История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 10 - Джованни Казанова

— У меня нет слуги.

— Тем лучше, разгружайте ваш экипаж.

— Где мне поставить мою коляску?

— Я скажу, чтобы ее поставили в надежном и укрытом месте.

— Сколько вам платить?

— Нисколько; и нисколько, если захотите есть вместе с нами, без особых претензий.

Я согласился со всем, в такой форме, чтобы они были уверены, что проявили свою вежливость не по отношению к мошеннику. Я поднялся по короткой лестнице и увидел комнату с кабинетом, хорошую кровать, комод, один большой стол и два маленьких; я нашел все очень хорошим. Торговка вынесла все, что ей было необходимо и мне бы мешало, оставив для меня свободными два выдвижных ящика. Я спросил у нее, почему они не хотят спать в кабинете, а не в лавке, где им наверняка будет неудобно, и они вместе мне ответили, что полагают, что будут мне мешать, в то время как их племянница наверняка меня не стеснит.

При упоминании племянницы я насторожился. В кабинете не было двери, и в нем стояла только большая кровать: это была только дыра без окна, и поэтому там не было двери, и он освещался днем только из комнаты. Должен предупредить читателя, что эта торговка, из Льежа, как и ее муж, была некрасива до отвращения. Невозможно, сказал я себе, чтобы племянница была еще более некрасива; но если ее оставляют на первого попавшегося, должно быть, наверняка, что она вне всякого соблазна. Как бы то ни было, я согласился на все, я не попросил взглянуть на племянницу, потому что вопрос могли понять дурно, и вышел, даже не открыв чемодана. В ночном мешке у меня имелось все необходимое. Я сказал им, что вернусь только после ужина, и дал им денег, чтобы купили мне свечи; я сказал им также, что мне необходима ночная лампа.

Я пошел повидать принцессу, у которой должен был ужинать, и всех остальных; они все были рады, что я сумел найти себе жилье. Я пошел в концерт, к банку фараон, лишь чтобы взглянуть на атмосферу, зашел в комнаты, где играли в коммерческие игры, и увидел маркиза д'Арагон, который играл в пикет со старым имперским графом. Мне сразу рассказали историю о дуэли, которая произошла с одним французом, который искал с ним ссоры. Это произошло три недели назад. Маркиз д'Арагон ранил в грудь француза, который был еще болен, и он ожидал его выздоровления, чтобы дать ему реванш, который тот попросил, уходя. Таков стиль французов: как только они видят свою кровь, они успокаиваются; наш стиль в Италии другой: у нас не хватает флегмы, необходимой, чтобы развлекаться, испрашивая реванша в неопределенное время, когда мы находимся в присутствии противника, который отворил нам вены. Но у каждой нации свой характер. Этот обычай делает во Франции дуэль очень распространенной.

Персоной, которую я был очень рад увидеть в Спа, был маркиз де Караччиоли, которого я оставил в Лондоне. Он получил от своего двора отставку и развлекался в Спа. Это был настоящий человек ума, благородный, гуманный, сострадательный, друг юности, безразлично, мужского или женского рода, но без эксцессов. Он не играл, но любил игроков, которые водили с ним дружбу, и не любил дураков. С этим счастливым характером, он очень сочетался с маркизом д'Арагон. Своими именем и знатностью тот отвечал вкусам английской вдовы пятидесяти лет, которая была теперь в Спа и была в него влюблена. По свидетельству посла Караччиоли, она вышла за него замуж, принеся ему в приданое 60 тысяч фунтов стерлингов. Она влюбилась, наверняка, в его рост в шесть футов и в его превосходное имя д'Арагон, потому что он не имел ни ума, ни манер, и его ноги были покрыты венерическими ранами; но поскольку он носил все время сапоги, англичанка смогла их увидеть только после свадьбы. Я их видел некоторое время спустя в Марселе, и несколько лет спустя он направился в Модену, где приобрел два имения фьеф. Его жена умерла и оставила его богатым. Думаю, что он еще жив. Превосходный Караччиоли поздравлял себя с тем, что организовал счастье этого авантюриста, настоящее имя которого было Драгон. Вставив букву «А», он сделался д'Араргон.

После ужина я направился в свое жилище и лег спать, не видя племянницы, которая уже спала. Я был обслужен очень некрасивой хозяйкой, ее теткой, которая меня просила, поскольку я останусь у нее, не нанимать слугу, потому что, согласно ей, они все воры.

Утром, при моем пробуждении, племянница уже спустилась в лавку; я оделся, чтобы идти к фонтану, известив этих добрых людей, что сегодня приду ужинать с ними. Они могли есть только в моей комнате, и я был удивлен, что они попросили у меня разрешения. Я не увидел племянницы, она направилась относить шляпы в несколько домов. Я больше не проявлял к ней любопытства. На утренней прогулке я оказался в компании с неким человеком, который рассказывал мне обо всех красотках, что нам попадались. Количество девочек-авантюристок, что находились в Спа в сезон вод, было невообразимое, они все стекались туда в надежде поймать удачу, и все оставались разочарованы. Циркуляция денег была удивительная, но вся между игроками и торговцами. Трактирщики, владельцы гостиниц, виноторговцы и ростовщики составляли их большую часть, и девушки были обречены лишь на мимолетные увлечения. Страсть к игре — более сильное чувство, чем страсть к любовным увлечениям; у игрока в Спа нет времени, чтобы остановиться и оценить достоинства девушки, ни смелости, чтобы делать ей жертвоприношения. Что же касается игры, деньги, которые вытекают, разделяются на три потока. Один, самый маленький, идет в карман принца-епископа Льежа, другой, немного больше — делится между разными подозрительными мошенниками, очень многочисленными, весьма плохо обделывающими свои делишки, потому что их избегают, они не имеют постоянного обиталища и часто являются головорезами. Самая большая часть дохода, которую оценивают в полмиллиона, из года в год, попадает в руки греков-профессионалов, объединенных между собой, признанных государем. Все это золото вытекает из карманов простаков, которые стекаются в эту дыру, называемую Спа, из округи с расстояния в четыре сотни лье. Для них принятие лечебных вод, в основном, только предлог. Они приходят сюда только для проделывания своих делишек, для интриг, для игры, чтобы крутить амуры, для шпионажа наконец. Очень малое число порядочных людей приезжают туда, чтобы позабавиться, либо чтобы отвлечься от забот, которые доставляет им их работа круглый год в местах их обитания.

В таких местах, где не занимаются ничем, кроме как едят, пьют, прогуливаются, играют, танцуют и разглядывают девушек, жизнь недорога. За место у табльдота, где предлагается обычно до тридцати блюд, платят только один французский малый экю, и за такую же небольшую сумму можно хорошо устроиться на ночлег. Те, кто живет в этом месте круглый год, зарабатывают за три месяца то, чего им хватает, чтобы дожидаться остальные девять месяцев возвращения курортного сезона.