Нечестная игра - Кэнди Стайнер

– Если захочешь о чем-нибудь поговорить после того как откроешь ее… просто позвони мне. Хорошо?

Я кивнула.

– Ладно. И надеюсь… – я сглотнула, слова застряли у меня в горле. Я не особо поддерживала с ней отношения – как и со всеми, кто был связан с Карло. Когда он умер, мне хотелось стереть все воспоминания подчистую.

– Все в порядке, – заверила София, протягивая руку, чтобы сжать мое предплечье. – У нас все хорошо. И у тебя тоже. Не беспокойся. Мы любим тебя.

На глаза навернулись слезы, но я сглотнула, сдерживая их.

– Я тоже вас люблю.

С этими словами София еще раз сжала мою руку, после чего развернулась и направилась к лифтам. Я закрыла дверь, прижавшись к ней спиной и уставившись на коробку в своих руках.

– Черт возьми, – воскликнула Белль, и через несколько секунд она уже стояла рядом со мной и тоже смотрела на коробку. – Что ты собираешься делать?

Я сглотнула.

– Открыть ее.

Белль кивнула, и между нами повисла странная тишина, как будто сам Карло находился внутри этой коробки, и теперь мы понятия не имели, что говорить ему.

– Хочешь, чтобы я осталась?

Я помотала головой.

– Нет, – прошептала. – Думаю, я должна прочитать письмо одна.

Я по-прежнему стояла, вцепившись руками в коробку, когда Белль крепко обняла меня, сказав, что она всего лишь на расстоянии звонка и может вернуться сюда. А после заверила, что любит меня, что я сильная, и, что бы ни находилось в этой коробке, это не определяет меня.

Белль сказала все правильные слова, которые должна говорить лучшая подруга.

А потом она ушла, и я осталась наедине с призраком, от которого, как мне казалось, избавилась.

Даже при включенном телевизоре в квартире было пугающе тихо. Я в оцепенении подошла к кухонному островку, поставила коробку на гранитную столешницу и смотрела на нее, как мне показалось, целый час. Сначала я ее не открывала. Вместо этого налила бокал вина и отхлебнула из него, уставившись на белый картон.

Когда в бокале закончился алкоголь, я вздохнула и произнесла вслух следующие слова, хотя в комнате находилась только я:

– Просто покончи с этим, Джемма.

Одним рывком я сняла крышку с коробки и, отбросив ее в сторону, уставилась на открывшееся содержимое.

Первое, что я заметила, – его обручальное кольцо.

Я подняла его из кучи вещей, отодвинув в сторону часы и бумажник, которые его окружали. Я держала это золотое кольцо на ладони, переворачивая его и касаясь металла кончиками пальцев.

Я даже не знала, что он снял его.

Я всегда предполагала, что медсестры или работник похоронного бюро убрали его перед похоронами. Я знала о грабителях могил, знала, что его не похоронят с ним. Но даже не спрашивала об этом.

Мне было все равно.

Теперь я гадала, снял ли он его сам, или это сделали медсестры. В последние дни жизни он так похудел, что, возможно, оно само слетело.

А может, он снял его, когда другая женщина пришла навестить его.

Я отложила его в сторону.

Было грустно видеть, как то, что когда-то принадлежало живому человеку, так просто уместилось в крошечной коробочке.

В коробке также лежал бумажник с небольшим количеством наличных, старые карточки, которые уже были аннулированы, пара фотографий – одна с нами, другая с членами его семьи. Внутри также находились часы, пара носков, которые мы привезли из дома, потому что в больнице у него всегда мерзли ноги, несколько книг, которые он просил, и стопка бумаг из его компании. Ничто из этого не имело для меня смысла. И меня даже не удивило то, что он работал до самой смерти.

Таким уж человеком он был.

Я просмотрела коробку, находя в основном мелочи. Ничего существенного. Я не могла понять, почему София решила, что мне нужно копаться в ней, нужно вновь увидеть все это. Например, обручальное кольцо?

Но когда я добралась до дна коробки, то обнаружила там стопку конвертов. И на самом верху тот, о котором упоминала София. На нем было написано мое имя его неряшливым почерком.

Джем.

Я взяла его, ощущая жесткую, холодную бумагу в руке, и провела пальцами по чернилам. Я всегда хотела, чтобы Карло писал мне письма. Просила его об этом, когда мы учились в колледже, думая, что это будет романтично. Но ему того не хотелось. Затем, опять же, на наши годовщины я пыталась намекнуть ему, каждый год отправляя длинные письма. Тем не менее он так и не написал ни одного в ответ.

До настоящего момента.

Мне казалось, что я наблюдаю за собой со стороны, пока открывала этот конверт и разворачивала бумагу.

Затем я вздохнула и начала читать.

Моя прекрасная Джем,

нет слов, которыми я мог бы утешить тебя в это время. Если ты читаешь данное письмо, значит, меня нет, и я покинул Землю и тебя. За что искренне извиняюсь.

Но больше всего на свете мне хочется, чтобы ты знала – я люблю тебя.

Я полюбил тебя с самого первого момента, как увидел, и со временем моя любовь к тебе только возросла. Так жаль, что мне пришлось расстаться с тобой до того, как мы смогли построить нашу совместную жизнь, ту, которую всегда представляли.

Нет слов, которые могли бы облегчить и унять твою боль или унять мысли, преследующие меня по ночам, пока я лежу в этой постели, ожидая, когда наступит конец. Я никогда не был силен в словах. Это всегда было твоим коньком. Но я хотел написать тебе это письмо и сказать, что ты любовь всей моей жизни, и я буду ждать тебя на Небесах.

Береги себя и не торопись.

Люблю тебя.

Карло

Я не осознавала, что плачу, пока первая слеза не скатилась по мокрой щеке, капнув на бумагу и размазав чернила слов о его любви ко мне. И как только упала эта первая слеза, я сорвалась. Мое лицо исказилось, я прижала руку к животу, куда ухнуло мое сердце. Я уронила письмо на островок и прикрыла рот другой рукой, зажмурив глаза и зарыдав так сильно, как никогда прежде.

Казалось, читая это письмо, я держала в руках своего мужа. Мой муж. Тот, кого, как мне казалось, я знала. Тот, кому я верила.

Громкое рыдание сотрясало мое тело следующие минуты. Оно разрывало меня изнутри, лишая дыхания. В какой-то момент я упала на холодный кафель и прижала колени к груди.

Я не могла понять, почему плакала. Может, потому, что скучала по нему.