Степь - Дмитрий Манасыпов

— Семерка! — Енот тащил из люка женщину, которой досталось еще раз. Хотел позвать на помощь Михакка, но успел увидеть только его спину, исчезавшую за ближайшим домом. — Семерка!

Она застонала, приходя в себя. Уже вытянув ее наполовину, Енот ощутил под пальцами жесткую поверхность бронежилета. И понял, что она только что разминулась со своей смертью, вдавившей пластину в тело, но ушедшей рикошетом куда-то внутрь машины. И подарившей себя Жуку. Механик сидел, упав телом на приборную панель. Вместо затылка на Енота смотрел красный кочан, сочащийся кровью и вязким мутным желе.

— Уходим, уходим! — Мерлин забрал у Толстого его пулемет. — Сможешь ее вытащить?

— Да.

— Вот и тащи. «Жнец» уже идет сюда, нам бы оторваться…

Из дома с черепицей по ним ударило чем-то странным, больше всего напоминающим жидкий кисель. Но когда «нечто» попало на забрало Кувалды, прочнейший триплекс зашипел и начал покрываться трещинами. Крепыш заорал в переговорник, оглушив всех вокруг, и сбросил шлем, пинком отправив его куда-то в темноту.

— Вот не бережешь ты казенное имущество, Кувалда! — Мерлин сплюнул и начал заматывать руку Толстому. — Как теперь отчитываться будешь?

— Уж отчитаюсь как-нибудь, — буркнул недовольно рыжебородый. — Мне бы лицо кто осмотрел, кажись, попало немного.

— Да не… — Енот подсветил, взяв горящую ветку. — Дай ка…

— Ты мне бороду спалишь, бестолочь! — рявкнул Кувалда. — Осторожнее!

— Какие мы нежные-то, — проворчала Семерка, севшая спиной к обвалившемуся куску стены, — никогда бы не подумала, что чистильщики так трясутся над своей внешностью.

— Батюшки мои, кто это у нас тут? — Кувалда глотнул из фляги. — Говорящие сиськи, ну ничего себе!

— Яйца оторву. — Пообещала Семерка.

— Она оторвет. — Енот присел рядом с ней. — Ты как?

— Относительно нормально. Что у меня со спиной?

— Что у меня с рожей?! — рявкнул занервничавший Кувалда. — А?!

— Страшнее не станешь, да и красивее тоже. А так — ничего. — Енот достал из врученной Мерлином аптечки ампулу-самовпрыску, и всадил иглу в плечо женщины. — Сейчас перестанет болеть. И сможешь идти. Хотя лучше бежать.

— Что за дрянь в нас харкнула? — Мерлин покосился на него. — Ты не знаешь?

— Не-а. — Енот встал. — С такими еще не встречался. Да тут кого только нет.

— Это я заметил. Мусорщик, ты там как?

— Жить буду… — чистильщик попытался встать. — Только теперь точно недолго и очень страшно, как я понимаю.

— Это вряд ли. — Мерлин выглянул из-за угла и тут же спрятался. А по кирпичу незамедлительно чавкнула и потекла вниз давешняя мерзость. — Вот блядь, пакость-то какая.

«Енот… Енот… — голос возник в голове, тихий и спокойный. — Ты меня разозлил… Не захотел послужить, не захотел умереть, притащил своих друзей»

«Ты меня тоже, — чистильщик сжал зубы, — Я вернусь за тобой»

«Давай, давай, буду ждать. Я тебя убью медленно и очень больно»

«Посмотрим»

«Посмотрим»

И она пропала из его головы.

— Эй, боец, ты чего завис? — Мерлин толкнул его в плечо. — Енот!

— Надо уходить, — тот заменил магазин в автомате, — Королева знает, где мы, и ее солдаты, новые, идут за нами. А еще, как мне кажется, она натравила на нас местных.

— Кто? — Кувалда кашлянул. — Ты о чем, братишка?

— О ком… Сейчас здесь начнется ад.

— Да ты что?! — Мерлин косо ухмыльнулся. — А до этого нам кино показывали?

Енот не ответил, осторожно выглянув в большой пролом в стороне от «плевателя», прислушался. Мерлин не ошибся. Ад уже был здесь.

Небо покрылось серой мглой, с проблескивающими внутри багровыми вспышками. Реагент еще не начал действовать на тех, кто не оказался вовремя инициированным защитным штаммом. Через какое время он войдет в свои права, Енот не знал. Учитывая Иркуем и его обитателей вокруг, становилось ясно — даже в аду может быть не так страшно, как здесь.

Биосолдаты, отправленные по следам убитых Румпелем и Кувалдой товарищей, шли еще достаточно далеко. Десять здоровяков, закованных с ног до головы в броню, вооруженные пулеметами и тем, что встроили в каждого создатели. Но до их появления семерым чистильщикам еще надо было дожить.

Енот пригляделся к шевелящимся в темноте силуэтам. Да уж, обложили их неплохо. Давешний «плеватель» наконец-то пошевелился в доме напротив, хотя бы как-то проявив себя. По улице в сторону чистильщиков потихоньку двигались вооруженные огнестрельным оружием жители. Порой даже постреливали.

— Ну что, крутые перцы, уйдем из жизни как герои, или рискнем выжить и добраться до своих? — Мерлин проверил гранаты для подствольника в бандольере. — А вот боеприпасов маловато.

— Хреновато. — Кувалда поправил капюшон, наброшенный на лицо Румпеля. — Эх, братка, что ж ты так?

— И не похоронишь. — Толстяк выстрелил в сторону движущихся теней. — Сожжем, пока есть возможность?

— Сожжем, — тихо согласился Кувалда, — Надо…

— Так… — Мерлин зарядил подствольник. — Толстый, дай мне твой граник, заряды же остались? Хорошо, хотя пять было бы лучше, чем имеющиеся три. Енот, держи этих, что на улице. Мы с Толстяком уберем ту харкающую дрянь. Кувалда, делай дело, потом хватай Мусорщика. Красавица, идти сможешь?

Семерка кивнула, встала, опираясь на карабин Румпеля. Енот покосился на нее, прикидывая — как он ее потащит. Посмотрел на тело друга Кувалды, после смерти, казалось, ставшего больше ростом. Он сам с ним не был в особых друзьях, но хорошо помнил свой первый бой и двух неунывающих крепышей, поддержавших его и спасших жизнь. Одного из них теперь уже нет. Кувалда молчал, только желваки вздувались и опадали на лице. Вот только — сколько впереди будет этих потерь?

— На счет три. — Мерлин переломил гранатомет, зарядил. — Жаль, что у нас не три граника.

Кувалда тем временем натащил кусков рам и дверных косяков, заваливая ими Румпеля, поджег и полил сверху спиртом из фляги. Говорить ничего рыжебородый крепыш не стал, просто подошел к Мерлину и забрал у него гранатомет. Старший группы одобрительно кивнул, и двинулся к пролому.

Подствольник и его более серьезный брат одновременно выплюнули гранаты в сторону «плевальщика», а Толстый добавил очередь из пулемета. Тварь в развалинах заревела и бросилась бежать. Енот не стал стрелять ей вслед, ему хватало своих забот. По улице к ним двигалось все больше местных. Семерка, явно стиснувшая зубы, оказалась рядом, открыв огонь.

А потом они пошли в сторону въезда в город, тяжело и медленно, стараясь пройти как можно дальше и остаться в живых. Огонь, сталь и свинец, крики и захлебывающиеся кровью предсмертные вопли, хрустящие под ногами остатки стекол и черепицы, кирпич и влажная жижа, поблескивающая в пламени багровым.

Где-то впереди высоко выла турбина «жнеца» рвущегося к ним, грохотали разрывы ракет и со свистом падали вниз мины. Кайман оказался совершенно безумным воином, притащившим с собой несколько металлических труб с плитами и треножниками, сейчас закидывающих Иркуем визжащей в падении смертью.

Пули свистели вокруг, раздирая воздух. Проносились над головой, заставляя волосы вставать дыбом, а ноги бежать вперед быстрее, чем это было необходимо. Остро пахло порохом, сгорающим вокруг, несло паленым от валяющейся посреди кривой улочки здоровенной собаки с тлеющей шерстью. Кувалда сплевывал сквозь зубы и молча пер на загривке немаленького Мусорщика. Толстяк начал хромать, получив пулю в бедро, но лишь перетянул дыру сверху перевязочным пакетом и вколол стимулятор. Мерлин шел впереди, расстреливая все, что двигалось. А Енот старался не бросить Семерку, еле-еле передвигающую ноги. И еще подходили к концу патроны, а целей, наоборот, становилось все больше.

Енот работал по ним монотонно, не всматриваясь в то, кто перед ним, старался экономить боеприпасы. Шаг, выстрел из прижатого к плечу автомата. Глазами направо налево, шаг вперед, выстрел, еще один, прижать к стене Семерку. И снова глазами вокруг, водя по сторонам стволом, отдача, привычная, давно не делающая больно. Впереди спина Мерлина, широкая, вся в перекинутых ремнях от амуниции, с заметными следами от пота на ткани комбинезона, вылезающей из мест соединения брони. Командир также работал, не давая кому-либо даже попытки сделать что-то плохое в их сторону. У него, у Енота, сейчас такие же темные пятна расползлись по спине, по плечам, под мышками.

Данг! Улетел в сторону короткий карабин странного невысокого человечка с трясущимся как желе бледным лицом. Данг! Осел на землю, зажимая плечо, коренастый тип с крысиным лицом и густющей бородой. Данг! Вторая пуля заставила его упасть и раскинуть в стороны руки, а на стену — содержимое черепушки. Данг! Данг! Переломило пополам и отбросило в сторону кого-то чересчур уж небольшого. Данг! Взметнулись длинные темные волосы тоненькой фигуры с дробовиком в руках. Не думать, не смотреть, идти вперед.