Измеритель - Игорь Осипов

– Ну, вот и все, кина больше не будет, электричество кончилось, – констатировал Василич зрелище, свидетелем которого они стали.

– Очень информативно, – подвел итог Виктор. – Все, отходим и не шумим, видели, какие у них фонарики. Серьезные ребятки.

Аккуратно, по старым следам, отряд направился назад к «Измерителю». Добравшись довольно быстро и без особых приключений, пятеро уставших разведчиков ввалились в бункер. Первым пройдя дезактивацию и отослав своих бойцов отдыхать, Виктор, не теряя времени, отправился на доклад к начальнику.

* * *

Еремин, несмотря на уже поздний час, еще не спал, ожидая прибытия разведчиков. Нависнув над столом, он внимательно изучал участок карты промышленного района, где будут развиваться намеченные боевые действия. Конечно, прямого столкновения капитан хотел избежать, но рассказанная Кристиной история говорила о том, что тучный мужчина, который властным холодным голосом отправил ее за ворота, вряд ли откажется от благ добровольно, а значит, от битвы не уклонится. Размышление над картой прервал стук в дверь. Выйдя из-за стола, он сам открыл и увидел на пороге уставшего Виктора:

– Наконец-то. Я уже волноваться начал. Что так долго, были проблемы?

Виктор зашел в комнату и тяжело рухнул на стул.

– Нет, проблем не было, но рассказать есть что.

– Ну, давай не томи. Понимаю, что устал, но я уже извелся весь.

Наклонившись над картой и взяв в руки карандаш, Виктор начал рассказывать, делая быстрые пометки.

– Это не станция, а крепость какая-то. Вот здесь, – росчерк карандаша, – отседова и доседова – высокий забор, метра три, с «егозой» поверху. Тут, тут и тут – вышки с прожекторами. А еще вот здесь, – снова пометка на карте, – перед забором чистая полоса, триста—четыреста метров. Единственное место, более или менее доступное для скрытого прохода, – это со стороны озера, но больно уж далеко обходить, если хочешь, чтобы незаметно было.

– Насколько далеко?

– Надо спускаться к Днепру и вдоль берега до дамбы, а там параллельно полотну железной дороги можем дойти до станции. Крюк километров в пять, – ведя по карте карандашом, показал Виктор.

– Да-а. Как специально место сделано для обороны, – задумчиво произнес капитан.

– И еще… мы были свидетелями преинтереснейшего события, – Виктор подробно рассказал эпизод с отрядом в черной униформе. – И вот что я отметил, очень слаженно ребята работали, сразу видно, что ими руководил человек, знающий толк в передвижениях отряда в боевой обстановке.

– Черная?.. Насколько я знаю, в черной у нас только диверсионные отряды ГРУ бегают или… ЧОПовцы. И если первое здесь вряд ли встретишь, то значит, второе… А насколько я знаю, в этих ЧОПах бывших вояк много, причем с довольно насыщенным боевым прошлым. Как, говоришь, вооружены были?

– Автоматическое что-то, небольшое, из-за расстояния не рассмотрел. Предполагаю «кедр».

– Тогда точно охранники, их вооружение ПКСК «кедр» и ИЖ-58. Давай рассуждать по худшему варианту. Вы видели двенадцать человек, предположительно на базе осталось столько же. Если все вооружены так же, то мы имеем около тридцати короткоствольных «кедров» и столько же пистолетов ПМ или ИЖ против наших тридцати шести единиц оружия, причем из нашего оружия превосходящими по дальности и мощности можно назвать только «ксюхи» и помповики, да и то в ближнем бою. Все остальное у них превосходит по численности. Вывод?

– А вывод прост, в лоб идти нельзя, людей положим.

– И я к такому же выводу пришел, лейтенант. Поэтому, прежде чем воевать, подумать надо. Я один раз так вот бездумно уже повоевал.

Виктор откинулся на спинку стула.

– Леш, а можно без званий? – и, получив утвердительный кивок капитана, продолжил: – А как ты, бывший десантник, воевал, орден Мужества имеешь и вдруг тут оказался? Я видел и берет твой голубой в столе, и тельник ты никогда не снимаешь, да и орден на кителе…

Алексей задумался:

– Десантники, Витя, бывшими не бывают. А история эта, хотя и занимательная, но длинная и грустная.

– А мы теперь никуда не спешим. Давай чайку замутим, – с этими словами Виктор поставил чайник на электрическую плитку, а на стол две железные кружки с пакетиками чая.

– Тогда слушай. Как ты уже понял, закончил я «рязанку», причем с отличием. И для дальнейшего прохождения службы был направлен в Псковскую дивизию ВДВ. Мне, как отличнику, сразу роту дали в ДШБ, однокашники мои только взвода получили. Я такой гордый собой был – молодой еще, дурак ведь. Сам собой восхищался, в зеркало заглядывать опасался, чтобы в себя не влюбиться. Дальше, как говорится, боевые будни. Рота моя лучшей в батальоне стала. Я физуху подтянул, огневую. Как чувствовал. И как-то раз подняли нас по полной боевой посреди ночи – и в самолет… А в самолете только объявили, что в Чечню летим. Тут у меня, конечно, боевой романтизм в заднице заиграл по полной. Вот, думаю, мой шанс показать себя. Буду настоящий боевой офицер. Дурак ведь – я уже говорил. Это я сейчас, посмотрев на все это, понимаю, что в войне, кроме грязи, ужаса и смерти, ничего нет, и если можно обойтись без нее, то лучше худой мир, чем добрая война.

– Ну, это все философия, – Виктор в нетерпении облокотился на стол, чтобы не пропустить ни одного слова. – А что дальше-то было? – Чайник вовсю надрывался на плите, но Виктор о нем уже забыл.

– Экий ты нетерпеливый, – Алексей улыбнулся и продолжил, наливая себе и лейтенанту кипяток в железные кружки: – Как-то раз комендант города Шали, полковник Загорельский, – при упоминании этого имени капитан как-то зло усмехнулся, – никогда его имя не забуду, приказал моей роте выдвинуться для перекрытия проходной долины, ведущей к перевалу. Приказ есть приказ. Приказы в армии, как известно, не обсуждаются. Хотя удивился я, конечно, почему мне никаких разведданных не дали. Но, как говорится, поудивлялся и пошел себе. Выдвинулись мы на точку. До предгорья на БТРах нас подвезли, а там дальше на своих двоих дотопали, заняли господствующую высотку. Окопались по всем правилам фортификационного искусства и стали ожидать. Может, караван какой или связной от «чехов» на равнину пойдет. Кто же предполагал, что на нас такая орава выйдет?

Короче, вышел на нас отряд Али, человек под тысячу в полном вооружении. Может, только танков-самолетов у него и не было, а так все, что хочешь. На наш холмик, где окопались восемьдесят человек, вооруженных легким оружием, и боеприпасов на пару часов боя, что на себе принесли, понеслась такая толпа, предварительно проутюжив нас минометами и гранатометами. Держались мы полдня. И чего я только не запрашивал по рации, пока она не «сдохла»: и подмоги, и поддержки с воздуха, и на себя огонь вызывал. Бесполезно! На все получал, что гарнизон на данный момент помощью не располагает. Я потом только узнал, что, пока мы на том холме насмерть стояли, он оборону Шали организовывал, а о нас у него голова не болела. И когда из личного состава у меня осталась треть, и те еле-еле на ногах держались, а патронов по рожку на брата, в затишье приказал я отходить. Вывел я двадцать семь человек из восьмидесяти четырех, и из тех половина, включая меня, раненые. А банда Али, представляешь, развернулась и ушла обратно в горы. Испугались нас, представляешь? Пацанов моих испугались. Они там возле холма, потом, как выяснилось, две сотни положили.