Измеритель - Игорь Осипов

– Что тут думать, надо помогать! – выкрикнул кто-то из коридора, судя по немолодому голосу, Тимофеич.

Не вставая со своего стула возле стенки, руку подняла Екатерина Ивановна и, дождавшись, пока установится тишина, сказала:

– Девушку, конечно, очень жалко, и я ее понимаю как мать, но… Зачем нам с этим связываться? Тут своих проблем не разгрести. А это война! Хоть маленькая, но война. Вы это понимаете? Вам, военным, лишь бы воевать, не навоевались… а у народа на это нет ни сил, ни желания, – произнеся свое веское слово, управдом, как за глаза ее все тут звали, вызывающе посмотрела на офицеров. После нескольких секунд тишины комната наполнилась голосами присутствующих, разделившихся на «за» и «против».

Подняв руку, требуя тишины, капитан Еремин встал и как-то сразу «заполнил собой» все оставшееся пространство.

– Я отвечу, хотя это и не в моих привычках, я лучше умею приказывать, чем убеждать, но тут не тот случай. Понимаете, Екатерина Ивановна, – он обвел взглядом всех присутствующих, словно пытаясь обнаружить тех, кто еще с ним не согласен, – дело тут, конечно, и в этой девушке, и в невинных людях, которых используют как рабов, но еще, я бы лично не хотел видеть человека, практикующего такие грязные методы, у себя в соседях. И, тем более зная, что он уже есть, я не хочу, чтобы он набирал силу. Да, мы сейчас не в лучшей форме для подобного рода мероприятий, но и они тоже не в лучшей форме. И боюсь, если мы промедлим, потом цена решения вопроса будет намного большей. А что это не наше дело – вы не правы, оно уже наше. И его придется решать рано или поздно, – закончив, он уселся обратно на свое место.

Во время споров Кристина смотрела на говоривших, и в ее глазах отражалась вся гамма чувств, бурлящих в душе: от отчаянья до вспыхнувшей надежды. Народ спорил и совещался, наверное, еще полчаса. За все это время военные не проронили ни слова. Постепенно чаша весов стала склоняться в их сторону. Даже Екатерина Ивановна, как бы ей ни хотелось спорить, все же признала доводы Еремина справедливыми, и в конце концов совет пришел к единому мнению. Война неизбежна, а если это так, то первый удар лучше нанести самим.

– Ну, коли так, тогда прошу остаться только Совет для разработки плана операции. Остальных прошу освободить помещение. – Народ, толкаясь и шумя, двинулся к выходу. Кристина, уходя, оглянулась, нашла взглядом Еремина и тихо, одними губами произнесла:

– Спасибо.

Дождавшись, пока лишние выйдут, Еремин сделал широкий жест.

– Садитесь к столу. Сначала Виктор: чем мы располагаем?

– У нас защитных костюмов и противогазов на пятьдесят человек, но вооружить огнестрельным оружием мы можем только человек тридцать—сорок. Причем защиты, бронежилетов и бронесфер только на пятерых. Из оружия: у нас пять «ксюх» – автоматы Калашникова, три «Кедра», пять помповых, одна двустволка и двадцать два пистолета ПМ. Боеприпасов в достатке, но на длительные боевые действия не хватит.

– Не густо… – капитан задумчиво потер подбородок. – А медицина что скажет?

Не поднимаясь, Док произнес:

– Собрали все, что можно, из автомобильных аптечек, принесли МЧС-укладку из поликлиники. В запасниках убежища полный комплект. Два врача: я и моя супруга. Медицинская сестра одна, правда, не профессиональная.

– Хоть тут более или менее порядок. Черт! Как же все это не вовремя! Ладно. Без разведки я никого в бой не брошу. Хватит, сходил разок… – Алексей на секунду задумался, словно что-то вспомнил, и через секунду продолжил: – Виктор, поведешь разведгруппу. Выжми мне все про эту ТЭЦ.

* * *

Отряд из пяти человек, рискуя порвать защитные костюмы, перебрался через холмики из кирпичей с торчавшей из них колючей проволокой. В эти кучи превратился трехметровый забор, некогда ограничивавший доступ на территорию режимного учреждения. И наконец, после не столько сложного, сколько утомительного маневра, группа вышла на улицу Смольянинова. По карте эта дорога была наикратчайшим путем к станции. Хотя теперь дорогой ее можно назвать весьма условно. Тот же непролазный снег и совершенно непонятно как тут очутившиеся части крыш и стен от зданий, и только заметенные автомобили, которые тут и там торчали по ходу движения, говорили о том, что здесь была когда-то оживленная улица. По довоенным меркам пройти-то было всего ничего, километра три, но дорога, а точнее ее отсутствие, выматывала. Через пятнадцать минут, несмотря на морозец, одежда под ОЗК была мокрой от пота, а бойцы стали гораздо медленнее обходить многочисленные препятствия, постоянно спотыкаясь о скрытые под снегом неровности. В конце концов путь устремился под уклон, а слева на взгорке показались практически не поврежденные здания завода железобетонных изделий, последние перед низиной, в которой располагалась ТЭЦ.

– Нам туда, – осипшим от усталости голосом пробурчал Виктор и указал на строения слева. Отряд еще целых пятнадцать минут выискивал место для наблюдения и, наконец устроившись на втором этаже какого-то офисного здания, был вознагражден за мучения прекрасным видом на долину, в центре которой расположился объект.

До ТЭЦ было километра полтора, но прозрачный морозный воздух и отсутствие деревьев практически не ограничивали видимость. На первый взгляд, станция существенно не пострадала. Мощный забор со спиралевидной колючей проволокой поверху. Вышки по углам и возле массивных ворот. Легкий дымок из единственной уцелевшей трубы.

– Это крепость какая-то, с наскоку такую не возьмешь, – произнес Василич, отрывая бинокль от окуляров противогаза.

– Дай-ка мне, – Виктор протянул руку к оптике. Долго вглядывался, затем почему-то развернулся и посмотрел в бинокль на северо-восток в сторону Днепра, после чего полез в планшет и, взяв неуклюжими руками в толстых перчатках карандаш, широким росчерком пометил что-то на карте. – Все, пошли назад.

– Подожди, командир, смотри, что это там? – указал глазастый Сашка. И как в ответ его возгласу прозвучали автоматные очереди.

Со стороны жилого микрорайона, по косой к наблюдающим, в сторону станции подходил небольшой отряд из двенадцати человек, причем двоих тащили на себе. Одеты они были в добротную черную униформу, на лицах, насколько позволяло различить расстояние, были респираторы. Трое прикрывали отход основной группы, а та, не снижая скорости, волокла на плечах два бесчувственных тела. На угловой вышке вспыхнул мощный прожектор, осветив кромку холма, на которой стали видны мечущиеся фигуры собак, а до слуха наблюдавших долетел приглушенный лай. Получив поддержку, группа прикрытия открыла дружный автоматный огонь по преследующей их стае. Взметнулись снежные фонтанчики, послышался визг, и собаки поспешили исчезнуть за гребнем. Воспользовавшись этим, трое отставших быстро догнали основную группу, и весь отряд скрылся за открывшимися стальными воротами. Прожектор еще несколько секунд сиротливо поводил лучом по холму и тоже погас, оставив долину в полумраке.