Огненный крест - Н. Денисов

Привет Родине

Тебе, народ многострадальный,Чей часто слышится мне стон,Я с берегов чужбины дальнейШлю низкий, до земли, поклон.Тебя я часто вспоминаю,С тобой я мыслями всегда.Я за тебя душой страдаюИ не забуду никогда! Увы!Помочь тебе сил нету,Но не забудь – одно прошу:Уж сорок лет по белу светуЯ имя русское ношу.Я часто за него страдаю,Но твердо крест я свой несу.И знай: его не променяю,Его в могилу унесу.

Щедрым на талантливых выпускников оказался Крымский ка детский корпус. Не только на поэтов. Но на них – в особенности.

Известный в русских кругах Константин Бертье де ла Гард был кадетом-крымцем восьмого выпуска. Начав учебу в России, в Крыму, закончил её в Сербии.

Родился поэт в 1907 году в городе русской славы Севастополе. Друзья детства вспоминали о нем, как об очень живом, веселом мальчике, зачинщике игр и проказ, разнообразно одаренном от природы. В корпусе он был горнистом, первым вставал поутру, звуками утренней зари будил своих однокашников.

Во время войны, одержимый патриотическим порывом «сражаться за Россию», вступил в Русский Корпус, в юнкерскую роту, где готовили офицеров. Последовательно служил унтер-офицером, затем лейтенантом. Был строг и уважаем подчиненными.

После окончания Второй мировой, как и многие сербские русские эмигранты, искал пристанища для дальнейшей жизни и работы. В 1947 году вместе с женой и сыном добрался до Бразилии, где трудился на спичечной фабрике в городе Нитэрой штата Рио-де-Жанейро. В 1958 году переехал на жительство в Канаду. Но вскоре вернулся обратно в Бразилию, где и прожил в разных местах страны всю дальнейшую жизнь до своей кончины в 1982 году.

Стихи Константина Бертье де ла Гарда публиковались в русских зарубежных изданиях. Вел он общественную работу, был много лет председателем объединения кадет в Бразилии-. В качестве режиссера ставил спектакли, концерты, выступая в роли конферансье, веселя публику юмористическими рассказами собственного сочинения.

Похоронен на кладбище города Сальвадор – на русском участке красно-бурой латиноамериканской земли.

Эй, прохожий!

Песня крымских кадет

Эй, прохожий! Дай дорогу!Всё, что было, то прошло.Смирно, крымцы! Твёрже ногу!Счастье с юностью ушло.

Мы рассеяны по свету,С каждым днем редеет строй,Но по старому заветуДруг за друга мы горой.

Хоть виски уже седыеИ не тот задорный тон,Но в душе всегда родныеБескозырка и погон.

Пусть же льётся песня славыЧерез суши и моря,С нами наш орёл двуглавыйИ кадетская семья.

Усталые крылья

Мы серые птицы, когда-то летали,Легко поднимались в безбрежную даль,Но годы промчались и крылья усталиИ сердце сковала – немая печаль.Другие летят перелётные птицы,Туда, где нет бурь и где вечно весна.Под ними мелькают моря и границы,Но сильным их крыльям – та даль не страшна.Когда-то мы тоже легко так леталиМогучими взмахами крыльев своих,Туда, где мы радость и счастье узнали,Средь стаи таких же, как мы, молодых.Теперь же – крылами усталыми машем,Но знаем, что нам уж летать не дано.Но в этом бессильном сознании нашемНам ясно, что счастье – навеки ушло.Но хочется раз... только раз еще взвитьсяТуда, к облакам, где всё в ярком огне,Там крылья сломить – и упасть и разбиться,Заснуть навсегда – на кровавой скале.Мы серые птицы, мы птицы печали,И крылья у нас – все горят серебром.Мы много летали, мы очень устали,Нам нужно смириться, забыв о былом.

Альбом

Свой старенький альбом я часто открываю,В нем карточки поблекшие и манят и зовут,И почему, зачем, я до сих пор не знаю,В моей душе они по-прежнему живут.Все те далекие, ушедшие моменты,И лица тех, кого уж нет со мной,Проходят вновь, как кинофильма ленты,И лишь аккорд звенит с оборванной струной.Струна оборвана – судьба так захотела,Пора уже не думать больше ни о чем,О том, что от души частица отлетела,Остался только старенький альбом.В нем всё ушедшее – всё милое, родное,С поблекших карточек все смотрит на меня.В них мое прошлое, далекое такое,В них счастье, радость, горе и тоска.Пусть все ушло, пусть все навек умчалось,Пусть все другое, новое кругом...Я сохраню, что в памяти осталось,Пока со мной – мой старенький альбом.

Имя поэта Ивана Савина как и его яркие стихи в России, в Советском Союзе, зазвучали давно – рядом с «возвращенными» именами русских поэтов и писателей И. Бунина, Г. Иванова, В. Ходасевича, И. Шмелева, Н. Гумилева, Н. Клюева, ряда других истинных талантов, по разным причинам не издаваемых, замалчиваемых. (Что, впрочем, происходит и ныне, в «новой демократической России» конца двадцатого, начале двадцать первого веков. И ныне истинный талант, патриотизм, любовь к Родине не поощряются...)

Иван Савин прежде и ныне – один из ценимых поэтов Русского зарубежья. Особенно любим он в кругу потомков первой русской эмиграции, в семье кадет.

Иван Савин (Саволайнен) родился 29 августа 1899 года в Полтавской губернии и там провел детство и раннюю юность. «Имея очень мало русской крови, Иван Савин был русским до самозабвения и своей жизнью доказал это, – писала к 60-летию смерти поэта и воина известная поэтесса Нонна Белавина. – Его родословная довольно сложная: дед по линии отца чистокровный финн, был женат на гречанке. У деда со стороны матери, молдаванина, жена была русская. Отец Савина женился на вдове с детьми, и у Ивана, кроме родных брата и сестры, было три брата и две сестры сводных. Это была большая, дружная семья, до конца растворившаяся в русскости, и этим объясняется её трагедия: все сыновья ушли добровольцами в Белую армию. Двое погибли в бою, двое были расстреляны большевиками. Иван Савин, заболевший во время эвакуации тифом, попал в плен к большевикам, и только в 1922 году его выпустили в Финляндию...»

Остановившись в Гельсингфорсе (Хельсинки), поэт, конечно же, попал в русскую эмигрантскую среду, стал активно писать, печататься, вошел в литературное содружество молодых литераторов, его выбрали председателем Литературного кружка. Он сплотил вокруг своей яркой личности поэта и бойца немало других ярких молодых людей.

Жизнь налаживалась, в том числе и семейная. Поэт встретил любимую, Л.В. Соловьёву, женился и несколько лет счастливо и плодотворно работал. Писал и прозу. Рассказы «Дроль», «Трилистник», «Моему внуку», «Лимонная будка», повести «Плен», «Правда о 7000 расстрелянных» – созданы в эти годы.

Внезапный припадок аппендицита, заражение крови и, в результате, смерть в 28-летнем возрасте...

Жестока, беспощадна бывает судьба к русским поэтам.

Первый бой

Он душу мне залил метельюПобеды, молитв и любви...В ковыль с пулеметного трельюСтальные летели соловьи.

У мельницы ртутью кудрявойРучей рокотал. За рекойМы хлынули сомкнутой лавойНа вражеский сомкнутый строй.

Зевнули орудия, рушаМосты трёхдюймовым дождём.Я крикнул товарищу: «Слушай,Давай за Россию умрём».

В седле подымаясь как знамя,Он просто ответил: «Умру».Лилось пулемётное пламяПосвистывая на ветру.

И чувствуя, нежности сколькоТаили скупые слова,Я только подумал, я толькоЗаплакал от мысли: Москва...

* * *

Огневыми цветами осыпалиЭтот памятник горестный Вы,Не склонившие в пыль головыНа Кубани, в Крыму и в Галлиполи.Чашу горьких лишений до днаВы, живые, вы, гордые, выпилиИ не бросили чаши... В ГаллиполиЗасияла бессмертьем она.Что для вечности временность гибели?Пусть разбит Ваш последний очагКрестоносного ордена стягРеет в сердце, как реял в Галлиполи.Вспыхнет солнечно-черная даль,И вернетесь вы, где бы вы ни были,Под знамёна... И камни ГаллиполиОтнесёте в Москву, как скрижаль.

* * *