Измеритель - Игорь Осипов

Татьяна встретила его взглядом затравленного звереныша и после строгого окрика и раздраженного жеста хозяина исчезла в соседней комнате. Следом за Древневым в двери вошел начальник охраны Стас Приступа. Среднего роста, крепкий, похожий на сжатую пружину мужчина средних лет. Верный сторожевой пес.

* * *

Говорят, что собаки похожи на своих хозяев, и Стас не был исключением. Жизнь ломала его, пыталась утопить, но без особого успеха.

Когда-то в срочную службу он прошел ад первой чеченской кампании, последним кругом которого был ужас нескольких месяцев, проведенных в плену у мятежников. Полевой командир Имам, к которому волею судьбы попал Стас, не издевался над пленными, ему нужны были рабы, да и небрежно относиться к своему добру – это расточительство. Основным его девизом было: «Хороший раб – послушный раб». Но русские были плохими рабами. Плохо работали и постоянно хотели сбежать. Как-то ради развлечения и в воспитательных целях он выставил двух пойманных при попытке побега пленных, одним из которых был Стас, на ножевой бой друг против друга: «Чтобы они сами решили, кому из них жить, а в случае неповиновения или отказа зарежут, как баранов, обоих». Два молодых парня, два друга, вместе делившие тяготы войны и плена, схлестнулись в смертельной схватке, победителем из которой вышел Приступа. И тут Имама осенило, как можно отработать деньги на, казалось бы, бесполезных и дешевых «вещах», таких, как простые солдаты. Выкуп за них никто не заплатит, это не офицеры, они никому не нужны. Как там у них говорится: «Сирота казанская». Имам, глядя, как раб сжимает нож, как раздуваются его ноздри и блестят глаза, вдруг задумался… Этот русский похож на волка, готового к прыжку. Кощунство Имаму, полевому командиру армии Ичкерии, убивать волка, ведь этот хищник изображен на гербе его страны. Посмотрев на Стаса, стоявшего под прицелом его бойцов с окровавленным ножом над телом своего друга, которого он только что убил, и, как загнанный зверь, готовился к своему последнему бою, Имам «милостиво» даровал жизнь этому русскому. Стас опешил, он не ожидал, что выйдет из схватки живым, и уж точно не предполагал, что Имам не убьет его после боя, другим в назидание. Он готовился отдать свою жизнь подороже… Значит, гибель его друга была страшной и непомерной платой за то, чтобы он жил! Он должен был выжить, любой ценой, чтобы оправдать смерть товарища.

В последующие несколько месяцев Приступа участвовал в бесчисленном количестве поединков. Эти гладиаторские бои значительно обогатили командира боевиков, поскольку Стас из всех выходил неизменным победителем. Имам был очень горд своей находчивостью и предпринимательской жилкой: казалось бы, бесперспективного раба превратил в курицу, несущую золотые яйца. Слух о бойце Имама разнесся по всей Ичкерии, а вызовы на бои поступали регулярно от других отрядов, во множестве наводнивших весь северный Кавказ. С каждой победой Стас все более ожесточался. Все чувства, все эмоции его были заменены одним желанием – отомстить. И эту ярость он изливал на своих соперников в ринге. Имам его ярость понимал по-своему. Стас был обласкан, и условия, в которых его содержали, стали не в пример лучше – Имам дорожил своим бойцом, но его по-прежнему охраняли. Приступа знал, что у него будет только одна попытка, только один шанс на спасение… Вначале он мечтал при освобождении расправиться с Имамом, но понимал, что это будет актом самоубийства, а он очень хотел выжить. Приступа тешил себя мыслью, что побег – это удар не только по кошельку, но и по самолюбию его мучителя. Стас по-прежнему оставался все тем же диким волком, который помышлял только о свободе, несмотря на благосклонность хозяина. В одну из ночей, когда охрана праздновала очередную победу, Стас свернув шею своему охраннику, скрылся с его оружием, а посланный за ним отряд не смог даже напасть на след в родных долинах Урус-Мартана. Выйдя в расположение своих частей, он пару месяцев помыкался на допросах оперативников ФСБ. Но те, не поймав его на противоречиях и не найдя подтверждений, что он участвовал в боях на стороне бандформирований, вынуждены были отпустить его восвояси. Поскольку срок службы Стаса давно закончился, он был демобилизован и выехал на родину в Смоленск.

В результате всех этих мытарств ему достались навыки и пустой холодный взгляд убийцы, беспокойные ночи, сопровождающиеся постоянными кошмарами, вспыльчивый характер и еще, как результат контузии, тугоухость. Из-за этого он говорил слишком громко, короткими рублеными фразами и сдерживал себя только в общении с шефом, видя, как тот недовольно морщится от повышенного тона. Но с подчиненными Стас себя не ограничивал. Поэтому, зная взрывной характер, «безбашенность» и недюжинную силу в сочетании с хорошим владением приемами рукопашного боя, да и ходившие о нем слухи, Приступу откровенно побаивались, а после казни, которую он провел лично, вообще старались без нужды на глаза не попадаться. Когда-то, будучи в оперативном сопровождении, на одном из следственных мероприятий, которое вел Сергей Сергеевич, бывший тогда еще следователем, Стас, не разобравшись или, как обычно, вспылив не по делу, покалечил ни в чем не повинного задержанного. После чего Древневу пришлось подтасовывать факты, подделывать улики, выступать свидетелем, что он умел делать очень и очень хорошо. В основном Дерево прикрывал себя любимого, как руководителя следствия и по случаю отмазал от уголовного дела полезного человека, понимая, что приобретает верного цепного пса, готового крушить все и вся по указанию пальца Сергея Сергеевича. Древнев никогда не терял его из виду, а Приступе пришлось уволиться из органов из-за этого громкого скандала. Благодетель помогал деньгами, подкидывал ему нехитрые «грязные» и «секретные» задания, которые Стас с воодушевлением и точно по инструкции выполнял и позже пригрелся в должности начальника его охраны в ЧОПе.

* * *

Указав Стасу на стул и усевшись в кресло у стола, Древнев налил себе бокал «Камю». Не предлагая Стасу, начал медленно поцеживать янтарную жидкость.

– Ну, рассказывай. Как все прошло? – по телу после пронизывающего холода разлилось приятное тепло. Это, а также успех похода, ввело Сергея Сергеевича в очень благодушное и умиротворенное состояние. Все, что он задумывал, начало приобретать ясные очертания, это не могло не радовать.

– Шеф, было все, как вы сказали. Вышли мы к первым многоэтажкам. В громкоговоритель начали орать, что обеспечим охрану и пропитание. Ну и повылезли как тараканы из всех щелей. Дальше дело техники, сбили их в колонну и сюда. Как эту ораву теперь прокормить?

– Ой, Стас, Стас. Сколько я тебя буду учить? При правильной постановке вопроса не мы их, а они нас кормить будут. – Насладившись видом непонимающей физиономии своего приспешника и смакуя на языке вкус коньяка, Сергей Сергеевич продолжил: – Определи, кто из них какой специальности. Полезных индивидуумов отделить, и ко мне по одному на разговор. Сам буду принимать решение.