Личный мотив - Клер Макинтош

Пока я мылась, Иен стоял надо мной, но теперь он присел на крышку унитаза. Он смотрит на меня совершенно равнодушно. Думаю, он решил утопить меня. До этого уже недолго – я и так наполовину мертва.

– А знаешь, найти тебя было легко. – Иен говорит небрежным тоном, словно сидит в пабе и возвращается к прерванному разговору, как это бывает между старыми друзьями. – Нетрудно сделать веб-сайт, не оставляя следов, но ты слишком глупа, чтобы понимать, что по нему можно пробить твой адрес.

Я молчу, но ему, похоже, мои ответы и не нужны.

– Вы, женщины, считаете, что можете со всем справиться сами, – говорит он. – Думаете, что мужчины вам ни к чему, но когда мы оставляем вас с вашими проблемами, вы становитесь беспомощными. Все вы одинаковые. А эта ложь… Господи, эта женская ложь… Ложь, которая срывается с ваших раздвоенных змеиных языков.

Я так устала. Так безумно устала. Я чувствую, как опускаюсь под воду, и дергаю себя, чтобы не заснуть. Я впиваюсь ногтями себе в бедро, но совсем не чувствую этого.

– Вы думаете, что мы вас не найдем, но мы всегда находим вас. Ложь, измена, открытое предательство – это все вы.

Его слова проплывают, не задевая меня.

– Я с самого начала решительно не хотел иметь детей, – говорит Иен.

Я закрываю глаза.

– Но ведь у нас тут нет выбора, правда? Этого хотят все женщины. А как же все-таки этот чертов выбор? Что насчет возможности выбирать для меня?

Я думаю о Бене. Он был очень близок к тому, чтобы жить. Если бы мне удалось сохранить его в безопасности еще несколько недель…

– И тут внезапно мне дарят сыночка, – говорит Иен, – да еще и ожидают, что я буду этому радоваться! Радоваться ребенку, которого я никогда не просил. Ребенку, который никогда бы не появился, если бы она не обманула меня.

Я открываю глаза. Белый кафель над кранами испещрен серыми трещинками, и я вглядываюсь в них, пока глаза мои не заливает водой и все не расплывается в белое пятно. Он несет какую-то бессмыслицу. Или, возможно, я просто не улавливаю смысла его слов. Я хочу ответить, но мой язык слишком велик для рта. Я не обманывала Иена с ребенком. Это произошло случайно, но ведь потом он был доволен. Он сам сказал, что это все изменит.

Иен наклоняется вперед: локти его упираются в колени, а губы касаются сложенных ладоней, как во время молитвы.

– Я говорил ей, каково реальное положение дел, – говорит он. – Я говорил ей: никаких условий. Но она все испортила. – Он смотрит на меня. – Это должно было быть одноразовым: быстро переспать с ничего не значащей для меня девушкой. Тебе и знать-то об этом было незачем. Да только она забеременела и, вместо того чтобы отвалить к себе домой, решила остаться и превратить мою жизнь в ад.

Я с трудом пытаюсь сложить вместе то, что слышу.

– Так у тебя есть сын? – удается выдавить мне.

Иен смотрит на меня и невесело усмехается.

– Нет, – поправляет он меня, – он никогда не был моим сыном. Он был отпрыском польской девки, которая у нас занималась уборкой туалетов, а я – просто донором спермы. – Он поднимается и расправляет рубашку. – Она явилась ко мне, когда узнала, что беременна, но я четко дал понять, что, если она не уймется, это будут чисто ее проблемы. – Он вздыхает. – Я ничего не слышал о ней, пока ребенок не пошел в школу. И тогда она снова взялась за свое. – Рот его кривится, и он с насмешкой пытается воспроизвести ее восточноевропейский акцент: – «Ему нужен отец, Иен. Я хочу, чтобы Джейкоб знал, кто его отец».

Я поднимаю голову. С усилием, из-за которого вырывается крик боли, я отталкиваюсь руками от дна ванны и сажусь.

– Джейкоб? – переспрашиваю я. – Так ты – отец Джейкоба?

В наступившей тишине Иен смотрит на меня. Затем он хватает меня за руку.

– Вылазь!

Я переваливаюсь через край ванны и падаю на пол – после часа в холодной воде ноги меня не слушаются.

– Прикройся.

Он набрасывает на меня халат, и я натягиваю его, ненавидя себя за чувство благодарности, которое испытываю к нему сейчас. В голове все смешалось… Неужели Джейкоб был сыном Иена? Но когда Иен выяснил, что в ту аварию попал Джейкоб, он должен был бы…

Когда наконец я понимаю, что случилось на самом деле, ощущение такое, будто меня ударили ножом в живот. Смерть Джейкоба не была случайностью. Иен убил собственного сына, а теперь собирается убить меня.

50

– Останови машину, – сказал я.

Ты и не подумала сворачивать к тротуару, и я схватился за руль.

– Иен, нет!

Ты попыталась вырвать у меня руль, и мы ударились в бордюр, а потом выехали на середину дороги, чудом разминувшись со встречной машиной. У тебя не было другого выбора, кроме как сбросить ногу с педали газа и ударить по тормозам. Мы остановились, и машина наша встала на проезжей части по диагонали.

– Выходи.

Ты подчинилась не раздумывая, но, выйдя, остановилась у дверцы под моросящим дождиком. Я обошел машину с другой стороны.

– Смотри на меня.

Ты продолжала смотреть в землю.

– Я сказал, смотри на меня!

Ты медленно подняла голову, но взгляд твой был направлен мимо, мне через плечо. Я передвинулся, чтобы оказаться у тебя перед глазами, но ты тут же стала смотреть через другое мое плечо. Я схватил тебя за плечи и хорошенько встряхнул. Я хотел услышать твой крик. Я сказал себе, что остановлюсь, как только ты закричишь, но ты не издавала ни звука. Челюсти твои были плотно стиснуты. Ты играла со мной в свои игры, Дженнифер, но я выиграю все равно. Я заставлю тебя закричать.

Я отпустил тебя, и ты не смогла скрыть выражение облегчения, промелькнувшее на твоем лице. Оно еще было там, когда я занес кулак и ударил тебя в лицо.

Костяшки моих пальцев попали в подбородок снизу. Голова твоя откинулась и ударилась о крышу машины. Колени твои подогнулись, и ты соскользнула на дорогу. Наконец послышался какой-то звук: ты скулила, как побитая собака, и я не смог сдержать улыбки, вызванной этой маленькой победой. Однако этого было недостаточно. Я хотел услышать, как ты просишь прощения, как признаешь, что флиртовала, что трахалась с кем-то еще.

Я смотрел, как ты корчишься на мокром асфальте. Обычное чувство облегчения не приходило – комок раскаленной добела ярости был на месте, она закипала и нарастала с каждой секундой. Я закончу со всем этим уже дома.

– Садись в машину.

Я видел, как ты с трудом поднялась на ноги. Изо рта текла кровь, и ты безуспешно промокала ее своим шарфом. Ты попыталась сесть на место водителя, но я оттолкнул тебя.

– С другой стороны.

Я завел мотор и тронулся, когда ты не успела еще закрыть дверцу. Ты испуганно вскрикнула, захлопнула ее и стала нащупывать ремень безопасности. Я рассмеялся, но это все равно не успокоило злость внутри меня. На миг даже показалось, что у меня сердечный приступ: грудь сдавило, дышать было тяжело и больно. Это все из-за тебя.

– Не гони так, – сказала ты, – мы едем слишком быстро.

Из-за полного крови рта сказано это было с булькающим звуком, и я заметил брызги крови на крышке бардачка. И я поехал еще быстрее, чтобы показать, что ты мне не указ. Мы находились на тихой улочке внутри жилого района, с аккуратными домиками и рядом припаркованных у тротуара машин впереди. Я ринулся объезжать их, несмотря на быстро приближающийся свет фар встречного автомобиля. Я видел, как ты закрыла руками лицо. Раздался отчаянный сигнал, мелькнуло цветное пятно, но я, резко вывернув руль, успел выехать на свою часть дороги за считаные мгновения до того, как станет уже слишком поздно.

Давление в груди немного попустило. Я продолжал давить ногой на педаль акселератора, и мы повернули налево, на длинную прямую улицу, усаженную двумя рядами деревьев. Она показалась мне смутно знакомой, хотя раньше я был здесь всего один раз и не мог вспомнить ее названия. Здесь жила Анна. Здесь я трахал ее. Руль выскользнул из моих пальцев, и машина чиркнула о бордюр.

– Пожалуйста, Иен, прошу тебя, помедленнее!

В сотне ярдов впереди по тротуару шла женщина с маленьким ребенком. На нем была шапочка с помпоном, а женщина… Я крепче сжал руль. Мне просто кажется! Я воображаю, что это она, просто потому, что мы едем по ее улице. Это не может быть Анна.

Женщина подняла глаза. Волосы ее были распущены, и, несмотря на непогоду, голова не была прикрыта ни шляпой, ни капюшоном. Она шла в мою сторону и смеялась, а рядом бежал мальчик. Я почувствовал, как голову пронзила невыносимая боль. Это была она.

Переспав с Анной, я уволил ее. В продолжении этого представления я заинтересован не был, и не было ни малейшего желания видеть ее симпатичную, но пустую мордашку у себя в офисе. Когда она появилась у меня в прошлом месяце, я ее не узнал. Теперь она меня в покое уже не оставит. Я следил, как она идет навстречу свету моих фар.

Он хочет знать о своем отце, он хочет познакомиться с тобой…

Она мне все поломает. Этот мальчишка все поломает. Я взглянул на тебя, но ты опустила голову. Почему ты больше на меня не смотришь? Раньше ты клала мне руку на колено, когда я вел машину, и поворачивалась на сиденье так, чтобы все время видеть меня. А теперь ты даже не смотришь мне в глаза. Я и так терял тебя, а если бы ты узнала про этого мальчишку, мне было бы тебя уже никогда не вернуть.