Анна Иоанновна - Игорь Курукин

В те времена властные помещицы по своей воле женили крепостных. Анна любила устраивать амурные дела подданных и нередко выступала в роли свахи. «Здесь играючи женила я князя Никиту Волконского на Голициной», — сообщала она Салтыкову.

«Семён Андреевич. При сём прилагается записка, по которой вы имеете сыскать помянутую в той записке воеводскую жену Кологривую и, призвав её к себе, объявить, чтобы она отдала дочь свою за Дмитрея Симонова, которой при дворе нашем служит, понеже он человек доброй, и мы его нашею милостию не оставим; однакож объявите ей о том не с принуждением, но как возможно резонами склонять…»

«Семён Андреевич. Поговори князь Василью Гагарину, чтоб он дочь свою отдал за нашего камер-юнкера Алексея Татищева; однакож мы его к тому не приневолим, а приятно нам будет, ежели он то по изволению нашему учинит без принуждения, и пребываю в милости…»

«Семён Андреевич. Пишите вы к нам, что докладывается Шереметев, выдавать ли сестру свою за Фёдора Лопухина. Ежели между ими согласие имеется, и она за ним быть желает, то дать им позволение. И пребываю неотменна в милости»{401}.

В те времена при наличии хорошей «партии» не было принято спрашивать знатных барышень о их чувствах. Однако стоит отметить, что всемилостивая государыня интересуется «согласием» невесты.

Аннинские резиденции

Анна больше никогда не возвращалась в прежнюю московскую жизнь, новую же предстояло обустроить: скромное жилище дяди уже не подходило для обитания двора «великой императрицы». В том же году началось возведение новой резиденции, объединившей в один ансамбль несколько зданий (дома Ф.М. Апраксина, П.И. Ягужинского, С.Л. Рагузинского, Г.П. Чернышёва) и обращенной главным фасадом на Адмиралтейство. Совместная работа придворного архитектора Бартоломео Карло Растрелли и его талантливого сына Франческо Бартоломео была завершена в 1736 году: императрица получила новый четырёхэтажный Зимний дворец с двумя сотнями комнат{402}. В центре здания находился двусветный тронный зал площадью около тысячи квадратных метров. Его описание оставил живший в Петербурге в 1735–1736 годах шведский учёный Карл Рейнгольд Берк:

«Большой зал — самый просторный, какой я когда-либо видел, и богато украшен зеркалами, мраморированным гипсом, а также многочисленными позолоченными барельефами и иным декором… Плафон покрыт живописью по холсту — без сомнения, чтобы ускорить его создание, однако неизвестно, сколько он продержится. Роспись выполнена придворным художником Караваком — самовлюблённым французом, который всё критикует, и почти никто не хвалит его работу.

Сюжет на середине потолка — вступление её в[еличест]ва на престол. Религия и Добродетель представляют её России, которая, на коленях приветствуя её, вручает ей корону. Духовное сословие и царства Казань, Астрахань, Сибирь, а также многие татарские и калмыцкие народы, признающие власть России, стоят рядом, выражая свою радость. На четырёх больших живописных изображениях, расположенных вокруг этого среднего и спускающихся к карнизу, представлено много деяний, способных особенно прославить правление Анны Иоанновны, а именно: могущество империи, милосердие к преступникам, высокая щедрость и победа над врагами; сверху эти слова написаны [кроме латыни] ещё и по-русски…

Трон, или место для императорского престола, великолепен и на несколько ступеней поднят над полом, выложенным дубовым паркетом. На самом верху виден государственный герб, а рядом с ним возлежат Марс и Паллада»{403}.

В 1734 году в южной части нового здания по проекту Франческо Растрелли был построен придворный театр — первое в России театральное помещение на европейский манер, с партером, ложами (в том числе большой царской ложей) и ярусами, куда надо было подниматься по лестницам. Интерьер был богато украшен колоннами и пилястрами с деревянной резьбой.

В новых апартаментах государыня проводила большую часть года. Она вела довольно размеренный образ жизни. Камергер Эрнст Миних свидетельствовал: «Часы, в которые она из комнат своих в публику выходила, во весь круглый год регулярно определены были. Если дела не удерживали, то выходила она обыкновенно пред полуднем от одиннадцати до двенадцати часов, а после полудня от четырёх до половины девятого часа. В десять часов вечера ложилась она опочивать, а утром вставала около шести или семи часов»{404}. «В 9 она начинала заниматься со своим секретарём и с министрами, обедала в полдень у себя в комнатах только с семейством Бирон… Летом императрица любила гулять пешком; зимою же упражнялась на бильярде. Слегка поужинав, она постоянно ложилась спать в 12-м часу», — отмечал в мемуарах Манштейн.

Обычно в середине мая императрица перебиралась из Зимнего дворца в Летний — по Неве, под гром пушечных выстрелов, на роскошной шестнадцативёсельной яхте. Одноэтажный деревянный дворец был построен младшим Растрелли в 1732 году в Летнем саду на набережной Невы в рекордный срок: «Санкт-Петербургские ведомости» сообщали, что 18 мая государыня изволила «водою в летний дом ездить и новопостроенные там… палаты осмотреть, которые его императорское величество совершенныя своея апробации удостоила», а в июне Анна Иоанновна уже поселилась там. В числе двадцати восьми апартаментов имелись тронный зал, парадная и повседневная спальни, «антикамора» для приёма послов, кабинет, где работали министры, десять покоев Бирона и его сына Петра, помещения фрейлин; контора для письмоводства, казённые и оружейная палаты. В восточном крыле дворца находился самый большой зал-«комедия» для театральных представлений{405}.

Барочное здание со спусками к воде от боковых крыльев, нарядной балюстрадой с фигурными резными украшениями и декоративной скульптурой полюбилось Анне. Каждое лето она приезжала сюда, здесь и умерла в октябре 1740 года. В Летнем дворце было оглашено её завещание; министры и знать присягнули малолетнему императору Иоанну Антоновичу, здесь же её фаворит стал регентом империи — и был арестован гвардейцами в ночь на 9 ноября 1740 года. Опустевший дворец был разобран в 1747 году.

В 1734 году в Летнем саду по проекту того же Франческо Растрелли началось сооружение амфитеатра с каскадом и фонтаном; его окружала стена стриженой зелени, перед которой были расставлены бюсты римских императоров. «Под смотрением» садового инспектора Стеллиха в 1737 году находился целый зоопарк: «лвица одна, бабёр один, медведей белых пять, разсамаха одна, песцов шесть, лисица одна, куница одна, таксов или барсуков два». Ещё с петровских времён там имелся вольер для певчих птиц. «Весьма приятны маленькие беседки и птичнике орлами, журавлями, аистами, цаплями, павлинами и т. д., и т. п. Также и большой пруд для водоплавающих птиц с гнёздами у берегов и беседкой посередине. Белые лисы, соболя и тому подобные небольшие звери тоже имеют в этом саду свои отгороженные места» — таким увидел Летний сад в 1736 году Берк. В этом и в других дворцовых садах в больших клетках-менажереях содержались певчие птицы, а также тетерева и куропатки, предназначавшиеся для охот императрицы. В 1737 году в Летнем саду гуляла экзотическая «птица строус», имевшая в птичнике особые «покои».