Двор халифов - Хью Кеннеди

приняла предложение возглавить движение, стремящееся отомстить за смерть прежнего халифа. Напротив, она решила попытаться примириться с победившим Мамуном. Он принял ее жест и вернул ей все состояние. Когда Мамун вернулся в Багдад, Зубейда сразу же приветствовала его, заявив, что потеряла одного сына, который был халифом, но Мамун для нее все равно что новый сын{385}. После этого Зубейда жила в богатстве и почете, уйдя от дел — мы уже говорили о ее роли на великолепной свадьбе Буран и Мамуна. Она умерла в июле 831 года и похоронена в Багдаде, хотя, вполне вероятно, совсем не в той гробнице, которая теперь носит ее имя.

Если благочестивые деяния Зубейды принесли ей благодарность более поздних поколений, то нельзя сказать то же самое о следующей гранд-даме гарема Аббасидов, о личности которой мы имеем достаточно подробную информацию. В гареме жила красавица-рабыня по имени Кабиха, то есть «уродина», которую преданно любил халиф Мутаввакиль. В девятом веке стало принято давать девушкам неприятные имена — вероятно, чтобы привлечь особое внимание к их реальной красоте или же, возможно, дабы отвести ревность и несчастье. Мы мало знаем о происхождении Кабихи и ранних годах ее жизни. Впервые она появляется в рассказах лишь как соблазнительная возлюбленная халифа. Одна история повествует о том, как халиф рассердился на нее и швырнул в нес подушкой, которая угодила девушке в лицо. Она разрыдалась, и находившийся с ней се маленький сын Мутаз тоже расплакался; халифу пришлось идти искать поэта, чтобы тот сочинил стихи и успокоил девушку.

В другой раз она протянула ему в подарок на Навруз, персидский Новый год, некую прозрачную жидкость в кубке из горного хрусталя. На щеке она черным мускусом написала имя халифа — Джафар, и он находит черную надпись на белой щеке абсолютно неотразимой{386}. Может быть, именно власть, которой она обладала над своим хозяином, и помогла уговорить его признать ее сына Мутаза вторым наследником. Интересно, но говорят, что она также была архитектором-любителем и построила для своего сына Мутаза павильон пол названием «Великолепный» во дворце халифа Джавсак Хакани в Самарре.

С процедурой обрезания маленького Мутаза сопоставимы лишь свадьбы Зубейды и Буран — самые великолепные празднества времен Аббасидов{387}. Кабиха приказала отчеканить миллион новых дирхемов с надписью «Господь да благослови обрезание Абу Абд Аллаха аль-Мутаза би Аллаха» (полное имя принца) и распределила их между цирюльником, который делал операцию, и остальными присутствующими — гостями, стражей и слугами. Список гостей включал всех самых могущественных и знаменитых людей халифата.

Этот день, должно быть, стал днем великого триумфа для Кабихи. Но вполне естественно, что такой успех породил недовольство части элиты. Многие даже считали, что растущее предпочтение, проявляемое Мутаввакилем по отношению к Мутазу в ущерб своему первому наследнику Мунтасиру, был одной из причин жестокого убийства халифа в 861 году.

Со смертью Мутаввакиля Кабиха перешла из фавориток на положение матери вероятного наследника, а затем матери молодого халифа Мутаза, который взошел на престол 25 января 866 года. К этому времени Кабиха была уже необычайно богата. У нее имелись собственные секретари и свой штат прислуги. Имеется мало сведений о ней, относящихся к тому краткому периоду, когда ее сын был халифом. Когда в июле 869 года Мутаз был арестован и свергнут теми же самыми тюрками под предводительством Салиха ибн аль-Васифа, которые посадили его на трон три с половиной года назад, она ничего не сделала, чтобы помочь сыну. Он отчаянно нуждался в 50 000 дирхемов, чтобы заплатить недовольным солдатам, и обратился к ней — но мать холодно ответила, что у нее нет денег, хотя на тот момент у нее имелись некоторые векселя, и если бы солдаты подождали, их можно было бы обналичить{388}. Но тюрки не могли или не захотели ждать — и сын Кабихи погиб очень рано, в возрасте двадцати четырех лет{389}.

После этого Кабиха исчезла. Похоже, она уже предприняла меры предосторожности на случай, если ей придется спасаться. Она прокопала туннель от своих личных апартаментов во дворце к тайному месту, где можно было спрятаться. После свержения ее сына солдаты принялись искать царицу-мать, чтобы изъять ее богатства. Они обыскали весь дворец, но обнаружили лишь то, что она бесследно скрылась. Даже когда нашли ее туннель, никому так и не удалось узнать, куда же она делась.

На самом деле Кабиха нашла убежище у своей бывшей подруги по гарему Мутаввакиля, которая теперь была замужем за крупным военачальником. Однако она узнала, что группировка, убившая се сына, теперь пытает слуг, и испугалась, что секрет ее местонахождения вскоре откроется.

В конце концов в середине августа она явилась к Салиху ибн аль-Васифу и сдалась. Она приказала продать часть своего имущества. Пол миллиона динаров было привезено в Самарру и выплачено войскам. Однако Салих, все еще нуждавшийся в деньгах, был уверен, что у Кабихи еще есть что скрывать. К нему явился шпион и сообщил, что знает, где Кабиха прячет свои сокровища, и Салих отправил его вместе с ювелиром — оценить все драгоценные камни, которые они найдут. Сохранилась запись ювелира о том, что произошло далее{390}:

Шпион привел нас к маленькому аккуратному домику, в который мы вошли и обыскали от верха до основания, ничего не найдя… Тогда он сходил за топором и начал вскрывать стены, ища места, где могли бы быть спрятаны деньги. Он делал это до тех пор, пока не ударил по месту, которое зазвучало как пустота. Когда он разрушил стену, за ней открылась дверца. Мы открыли ее и вошли. Она вела в туннель, и мы оказались в подвале, расположенном точно под дамам. Там мы нашли деньги, разложенные в расставленные по полкам корзины, всего примерно миллион динаров. Ахмед взял 300 000 динаров. Затем мы открыли три корзины, одна содержала примерно пять килограммов изумрудов такого качества, какого я даже представить себе не мог у Мутаввакиля — не говоря уже ни о ком другом. Меньшая по размерам корзина содержала около двух с половиной килограммов крупного бисера, а третья, еще меньшая, вмещала полтора килограмма рубинов, каких я не видел никогда прежде. Я оценил, что рыночная стоимость всех камней составляет около двух миллионов динаров. Мы забрали все ценности и принесли их Салиху. Когда он услышал о их стоимости, то едва смог поверить, пока ему не показали