Огненный крест - Н. Денисов

Назову основные книги Михаила Каратеева: «Ярлык Великого Хана», «Карач Мурза», «Богатыри проснулись», «Железный Хромец», «Арабески истории», «По следам Конкистадоров», «Бело гвардейцы на Балканах».

Стоит повториться, что для Каратеева, для многих ушедших в эмиграцию русских, новая и продолжительная страница их жизни начиналась с уводом Главнокомандующим Русской армии П.Н. Врангелем ста сорока судов и кораблей с отступающим из Крыма белым войском, с семьями белых воинов. Одним из таких судов была каботажная баржа «Хриси», на которой эвакуировались три старших роты Крымского кадетского корпуса. В истории этого плавания по Черному морю осенью 1920 года сохранился примечательный эпизод. В составе рот было несколько кадет, послуживших на флоте добровольцами. Среди них – кавалер Георгиевского креста 4-й степени юный Миша Каратеев. Капитан баржи и члены команды были настроены враждебно к пассажирам. И намеревались отвести баржу в одесский порт. Но кадеты Каратеев и Перекрестов решительно овладели штурвалом судна и, сменяя друг друга, на пятые сутки привели баржу на рейд Константинополя, где завершали поход и другие корабли белого русского воинства...

Замечу, что среди пассажиров каботажной баржи «Хриси» была семья офицера, военного музыканта Григория Волкова. На руках жены офицера, надо полагать, в пеленках, находился шестимесячный сынок Георгий – будущий кадет Крымского корпуса в Сербии, а через много лет – крёстный автора этих строк, крещенного в Каракасе в русской православной церкви на Дос Каминос 31 мая 1991 года.

Господи, как тесен мир!

Красная звезда

Людскою кровью грязны панели, –Здесь лишь недавно закончен бой,Еще порою разрыв шрапнелиДымком повиснет над головой.

Стрельба и крики. Матросы взялиВокзал и город. Дома в огне.– Что там, товарищ? Кого поймали?– Должно быть, белый.– Давай к стене!

Короткий выстрел... Потоки брани,Вершит победу звериный пир.На всех достанет кровавой даниИ сытым красный уснёт вампир.

Всю ночь расстрелы, грабёж, облавы.Несут добычу на поезда.А в черном небе, взойдя кроваво,Пятью лучами горит звезда.

Гусары

Лейб-гвардии Гродненскому гусарскому полку

Вперед, гусары! – Пора настала,Ведь ваша доблесть – стальная твердь!Скорей по коням, напев сигналаПослушных долгу зовет на смерть!

Вперед, гусары! Отцы и дедыСмогли прославить штандарт родной,Их тени с вами! Они к победеВедут вас снова в кровавый бой.

Вперед, гусары! Рассыпьтесь лавой,Несите гибель на вражий стан!Покройте снова бессмертной славойКрылатый ментик и доломан!

Вперед, гусары! Ведь вы велики,Ведь ваша доблесть – стальная твердь!На каждой сабле, на красной пикеНесите славу, несите смерть!

На книжной полке у меня, среди изданий с дарственными надписями авторов, есть «Рогнеда», «Грозди», «Мономах и Гита Гарольдовна» поэта Игоря Автамонова. Книги вышли в США, в Лос-Анджелесе.

Несколько лет мы переписывались с Игорем Александровичем, обменивались новыми своими книгами, делились суждениями о современной литературе в России и в русском зарубежье. Поэт Игорь Автамонов был широко известен, в первую очередь, как автор глубинных исторических поэм и повестей в стихах. В истории Древней Руси он буквально «купался», любил её, знал досконально и подробно. Несколько тяжеловатый по стилистике его стих восполнялся этим редким для современников знанием Древнего Мира.

Игорь Александрович был не только известным поэтом, но и общественным деятелем в Русском зарубежье, а также крупным специалистом в области самолетостроения.

Уйдя из жизни в 1995 году, поэт и авиаинженер оставил в наследство не только тома своих книг, но и теплые воспоминания однокашников-кадет, в среде которых он слыл большим авторитетом. В журнале «Кадетская перекличка» о нем писали Г. Сперанский, Д. Тизенгаузен, А. Сергиевский, как о близком друге и о многолетнем председателе Общекадетского объединения в Лос-Анджелесе, председателе и активном члене многих русских организаций в США, в том числе «Кружка поэтов и писателей».

Жизненная биография Игоря Автамонова похожа на биографии его русских друзей, вынужденно покинувших в малом возрасте Родину. Родился 11 апреля 1913 года в семье военных моряков. Прошел теми же дорогами эмиграции, что и большинство офицерских детей того времени. Эвакуация. Отплытие на корабле. Югославия. Рано остался без отца, воспитывался матерью. Поначалу учился в русско-сербской гимназии, затем в Крымском кадетском корпусе. Как отмечают его друзья, «характер имел мягкий при наличии упрямства». Любил литературу, особенно историческую, но мечтал об авиации, состоял в аэроклубе «Русское сокольничество», заработал там звание пилота на безмоторных самолетах. После корпуса удалось поступить в Морскую академию Югословенского Флота, но оказалось, что «не имел гражданства», пришлось уйти из академии, поступать в Белградский университет на механическое отделение.

Получив диплом авиаинженера, начал работать в самолетостроительной индустрии. В этой же области трудился и по приезде в США. Это то, что касается зарабатывания на «хлеб насущный».

В литературных же кругах, среди читателей Игорь Автамонов останется значительным поэтом, в основном, исторической Русской темы.

Еще следует подчеркнуть, что Игорь Автамонов сделал себе имя, естественно, уже в заграничном изгнании, в отличие от тех крупных русских писателей-эмигрантов более старшего поколения, чей талант возрос изначально на почве российской, например, Бунина, Куприна, Цветаевой, Ходасевича, многих других, что унесли за границу большой пласт русской культуры. В двадцатых годах книги, журналы, альманахи, газеты с их участием широко печатались в странах изгнания – Европе, США, Русском Дальнем Востоке...

В период после Второй мировой войны русским литераторам в зарубежье все трудней удавалось издавать свои произведения. И только целеустремленность, поддержка друг друга собратьев по перу приносили плоды. И теперь, повествуя о минувшем или уходящем периоде русской эмиграции первой, отчасти второй волны, можно утверждать, что имена заграничных русских писателей, их произведения, – неотъемлемая часть культуры России.

Игорь Автамонов, отдавая большую часть сил и времени технической специальности, самолетостроению, с благодарностью говорил о членах Кружка Русских Поэтов в Нью-Йорке, кому читал свои стихи, с кем обсуждал творчество других, спорил, получая наслаждение от общения с людьми ищущими, талантливыми, окрыленными. Собирались обычно в частных домах, где можно было встретить поэтесс Елену Антонову, Гизелу Лахман, Киру Славину, поэтов Александра Биска, Николая Алла, Бориса Филиппова, Ивана Елагнна, Николая Кудашева, Лидию Алексееву, Нонну Белавину...

Большая группа русских поэтов жила в ту пору в Сан-Франциско, объединившись в кружок «Литературные Встречи», издавала свой альманах. В занятиях кружка участвовал и Игорь Автамонов – наряду с известными в русском зарубежье поэтами Александром Жернаковым-Николаевым, Ольгой Капустиной, Кирой Лонхиадис, Ольгой Скопченко, Людмилой Стоцкой, Михаилом Залесским, Владимиром Измайловым...

И конечно, в Лос-Анджелесе, где поэт Игорь Автамонов закончил свой земной путь, существовала плеяда русских поэтов, которых объединяли на своих страницах газета «Русская Жизнь» и журнал «Родные дали».

Я вернусь...

Мы погружались днём, а уходили ночью.Из труб, наверно, шел тяжелый черный дым.А утром с палубы мы видели воочью,Как медленно тонул за горизонтом Крым.

Вокруг крестили даль, стоял и плач, и шепот.Но с родиной тогда я не прощался, нет.И позже лишь во мне вставал обиды ропот,Я верил, что вернусь, хоть через много лет.

И верю я теперь, быть может, лишь душою,Вернусь на родину, в Россию, в нашу Русь,Молитвой, книгами я мост туда построю,Любовью к родине в Россию я вернусь.

Когда погиб король...

Как много лет прошло, и снова предо мнойОгни свечей, кадило, панихида...И вспомнились мне горечь и обидаТех дней, когда погиб король, любимый всей страной...

Печальный звон в церквах, туманно, серый день.Народ замолк, затихла вся столица.Шпалеры войск... Заплаканные лица...Все в трауре... Цветы, венки, повсюду крепа тень...

Со всей страны стеклись – с поникшей головойСоратники, сподвижники, содруги...Славянской, неутешной, горькой «туги»Полны сердца людей – убит король-герой!

Впряглись гвардейцы и везут его лафет...Орлы-солдаты движутся как тени...Толпа безмолвно стала на колени,Лишь слышен вздох-упрёк: «За что?» –За что – ответа нет!

Железные стрелки железного полка,В железных касках, сдвинутых на брови,Рыдали, губы закусив до крови,Качался строй, – впилась в ружьё дрожавшая рука...

Стеклись из разных стран – последний долг отдать –Войска, оркестры, принцы, генералы...Бесчувственны и холодны как скалы,Надменный взгляд – непоправимого им не понять!...

Красавец конь гнедой, без седока в седле,Понуро шел в безрадостном параде...Нам не забыть тех горьких дней в Белграде,Когда король парад последний принял на земле...

Перед портретом К.Р.