском мыслителе прошлого века Иванове, признававшем первичность материи и изменяемость природы (но еще не общества), три книги Смирнящева о материальной импликации и три сборника на ту же тему, в коих он был редактором. Тормошилкину все поздравляли, ибо она была любимицей института, подобно тому, как в свое время Бухарин был любимцем партии. Качурин ходил с таким видом, будто он открыл с десяток новых элементарных частиц. Смирнящев собрал внеочередное заседание теоретического семинара, на котором сделал косноязычный доклад о новых идеях во взглядах на импликацию в работах западных логиков Монтгомери, Шляпке, Джонса и Рабиновича, которых он не читал по причине незнания иностранных языков.

Воспользовавшись праздничной суматохой, ряд младших сотрудников, которым не светила никакая премия (даже внутриинститутская в размере пятидесяти рублей), покинули институт с явным намерением напиться, ибо иных намерений у младших сотрудников нет и быть не может, когда они обретают самую способность иметь намерения.

Из рукописи

Я следил и слежу за всякого рода проявлениями оппозиции к нашему общественному строю и нашей идеологии. И что меня больше всего поражает в ней, так это — ужасающий дилетантизм. Странно, скажете вы, от меня слышать слово «дилетантизм» в отношении других, если я сам таков. Но я имею право так говорить. Во-первых, я — создатель нового идеологического учения. Во-вторых, я через несколько лет стал профессионалом во всем, что касалось создания нового общества и его идеологии. Вот в чем дело! Сталинизм можно обвинить в чем угодно, только не в дилетантизме. Даже ошибки и промахи сталинизма являются показателем чего-то другого, но не дилетантизма. Дилетантизм есть явление последнего времени. Он стал возможен благодаря тому, что от сталинизма несколько отступили, а образовавшиеся пустоты заполнились сразу халтурой, пустозвонством, потугами невежд выглядеть умниками. Если хотите, весь брежневизм есть дилетантизм по сравнению со сталинизмом. Дилетантизм не есть неопытность и неосведомленность. Это — определенный тип людей у власти, определенный тип политического поведения. В дилетантизме нет ничего глубокого. Даже репрессии, проводимые дилетантами, производят опереточный эффект.

Секс и революция

— Хотя русский народ не просыхал от пьянства, к проблеме секса он всегда относился трезво, — сказал Учитель на малой лестничной площадке. — Об этом говорит такой старый анекдот, получивший новую жизнь. Выглянул мужик в окно и выругался: мать честная! Соседи коров в поле погнали, а у меня жена еще не сексована.

— Про этого же мужика другой анекдот рассказывают, — сказал Добронравов. — Наслушался он разговоров о стриптизе, пришел домой и велел жене при свете раздеваться. Та сначала отнекивалась. Потом, смущенно хихикая, стала раздеваться. Посмотрел на это мужик. Плюнул. И сказал: и что хорошего в этом нашли на Западе?!

— А мой сосед, — сказал МНС, — как напьется, так говорит своей жене: блядовать — блядуй, но чтобы никакого секса!

Начало пути

Младшие сотрудники, прихватив с собою по дороге нескольких младших редакторов из журнала «Вопросы идее логии», быстро покинули территорию института и сосредоточились за углом, чтобы решить, куда двинуться с цель реализации возникших намерений. Светило солнце, настроение было великолепное.

Солнце — как во время Оно.

Грязь сверкает. Преют лужи.

Важно каркают вороны.

Драный голубь в небе кружит.

Кошки роются в отбросах.

Вон воробышки порхают.

Социальные вопросы

Вместе с серым снегом тают.

— Ах,  как хорошо! А не двинуть ли нам,  братцы, «Арагви»?

— Там очередь, часа два стоять придется. Да и дороге то. А с деньгами, сами понимаете, туго.

— Очередь не беда. Постоим. А деньги занять можно. Получка скоро, отдадим.

— Занять — надо возвращаться в институт. А это чревато.

— Тогда «Националь».

— Там очередь не меньше. И не дешевле. И подслушивают.

— А где не подслушивают?

— Айда в «Москву».

— Исключено. Депутаты оккупировали. Сессия.

— Чтоб они сдохли. Бывает у нас, чтобы не было депутатов, делегатов, визитеров, посланцев и прочей пакости?

— Не бывает по определению. Неплохо кормят в «Баку и в «Черемушках». И народу немного. И не так уж дороге

— Далековато. Предлагаю «Звездный». Рядом. Правда кормят — хуже не придумаешь, а выпивку с собой брат! Зато рядом и никакой очереди. Сунем трояк, чтобы не при дирались.

— Блеск! Итак, предлагаю скинуться по трешке. Закуск закупает Добронравов. Выпивку, конечно, Учитель. Слушайте, братцы! Шикарный новый анекдот.

Из рукописи

Чтобы решить задачу, которая как-то сама собой встала передо мной, надо было исходить из самой гуманной и светлой цели, а именно — выяснить (и создать!), что должен знать о мире, об обществе и о себе самом человек, с которым можно построить коммунистический рай на земле? Иными словами, выяснить, каким должен быть фундамент сознания того «нового человека», который будет на голову выше и все такое прочее. И создать этот фундамент. Выяснить, создавая. Я категорически настаиваю на том, что именно такой была главная цель Сталина, а не причинение зла людям, не убийства, не коварный обман. То были средства, а цель, повторяю, была светлой. Именно благодаря этому Он выстоял и победил. А у его конкурентов были другие цели, какими бы «добрыми» они ни выглядели на Его фоне.

Конечно, Сталин был негодяй. Но Он стремился построить коммунистический рай на земле и сделать людей подходящими для этого. А если из Его замыслов выросла ужасающая мерзость, так это — шуточки неподконтрольной истории, а не продукт преднамеренного умысла негодяя. Конечно, все Его приспешники были негодяями. Но негодяйство вполне уживается со светлыми идеалами. Светлые идеалы уживаются с корыстью. Если они хорошо оплачиваются, они даже светлее становятся. Все они были, повторяю, негодяи. Но негодяйство их было особого рода: оно социальное негодяйство. Оно объективно прет изо всех пор нашего общества. Оно производится самым нормальным ходом жизни. Оно есть закономерный продукт светлых идеалов. А в то время еще никто не знал (да и сейчас очень немногие это понимают), что тут есть диалектическая связь, то самое диалектическое единство противоположностей, над которым иронизирует современная молодежь.