Измеритель - Игорь Осипов

Улыбаясь воспоминаниям, Максим услышал короткий возглас командира о конце отдыха и, не утруждая себя повторным путешествием по палубе, спрыгнул за борт в ближайший сугроб.

Отряд, выстроившись гуськом, медленно скрылся во мгле, продвигаясь вдоль реки к своей цели, оставив сиротливый речной трамвайчик в качестве маяка на обратный путь. Страшно ли идти в бой? Да, до усрачки страшно! Как известно, ожидание боя страшнее, чем он сам. Скорее бы уже…

* * *

– Чертова погода, – Древнев стоял возле окна и смотрел на круговерть снега.

В последние дни настроение было поганым. Причина в том, что не все складывалось так, как он себе нарисовал в мечтах. Во-первых, этот непонятный бунт Татьяны. Она категорически отказалась с ним общаться. В наказание он отправил ее посидеть в машинном зале на общих основаниях, да на баланде, которую варят из всякой требухи. Во-вторых, нарастающее недовольство среди рабов, которых надо усмирять. В-третьих, это непонятное сопротивление в городе. Потерять трех человек, когда дорог каждый боец, непростительная роскошь. Осталось в строю двадцать два человека. И двое раненых. «Надо будет подумать, как набрать подходящих бойцов из приведенных людей, – рассмотреть кандидатуры».

– Ничего, поголодает, да пальчики свои немного поморозит – будет как шелковая, – пробурчал вполголоса и отвернулся от гипнотизирующего белого хаоса за окном.

В дверях за спиной стоял Стас. Передвигается, как тень. Иногда он пугал Сергея Сергеевича.

– Группа для разбора завала восточной стены готова, – произнес начальник охраны, сделав вид, что не обратил внимания на то, что шеф сегодня не в духе, и замер в ожидании.

– Ты меня на каждый вздох будешь разрешения спрашивать? Отправляй. Охрану не морозь, хватит одного человека, куда они в такую вьюгу побегут? – И, видя, что Приступа не торопится исполнять, взорвался: – Ну, что стоишь?

– В этой группе Татьяна, как вы и приказали, – чтобы увериться в последнем решении начальника, произнес Стас.

– Не тебе обсуждать мои решения! Исполняй.

Приступа кивнул и молча вышел из комнаты, направившись через огромный машинный зал к массивным воротам, через которые, наверное, мог бы въехать ракетный комплекс. По большому счету, он никогда не понимал шефа с его слабостями. На его месте он Татьяну и не спросил бы, чего она там хочет, а взял все сам или ликвидировал бы строптивую стерву и нашел другую… Скорее всего, такую же. Для чего все эти неуместные воспитательные процедуры? Подойдя к огромным воротам, отворил небольшую калитку. В помещение тут же ворвался холодный ветер с круговертью снега. Кутающиеся в одежды женщины и пара подростков под присмотром двух охранников еще кучнее сбились в углу.

– Выводи, – и, дождавшись, пока все десять человек, отобранных для работ, в том числе и Татьяна, прошедшая мимо с гордо поднятой головой, выйдут, сказал сопровождающему их охраннику.

– Один пойдешь. Разбор завалов возле восточной вышки. Работа на два часа, тебя сменят через час.

Охранник кивнул и вышел за группой. Дверь закрылась, отсекая людей, оставшихся внутри, от разгулявшейся непогоды.

* * *

– Ну, что там? – прогудел Виктор в переговорное устройство противогаза вернувшемуся разведчику. Боец плюхнулся рядом с командиром. Весь отряд расположился метрах в пятидесяти за насыпью железной дороги, которая уходила за ворота на территорию станции.

– Возле закрытых ворот вышка с охранником, но стена рядом разрушена. За проломом копошатся люди, с ними еще один охранник.

– Что значит копошатся? Что за люди?

– Женщины разбирают завал, кирпичи складывают в стопки рядом.

– Так, понятно. Двумя группами с двух сторон подползаем к забору и вдоль него аккуратно – к пролому. До соседней вышки метров сто, там нас не увидят. Я иду с первой группой и снимаю часового с вышки, вторая группа убирает охранника возле работающих людей. Желательно без шума, а там как пойдет. Максим, остаешься здесь в прикрытии – в бой не ввязывайся. Всем все понятно? Действуем.

Две группы одновременно разошлись в разные стороны. Передвигаясь медленно вдоль забора, бойцы, «клещами» охватывая пролом, осторожно приближались к своей цели. Впереди каждого отряда, как лобовая броня танка, пробиралась штурмовая группа, одетая в бронежилеты и «сферы».

Охранник явно замерз и, топчась на ветру, больше следил за работающими женщинами, чем за обстановкой вокруг. Виктор достал из-за пояса метательный нож и хлестким кистевым движением метнул его в цель на вышке. Нож с тупым звуком вошел в шею дозорного. Тело уже мертвого охранника пару секунд простояло на платформе вышки, а затем медленно, как в кадрах повтора в футбольных матчах, перевалилось через перила и мешком упало к ногам второго ЧОПовца. От неожиданности охранник замер и стал стягивать свой автомат с плеча, и в это же мгновение, увидев перелезающие через пролом темные фигуры с оружием наперевес в защитных костюмах, оторопел. Это было последнее, что он увидел в своей жизни. Понимая, что уже не успевает, отчаянно рванул свой «кедр». Пуля вошла точно между бровей, выбив из головы удивление и страх вместе с мозгами, превратив затылок в кровавое месиво.

Как назло, ветер, словно удивившись наглости атакующих, затих, и одиночный выстрел разнесся грохотом на всю округу. На соседней вышке включился прожектор и, пошарив лучом перед забором, повернулся к пролому. Правда, идущий сплошной стеной снегопад, несмотря на включенный и повернутый в их сторону прожектор, не позволял увидеть с соседней вышки, что творится на строительной площадке. В этот момент со стороны главного корпуса в белой пелене появилась фигура сменщика. Остановившись, он удивленно рассматривал открывшуюся ему картину выбирающихся из-за забора бойцов в ОЗК. Меньше всего он ожидал увидеть здесь чужих вооруженных людей. Охранник поднял от удивления руку, словно собираясь окликнуть нарушителей, но резкий грохот выстрела вывел его из ступора, а вид свалившегося напарника с простреленной головой заставил действовать. Недолго думая, он развернулся и со всех ног припустил назад, стреляя короткими очередями, не глядя, через плечо. Появление противника заставило всех, кто находился в зоне обстрела, включая и выведенных на работы людей, зарыться носом в снег. Пули калибром в девять миллиметров чиркали по кирпичам или со свистом уходили в небо. В помощь убегающему открыл огонь часовой с соседней вышки. Но из-за снега он не имел возможности как следует прицелиться, и пули ушли выше, никого не зацепив, только выбив щепки из деревянной опоры. Выругавшись, Сашка навел автомат на вспышки выстрелов и угомонил настырного стрелка на вышке двумя точными очередями. Установившаяся неестественная тишина после грохота перестрелки ударила по ушам. Финальным аккордом прозвучал громкий хлопок закрывающейся стальной калитки в воротах главного корпуса.