Степь - Дмитрий Манасыпов

— Заплатишь хорошо? — Енот вздохнул. — Бочка варенья и ящик печенья меня не удовлетворят.

— О, чувствуется подчерк Инженера и его шуточки. — Королева улыбнулась еще раз. Улыбки ее начали надоедать. — А что ты хочешь, Енот?

— Ты так и не объяснила мне — для чего я тебе нужен? Да настолько, что спать не мог от тебя в моей собственной голове.

— Ну, потерпи еще немного, дай мне светски пообщаться о вечном и проходящем с таким умным собеседником.

— Да я особо и не общаюсь, так-то. Это ты все говоришь и говоришь.

— Ахах… Ну, хорошо. Итак, ты не отрицаешь своего отношения к отрядам говнюков, весьма таких, к слову, крутых говнюков, что мотаются взад-вперед по пустошам и знай себе, убивают моих соплеменников. Это уже хорошо. Подозреваю, что тебе прекрасно известно о собственных мутациях, благодаря которым ты и выжил в Лабиринте и на Арене. Отрицать этого ты не станешь, так как сразу все понял про моего доктора и свои собственные анализы. И ты должен радоваться и тому, что оказался на играх, и тому, что выжил, и тому, что тебе делали биопсию. Если бы не сложился хотя бы один кусочек этой сложной мозаики, что я собирала достаточно давно, сейчас бы тебя отдали моим свиньям. В качестве десерта.

— Как интересно. У тебя что, не хватает собственных не совсем обычных бойцов?

— Хватает. Но зачем упускать возможность приобрести еще одного? Тем более, когда впереди нас всех ожидает новая буря.

— Что ты имеешь в виду?

— Новые потрясения, очередную войну, бои и потери. Эмират и Альянс постоянно толкаются плечами, твои товарищи разыскивают наш город и последние банды биосолдат, Альбион давно контролирует бывшие северные порты. Над нашим миром, Енот, снова клубятся тучи. Разве ты этого не замечаешь?

— Я так понимаю, что выйду отсюда или ногами вперед на корм свиньям, или в качестве твоего человека?

— Верно понимаешь. — Королева кивнула. — Разве ты не ощущаешь своей принадлежности к нам, Енот? Ну, признайся честно, неужели никогда не хотелось оказаться среди таких же как я, жить свободно, а не пропадать в пустошах, сражаясь со своими же во благо тех, кто даже спасибо не скажет?

— Нет. И мне говорили спасибо, достаточно часто.

— Правда? И кто? Те люди, чьи жизни вы спасали? Так, наверное, благодарили, что в твоем родном городке никто даже и не подумал сунуться под землю, пока не прибыл еще один отряд. Сколько полегло ваших, да, мальчик, включая кого-то близкого тебе. Да не дергайся. Все твои мысли легко читаются по лицу, так что тут не обманешь. Да и деньги вам платит Альянс, а вовсе не бедные разнесчастные фермеры и горожане, которых этот самый Альянс обкладывает налогами. Так за что, дорогой Енот, ты защищаешь этих в меру трусливых, расчетливых и подлых людишек? Сможешь сказать?

Енот помолчал, прежде чем ответить. Поднял свою кружку с кофе, втянул горьковатый запах.

— Ты знаешь, королева, мне понятно за что. Может быть, я и дурак, но ответить тебе смогу точно и не задумываясь.

— Надо же… — она улыбнулась своей горько-красивой полуулыбкой. — Ну, давай, удиви меня.

— Я как-то раз, где-то с полгода назад, ехал в сторону Камня. Не один, ясное дело, с отрядом. Не знаю, твои ли там похозяйничали, или просто банда залетная оказалась, хрен разберешь. Вырезали патруль местных, напали на большое поселение, те смогли неделю продержаться. Не просто звери, не некроиды, не те, что из Прорывов выходят. Там были биосолдаты, пусть и не такие сильные, как в Иркуеме.

— Я тебя умоляю, Енот… — Королева недовольно поморщилась. — Что ты мне сейчас, после того, что узнал обо мне, начнешь рассказывать? Трогательные и душещипательные истории про детишек, насаженных на колья заборов, про женщин, изнасилованных и убитых?

— Даже и не собираюсь этого делать. Толку? Вот и мне кажется, что никакого. Ты спросила — из-за чего? Я тебе и отвечаю.

— Ну, извини, что перебила. Продолжай.

— Богатое поселение, тут ты верно подметила, что дело вовсе не в том, какое у кого количество сисек или еще чего. Все дело в количестве свиней, овец, коров, денег в кубышках, рабах… там было чем поживиться. Так что, если разбираться, мотивы нападения вполне понятны. Ты слушаешь?

Енот смотрел на нее, а видел совершенно другое:

Пыль, поднимаемую покрышками машин. Серую, густую, ложащуюся на всё и всех густым плотным покрывалом. Забивающую глаза, носы и уши бойцов, сидящих на броне. Пролезающую всюду, даже через капюшоны и маски, очки и оружейные чехлы. Запахи выхлопов мощных двигателей, гарь от не полностью вырабатываемого на самой бешеной скорости масла. Бронетранспортеры и грузовики ворчали на подъемах, ревели моторами, идя через бездорожье.

Их ждали… ждали как никого другого. От мала до велика, все жители, кроме караульных, высыпали на небольшую площадь. Сразу же после въезда отряда внутрь крепких деревянных стен. Стояли вокруг семи машин, молчали и смотрели, смотрели на них. Этих глаз Енот не смог бы забыть при всем желании. Только страх и надежда, больше ничего в них и не было.

Потом… потом случилось много чего. Жестокая перестрелка в предгорьях, перешедшая в резню на ножах и клинках. Преследование остатков банды, засада, в которой погибла большая часть разведчиков отряда. Но ни это оказалось главным воспоминанием.

В поселке работала большая баня. Странно для нынешних времен, но отряду она оказалась как раз кстати. Перед тем, как уйти в предгорья, Капитан устроил помывочный день. И там, когда Енот сидел и травил байки с Ганом и Кувалдой, к ним подошла старая престарая бабка. Ее поддерживала тоже не особо молодая женщина, но внимание привлекла вовсе не ее совсем даже не увядшая красота. Кувалда, торопливо притушив окурок, встал, смотря на старуху.

— Что тебе, бабушка?

И замер, смотря на протянутый узелок, от которого шел теплый вкусный запах домашнего печенья.

— Берите сынки, берите…

Больше она ничего сказать не смогла, трясясь лицом, плачущим в заскорузлых ладонях. Но ее взгляд, пронзительный старческий взгляд чистых голубых глаз заставил Енота вздрогнуть.

— У нее два внука в живых оставались… — спутница еще крепче взялась за локоть бабки. — Обоих зарезали неделю назад. Вы уж, ребятки, не пожалейте…

И эта тоже не договорила, махнула рукой и пошла вместе со старухой назад. А в узелке оказались самые обыкновенные ватрушки с творогом.

— Да ты у нас прямо защитник слабых и обездоленных, как я посмотрю? — Королева хмыкнула. — Ну-ну… Я дам тебе возможность подумать… наверное.

— Над чем?

— О чем, дурило гороховое. — Она встала. — О твоей собственной жизни и судьбе. А теперь, милый друг, пойдем. Покажу тебе кое-что.

Глава 15

Всё еще более запутывается, а небо становится красным

«В бою не надо думать о судьбах людей или мира. В бою следует воевать»

— Ты мне интересен, глупыш. — Королева шла рука об руку с Енотом. — Можешь себе такое представить?

— Нет, — совершенно честно ответил Енот. — Не могу.

— А почему ты тогда живой?

— Не знаю.

— Вот именно, что не знаешь, а уже не согласен со мной.

Они остановились в конце недлинного коридора. В стену крепкой и грубой каменной кладки, надежная и не соответствующая окружению, была встроена технологичнейшая дверь. Енот удивленно уставился на толстую сталь с пуленепробиваемым стеклом сенсорной панели.

— Доктор, вы на замок не запирали? — Королева царственно повернула голову к Харону.

— Сейчас. — Черная фигура в маске оказалась у панели. Врач быстро набрал код, отодвинулся в сторону.

— Енот, поухаживай за дамой. — Королева улыбнулась чистильщику, указывая на ручку, отпирающую механический замок.

Вот такие дела… так и захотелось ему сказать. В чем подвох, вот что интересно? За спиной Енота чуть скрипнула кожа на ремнях бронежилета четырехрукого биосолдата. Отказаться, полезть в глупый бой? Или, все-таки, попробовать выжить и разобраться в обстановке?

Он остановился на последнем. Протянул руку и потянул на себя дверь. Палец чуть кольнуло, а по глазам пробежалась еле заметная светящаяся полоска.

— Спасибо, мой мальчик. — Королева прошла внутрь, рукой взявшись за ту же самую ручку. — Ты заходи, тебе будет интересно. Тем более что дело уже сделано.

Что оставалось, как не зайти и понять — что сделано, и что теперь будет?

Внутри большого помещения, от пола до потолка покрытого желтоватой плиткой, обнаружился странный агрегат, уходящий вверх, в большую шахту толстой сегментированной трубой. К самому аппарату, ветвясь по кафелю, подходили бронированные кабели и металлические шланги.