Смутное время (фанфик Neon Genesis Evangelion) - Dron

    Она не знала, сколько продолжалось это молчание. Возможно, весь мир успел обратиться в прах, пока они стояли и смотрели друг на друга. И тут Синдзи заговорил:

    - Как она? – голос был тихий и странно ровный, но для Мисато он показался криком.

    Мисато без лишних подсказок поняла, кого он имел в виду. Но сказать правду она не решилась.

    - С Аской все в порядке, Синдзи. Она просила передать…

    - Ложь. Вы опять лжете, Мисато-сан, – от его голоса у Мисато отнялся язык. Все стандартные и безвкусные вопросы типа "как ты себя чувствуешь?" развеялись в пыль. – И вокруг одна сплошная ложь… Почему? Зачем все это было нужно? Вся эта боль, все эти потери? Ради чего? За что я сражался? Ради кучки взрослых уродов и их бредовых идей? А вы? Мисато-сан? Вы все это время меня использовали?! Ведь это вы гнали меня в бой, вы убедили меня, что ЭТО ПРАВИЛЬНО!

    Мисато медленно, словно ворочала камни, заставляла свой язык шевелиться. Она должна была сказать хоть что-то!

    - Я сделала то, что должна была, Синдзи. И не тебе меня судить…

    Синдзи судорожно задергался. Это напоминало бредовый и неестественный вариант смеха. Кулаки парня сжались до хруста.

    - Судить вас? Да где мне, я ведь всего лишь жалкий сопляк Синдзи. Ответьте только на один вопрос, о мудрая и могучая Мисато-сан… Что этому сопляку делать? Во что ему теперь верить? КАК ЕМУ ЖИТЬ ДАЛЬШЕ?!!!

    Казалось, сам воздух вздрогнул это этого выкрика. В дверь ворвалась пара шкафов-охранников с вопросом: "У вас все в порядке, госпожа Кацураги?" Мисато едва удержалась, чтобы не убежать, куда глаза глядят – настолько ее напугал голос Синдзи и кровавый огонь, вспыхнувший в его глазах.

    Когда охранники удалились, Синдзи снова заговорил тихо и жутко.

    - Вы не думайте, что я слепой дурак, Мисато-сан. Я знаю, что вы это сделали не ради денег или славы… Но… Но… Проклятье! Почему вы мне ничего не рассказали? Я думал, что я для вас не чужой, а вы… Вы просто выкинули меня на помойку! Словно я кучка мусора, словно я просто грязь под ногами! Или это кара за то, что я сделал с Аской? Тогда почему Вы меня просто не пристрелили? Где же ваше милосердие, Мисато-сан? Все, хватит! Уходите, Мисато-сан, я не хочу больше Вас видеть. Прощайте!

    Синдзи пнул по двери ногой и заорал:

    - Охрана!!! Госпожа Кацураги хочет выйти!!!

    Дверь распахнулась, и парочка гориллообразных охранников "вежливо" попросили Мисато покинуть помещение. Но перед самым выходом она резко остановилась и вновь посмотрела на Синдзи, который даже не повернулся, чтобы ее проводить. Одному Богу известно, чего стоили ей эти слова:

    - Ты можешь ненавидеть меня, Синдзи, это твое право. Просто знай, теперь это твой мир и твоя война. Как жить, и во что верить – на эти вопросы можешь ответить только ты сам. А когда ты найдешь эти ответы, схвати их обеими руками, прижми к сердцу, и не отпускай. Слышишь, Синдзи! Не когда и не за что НЕ ОТПУСКАЙ!

    Мисато, чувствуя себя выжатой до состояния мертвой мумии, медленно вышла из комнаты. И может ей показалось, а может и вправду, но в последний момент из комнаты донесся всхлип.

    После этих встреч Мисато впала даже не в депрессию, а в какую-то липкую холодную мглу. Серая хмарь закрыла ей взор, и больше не хотелось ни есть, ни пить, ни жить. Весь кошмар, что довелось пережить этим детям, она считала лишь своей виной. Не доглядела, не заметила, слишком увлеклась собственными дрязгами и пропустила момент, когда души детей перешли Грань, за которой начинается безумие. Страшно подумать, что бы произошло, не окажись Мисато дома в тот роковой день…

    Так закончилась история Старого NERV. ООН более не нуждался в услугах Мисато Кацураги, и она оказалась предоставлена самой себе. Мисато отказалась от всех предложенных должностей, собрала вещи, сняла остаток денег со счетов, села в машину и уехала, куда глаза глядят. Плевать что будет завтра, плевать что есть сейчас… Просто мчаться вперед, выжимая максимум из мотора… От одной заправки до другой… От одного мотеля до другого… От одного бара до другого…

    Великое дорожное путешествие Мисато Кацураги, крестовый поход против самой себя, гонки на выживание с собственным прошлым.

    Ты просыпаешься в очередной грязной дыре, где по полу бродят стада тараканов, а простыни, похоже, не стирали с момента открытия. Ты чувствуешь, что раскаленные докрасна мозги готовы вытечь через уши и пытаешься остудить голову вонючей водой из-под крана, стараясь не смотреть в зеркало, чтобы не упасть в обморок от омерзения. Ты не знаешь, какой сейчас день, месяц и год. Ты почти забыла, как тебя зовут. Ты расплачиваешься с побитым молью и сифилисом хозяином, садишься в машину и давишь на газ, про себя молясь, чтобы сегодня, наконец, попасть в аварию и прекратить свое никчемное существование.

    Такую жизнь вела Мисато вторую половину своего первого года "после NERV". Но даже пиво – ее старый и верный антидепрессант – уже не могло принести желанного облегчения. Короткое забытье, а потом боль наваливается с удвоенной силой. А еще повсюду были Глаза. Белые, как у трупа, немигающие, никогда не закрывающиеся Глаза Системы. Они смотрели на нее из экрана телевизора и трубки телефона. Они глядели на нее из-за облаков и из-под земли. Они просвечивали ее из стен душевой и из сидения унитаза. Где бы Мисато ни оказалась, она всюду видела неприметных людей с белыми глазами без зрачков, которые не оставляли ее ни днем, ни ночью. Везде, в каждом окне, в каждом канализационном люке, в каждом водопроводном кране, были Глаза. Каждый ее шаг, каждый жест, каждое слово, каждая мысль записывались, и сотни маленьких электронных копий Мисато Кацураги ежесекундно отправлялись на пытки спецслужб. Чтобы однажды туда последовал и сам оригинал…

    Мисато не захотела ждать, когда за ней придут. Так просто: рот, рука, пистолет. Да, ей оставили табельный USP с одной обоймой, как она подозревала, именно ради этого момента. Взять рукоять покрепче, нежно обхватить ствол губами, чтобы уж точно не промахнуться, прогнать из головы все мысли и быстро, пока трусливый разум не успел подобрать оправдания, нажать на курок. Пуля превратит мозг в желе и вылетит на свободу вместе с куском затылка. И вместе с пулей из тела улетит душа. Ошметки серого вещества медленно загустеют на стенке, тело заберет полиция, и в безликом отчете появятся строчки: "женщина… документы на имя Мисато Кацураги… самоубийство…". И… ВСЕ. Для того чтобы стереть всю память о человеке, все его детство, отрочество, юность и зрелость, достаточно одной пули. Не будет боли, не будет проблем, потому что не будет самого тебя.

    На календаре был сентябрь – месяц, который мог стать для Мисато последним. Каждый вечер она начинала один и тот же жуткий ритуал. Мисато садилась на заплеванный пол дешевого мотеля и пила одну бутылку пива за другой. А рядом на полу валялся заряженый пистолет. Алкоголь медленно заполнял сознание, постепенно укрывая мир мутной пеленой, пока в нем не оставалась лишь Мисато и ее пистолет. Она смотрела на темный металл оружия и ждала, ждала, ждала… А потом спирт брал верх, и она падала без чувств.

    Чего она ждала? Кто знает… Может того, что с неба упадет метеорит, и расколет планету на двое. Или, что в номер ввалятся все те, кого она знала, и, размахивая бенгальскими огнями, скажут, что все случившееся – лишь шутка, а ее снимают скрытой камерой. А может, она ждала, что кто-нибудь придет и спасет ее от самой себя.

    Просто с каждым вечером, пистолет оказывался все ближе. Новый вечер – еще на несколько сантиметров сокращалось расстояние, до такого желанного, но такого страшного избавления. Как таймер, отсчитывающий время ее жизни. Ибо Мисато знала – когда пистолет коснется ее коленей, она перестанет существовать.

    И вот, до пистолета всего ничего… Еще пара вечеров, и он окажется у нее во рту. Но почему так страшно? Почему ей вдруг так захотелось жить? И почему ей кажется, что рядом кто-то есть? Чей голос она слышит? Мисато медленно сместила взор и увидела, что кроме пистолета в номере есть какой-то образ… Образ постепенно сложился в силуэт человека, который все говорил и говорил таким знакомым голосом… Она не могла понять всего, но три слова хоровым пением прогремели в ее полуживом сознании. Три самых главных слова на Земле… И вместе со словами пришло озарение – за ней пришли, ее спасли, ОНА БУДЕТ ЖИТЬ!!! ОНА НЕ ОДНА!!!

    Мисато без сил упала в объятия Хьюго Макото и потеряла сознание. Хотя нет, она просто уснула, как ребенок.

    Хьюго бережно перенес свою спящую любовь на кровать и следующий десяток часов сторожил ее сон, который впервые за последние полгода был свободен от кошмаров. И все это время Мисато даже во сне не отпускала его руку.

    Когда Мисато проснулась, она поняла, что тучи в ее разуме начали расходиться, а мир вокруг вновь обретает краски. Сердце забилось по-другому, а в душе появилась воля к жизни. И все потому, что рядом появился человек, которому небезразлично жива она или нет. Человек, который искренне ЛЮБИЛ ЕЕ. Пелена спала с глаз, и Мисато смогла посмотреть на мир новыми глазами. И оказалось, что в ее жизни есть не только боль и безнадега. Просто, увлекшись самобичеванием, она не пожелала этого замечать.