Доктор гад - Евгения Дербоглав
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да, я рад, что вы можете за себя постоять, – упрямо отвечал всемирщик. – Но с чего бы вам быть с нами? – Он надёжен, – отрезал лейтенант, не привыкший что-либо доказывать.
Шорл был учёным, он тоже ничему с первого раза не доверял, и поэтому повёл гостей в музыкальную комнату, где Мирта вписывала коды в нотную последовательность. Каждый такт она отыгрывала одной рукой, и, кажется, что-то уже начало действовать – водосвинка сидела ровно как изваяние, не повернув голову к чужакам.
Хирург наклонился к ней и тихо попросил жену снять верхнюю кофту и нательную сорочку.
– Вы не похожи на гралейца, господин Дирлис, – насмешливо протянул Торел.
– Помолчите, иначе я вас вышвырну, – оскорблённо прошипел Шорл. Друг успокаивающе положил ему руку на плечо. Всемирщики славятся своим паршивым нравом, считают, что имеют на это право, не нужно обращать на них внимание.
Мирта молча освободилась от одежды и встала спиной к мужчинам. Шорл подошёл к ней спереди и обнял её талию, смотря жене прямо в глаза.
– Добавьте газу, а то не видно, – попросил всемирщик, и Зиэ пошёл заниматься освещением. – Проблудь всемирная, – выругался бывший шеф-аудитор, разглядев наконец то, что он увидел. – Это же…
– Земля Начальная, – сказал Шорл, поцеловав жену.
– По графику зачистки – следующий терц, – сообщил друг.
Всемирщик долго ничего не отвечал, разглядывая шрамы на спине женщины. Шрам-лестница вдоль позвоночника, у шеи – рожа Солнца, которому поклонялись в Земле Начальной, крылатые и падающие фигурки людей – со временем шрамы не стёрлись, навсегда изувечив её кожу. Безымянный изувер художествовал по плоти со знанием дела.
– Можно? – спросил всемирщик, и Мирта кивнула, безотрывно глядя в глаза мужу.
Торел расстегнул пуговицы на её юбке, Мирта развязала тесёмку на панталонах и приспустила их вниз. Шорл обнял её, крепче прижав к себе. Торел ещё раз выругался, увидев, что и на ягодицах женщины есть шрамы – по злобной роже на каждой. В оскаленные пасти чудовища-дамы и чудовища-господина летели обречённые фигурки. – Это ещё не всё, но для вас, думаю, будет достаточно, – сказал Шорл.
– Да, пожалуй, – прошипел всемирщик. – Благодарю вас за стойкость, госпожа Дирлиса.
Мирта кивнула и принялась одеваться.
– Сегодня мы едем ближе к границе, к нам присоединятся соседи, – сказал Торел, глянув на Зиэ, тот коротко кивнул в подтверждение.
– Да, наши пропустят соседей через границу, будет целая пограничная пятерня.
– Усилят глашатаем? – с надеждой поинтересовался Шорл. – У мракобесов, говорят, новый лидер с голосом, – добавил он, но Зиэ и Торел с прискорбием покачали головами. Идти на секту без глашатая опасно.
В зачистку ввязались и варки, и гралейцы. Если у соседа горит дом, надо помочь потушить, пока пламя не перекинулось на твою крышу. Пограничники это понимали и действовали без верхнего согласования. Если их поймают за этим делом, полетят головы и затянутся петли на шеях, поэтому зачисткой все занимались в досужее время. Даже Шорл взял отпуск.
Они выехали втроём, на улицах им кивали, потому что офицер, масторл и врач на конной прогулке – на редкость респектабельное зрелище. Когда закончились поселения, они припустили быстрее. Шорл, пришпорив своего Солдата, вдыхал оживший воздух как в последний раз. Привычная с детства сизая череда гор никогда не казалась столь прекрасной. Когда ушёл туман, агрономы из Министерства продовольствия наконец-то объявили «полную весну» и начало посевов. Природа навёрстывала упущенное – торопилась, зеленея изо всех сил. В этом году обещали лето дней на тридцать раньше среднестатистических дат.
Им нужно было успеть к границе до темноты. Гнилое местечко называлось Чистая Коммуна, располагалось оно рядом с благополучным городком гралейской диаспоры, откуда, по словам Лирны Сиросы, был родом её муж.
Зря Сироса не дожила до конца тумана. Шорл жутко не хотел оказывать ей последнюю помощь, ему было настолько её жаль, что он вдруг понял – врачебное убийство милосердия матери Ребуса будет самым всемирно одобряемым делом за всю его практику.
Он поначалу пытался лечить её, но всё было бесполезно – болезнь Сиросы была всемирной карой за то, что женщина долгое время держала в кулаке волю целой бандитской конторки, во главе которой стоял Кувалда-Нерс.
Она не договорилась о жертве с посмертием предков, и всемир взял свою плату – её мучительное умирание. Шорл так долго с ней возился, что понял вдруг, что Рофомм в своё время испытывал к Мирте. Не было там никакого влечения или похоти. Лишь жалостью одушевлённая привязанность спасителя к гибнущему.
Недоговорённость со всемиром вообще была опасна, а члены семьи Сирос-Ребус этого упорно не понимали. За избавление страны от тумана Рофомм и его жена жестоко поплатились. Равила писала, что Рофомм уже в сознании, хотя его держат под капельницей. Но он хотя бы сохранил все органы. Куда крепче досталось Эдте: после битвы с туманом женщина пережила страшный выкидыш – из неё вышел не плод, а обугленный недоразвитый трупик. Её, бессознательную, пришлось прооперировать, удалить чёрное крошево, в которое превратилась её матка. И Шорлу Дирлису, врачу в двенадцатом поколении, вдруг стало больно за чужое бесплодие, пусть он и знал, как эта парочка относится к детям.
Рофомм вроде как планировал уехать на историческую родину, о чём, конечно, речи и не шло, пока он не оклемается. Знатным репатриантам Гралейский Принципат возвращал оставленные ими земли, заброшенные оммерии, которыми на уровне венца так и не научились управлять. Душевнику предстояло переквалифицироваться в барина, работы там было много.
Им надо было успеть до темноты, чтобы в наступивших сумерках напасть на мракобесню. Пограничная пятерня – офицер с белым гербом на коротком кафтане с газырями, сержант и трое стрелков, ждали их у выезда из гралейского городка. На варкском говорил только офицер, его подчинённые знали лишь несколько слов. Шорл засомневался, справятся
