Спецслужбы и войска особого назначения - Полина Кочеткова

От комбрига поступила команда готовить к походу лодку. Мы опять головные! Время на приготовление — меньше часа. Экипаж наш бегом бросился на корабль. Вскоре прибыл командир, шифровальщик со своим «колдовским» чемоданчиком и четверо индонезийцев. Я доложил о готовности лодки и о неполном запасе топлива. Командир представил гостей: майор, учившийся у нас во Владивостоке, отлично говорит по-русски; лейтенант-штурман, выпускник индонезийского военно-морского училища этого года, говорит по-английски; старшина(сержант) — радиотелеграфист и матрос-сигнальщик.

«Пойдут с нами», — говорит командир. Кивая на «шифра», поясняет, что у того пакет с «Боевым распоряжением», вскрывать который будем втроем (он, я и замполит) после такого-то часа уже в море. Заняли с командиром свои места на мостике. В голову приходит, что этот поход в моей жизни может стать самым боевым.

Наконец вышли в море. Командир бросает: «Объявляй готовность два и ко мне вместе с замом в каюту!» В каюте смотрим на часы, и, выжидая точно указанное на конверте с тремя сургучными печатями время, вскрываем пакет. Командир бегло читает текст, а затем медленно читает его нам. Привожу смысл «Боевого распоряжения» по памяти, но за точность его основной мысли ручаюсь: «Командиру подводной лодки С-236. В ближайшие дни ожидается начало боевых действий Индонезии по освобождению от голландского владычества территории Западного Ириана (Новая Гвинея).

Подводной лодке С-236 надлежит в кратчайший срок в надводном положении перейти в Молуккский пролив. В порту Битунг (остров Сулавеси) пополнить запасы топлива. После пополнения запасов скрытно перейти в район боевого патрулирования с координатами ш-… д-…; ш-… д-…; ш-… д-…. Время занятия района донести. С 06.00 15 августа в указанном районе начать неограниченную подводную войну; уничтожать боевые корабли и суда, следующие через район под любым флагом. Цель боевых действий: воспрепятствовать эвакуации оборудования из портов и с территории Западного Ириана. Главнокомандующий ВМС С. Горшков». Дата.

Вот это да… Мы переглянулись… Русский вариант повести японского подводника «Топи их всех» (мы в училище любили ее листать). Конечно, морально мы к этому были почти готовы. Но до вскрытия пакета все приготовления к войне воспринимались как-то не совсем реально. Теперь все стало на свои места. Мы поняли, зачем мы здесь. Командир отдал все необходимые приказания штурману и механику, затем начал обходить корабль, беседуя и разъясняя экипажу предстоящую задачу. Я отправился на мостик, по пути заглянул к замполиту. Володя что-то просматривал и прятал в сейф.

— Что это за документы? — спросил я у него.

— Посмотри сам.

Передо мной были самые настоящие заграничные паспорта на весь экипаж. А в них аккуратно записано, что все мы являемся «советскими техническими специалистами, работающими в Индонезии добровольно». Вот мы уже и «добровольцы», подумал я и спросил:

— Когда и где получил ?

— В политотделе перед отходом. Сказали, на случай попадания в плен. До этого момента велели на руки не выдавать, вот я их и прячу, — ответил Володя.

Я только хмыкнул и полез наверх…

Шли опять незнакомым маршрутом: через Яванское море, море Флорес и море Банда. Виктор Иванов, наш штурман, вел лодку по маршруту особенно аккуратно: район был для нас абсолютно нов. Ночью море за кормой буквально «горело»: фосфоресцировал потревоженный планктон. Попробуй соблюсти тут скрытность.

На третий день перехода по правому борту в сумерках обнаружили силуэт подводной лодки. Тщательно пытались обменяться с нею опознавательными и позывными сигналами. Не помог и индонезийский сигнальщик. Лодка «молчала», часа три следовала параллельным курсом, не сближаясь, милях в десяти, затем отстала или погрузилась. Мы знали, что у голландцев в этом районе есть довольно значительные силы: несколько лодок и эсминцев, крейсер и даже небольшой авианосец. Наступившую ночь я, смененный командиром, отдыхал беспокойно: ворочаясь на койке, думал, что вот, мол, трахнет такая лодочка торпедой в борт, ворвется в каюту тропическая водичка и… Главное, никто не узнает, где, ради чего и как уйдут кормить экзотических рыбок дружные морячки С-236. Приходили, конечно, мысли об «интернациональном долге», но почему-то они не утешали. Только теперь становилось понятно, что прочитанная еще во Владивостоке заметка в «Красной звезде» имела самое непосредственное отношение к нашей службе. Описанная в ней встреча советских и индонезийских руководителей состоялась 4 мая, а команду на выход из родной базы нам дали еще 2-го! Хрущев, сволочь, думалось мене, продал нас еще до этой встречи в Москве. Впрочем, экипаж был настроен по-боевому: вахты брали на себя повышенные обязательства, «боевые листки» регулярно выпархивали из замполитовской каюты. Лодка мчалась к цели — пункту дозаправки.

В середине пятого дня перехода, обогнув северо-восточную оконечность острова Сулавеси, вошли в бухту. Порт Битунг — небольшая гавань с бетонным причалом — пустынен. Никаких судов ни у причала, ни на рейде. Командир и индонезийский майор-переводчик сошли на берег, надеясь связаться по телефону с властями. Вернулись они через полчаса. Командир, чертыхаясь, объявил, что тут нас вроде и не ждали, но обещают «заправить».

Стемнело, вдруг — свет фар, к сходне подкатывает крытый грузовик. Механик бросился к нему, и, жестикулируя, о чем-то стал беседовать с сержантом, выскочившим из кабины. Подошел к ним и я с переводчиком. Механик почему-то хохотал. Наконец выяснилось, что нам в качестве «заправки» доставили целый автофургон баночного пива.

Прекрасное бременское пиво из ФРГ! Смех смехом, но где же дизтопливо? Под утро к борту лодки крошечный портовый буксир пришвартовал средних размеров баржу. Выяснилось, что шланг на ней раза в три тоньше нашего, а топлива примерно треть того, что нам надо. Мотористы стали ладить переходник и через пару часов начали вручную перекачивать топливо с баржи на лодку. Командир с переводчиком ушли на берег, чтобы по телефону доложить обстановку контр-адмиралу. Через некоторое время в гавань вошла С-293. Наконец, получили шифровку из Джакарты. Предписано пополнить запасы топлива от С-293, а ей — от следующей, когда та придет в Битунг. Так по цепочке и пополняться. А последнюю заправит танкер, который прибудет в порт. Все-таки мудрое у нас начальство.

Заполнив цистерны, патрулируем в заданном районе. Позиция наша прямо на экваторе, напротив того самого «Берега Маклая», где водил дружбу с папуасами наш знаменитый земляк. Экватор пересекали несколько раз в сутки. Сказать, что в лодке жарко, — это ничего не сказать. Днем под водой минимальная температура в большинстве отсеков +45. В электромоторном она доходит до +60. Температура забортной воды на глубине 100 м +30. У людей начались обмороки, тепловые удары. «Док» ползает по отсекам со шприцем, приводя в чувство теряющих сознание. Пятые сутки «утюжили» район. Даже индонезийцы вели себя странно: ничего не ели, не прикасались к принесенному с собой в полиэтиленовых пакетах сухому пайку (рис, галеты, еще что-то и две бутылки спиртного: виски «Блэк энд Уайт» и коньяк «Наполеон»), сидели поджав ноги на диване и потели…

Несмотря на жару, нервы наших офицеров не выдерживали: уж больно заманчиво выглядели белая и черная кошечка на этикетке «Блэк энд Уайта» и треугольник «Наполеона» на бутылке французского коньяка. Индонезийцы, перехватив наши взгляды, протянули нам напитки, мы, естественно, не отказались… Гости с ужасом наблюдали, как офицеры, обливались потом, исправно принимали пищу, предваряя ее, как положено, глотком спиртного…

До времени «Ч» (начала неограниченной подводной войны) оставалось менее суток. Пока район пуст. Кроме шумов косяка рыб акустики ничего не слышали. Вдруг… в очередной сеанс связи получили «радио». Командир заперся вместе с шифровальщиком с своей каюте. Что же там в шифровке?

С грохотом открылась дверь каюты. Командир приказал собрать офицеров и пригласил в кают-компанию офицеров-индонезийцев. Очень серьезно (но я неуловимым признакам видел, что он рад) командир прочитал шифровку. «С получением сего всплыть. Возвратиться в Битунг в надводном положении. В Битунге ждать дальнейших приказаний, не снижая боеготовности. Вопрос Освобождения Западного Ириана может быть решен мирным путем. Главком ВМФ». На лицах офицеров оживление. Индонезийцы заволновались. Старший майор пытался уговорить командира не принимать эту шифровку к исполнению. Говорил, что это, возможно, голландская провокация. Мы их успокаивали. Я разъяснил, что шифровка не может быть фальшивой. Слишком много должен знать противник, чтобы в специальной радиосети передать зашифрованный сверхсекретный текст. Бормоча «голланд хитрый», индонезийский майор отошел от меня.

Всплыли! Наверху — штиль, звезды с кулак. В нарушение всех канонов, благо море как зеркало, отдраили все люки, включая торпедопогрузочный и люк седьмого отсека. Выпустили наверх максимально возможное количество людей. Пошли домой, в пункт временного базирования еще недавно совершенно незнакомый нам, а теперь желанный Битунг!