Пусть вспыхнет пламя - Барталомей Соло

* * *

Очнулся от тряски. Подумал, что телега снова куда-то несётся. Но трясло его самого. Тело дрожало в лихорадке. Стоял запах трав, нос горел, дыхание спёрло. В дыму плыли образы – какие-то в люди в белых одеждах танцевали у костра, они улюлюкали, что-то пели и шептали. В один миг ему стало дурно, вырвало, потом сразу ещё раз. Танцы продолжались, как будто ничего не произошло. Кто-то бил в барабан – усердно, рьяно, монотонно. В голове застыл этот гул, пронизывающий всё тело. Бом, бом, бом. Они находились в каком-то помещении – небольшом, вибрирующем. Перед глазами появилось лицо. До боли знакомое, красивое и родное. Девушка с беспокойством смотрела на него, утерев слёзы. Стены колыхал ветер. Бом, бом, бом. Прямо в помещении был разведён костёр, нос и горло горели от смрада. Бом, бом, бом. Адриана трясло, он не мог пошевелиться. Морщинистый худощавый старик в углу завывал песню на каком-то неизвестном языке. Бом, бом, бом. Адриан закрыл глаза.

* * *

Жар спал впервые с тех пор, как пуля попала ему в живот. Боль тоже отступила, исчезла, оставив лишь небольшое о себе напоминание в виде рубца правее пупка. Дрожь всё ещё била его слегка, однако лихорадка, похоже, отступила. Адриан просто замёрз. Лучи утреннего солнца проникали в хижину сквозь щели, падая на деревянный пол, проявляя паутину в углах и танцующие в воздухе частички пыли. Под соломенным потолком висели букеты засушенных трав, в углу стояла печка, единственное окно было задёрнуто шторами. Адриан приподнялся с кровати, ощущая лёгкость и голод. Желудок был пуст, голова свежа, как будто он только что искупался в ледяной речке. На нём была белая широкая рубаха из льна, белые же штаны чуть ниже колена и больше ничего. Он приподнял рубаху – живот был забинтован, сквозь бинт проступала кровь. Адриан спрыгнул с кровати, потянулся, размялся, покрутил головой, осмотрелся. Легко. На плетёном столике стоял графин с водой – отпил немного, утолив жажду. Обуви в хижине не было, и он покинул своё обиталище босиком. Спустился с крыльца, оглядываясь. Подобных хижин в округе было множество – почти все одинаковые – деревянные, небольшие, с соломенной крышей, с крыльцом, с одним окном. Почти возле всех домов были небольшие загоны для кур и индюков, а на заднем дворе расположились коровники и клетки для кроликов. Сама деревня раскинулась на зелёной поляне, окружённой со всех сторон лесом. Пели птицы – как дикие, так и прирученные. В южной части виднелась пасека. В округе никого не было, и Адриан осознал, что солнце только-только встало, а это означало, что было около пяти утра. Он прошёлся босиком по росистой траве, заглядывая в загоны для животных, смотря ввысь, куда уходили исполинские деревья, с силой втягивал этот свежий и приятный лесной воздух. Вышел на тропинку, которая уходила куда-то сквозь плотно стоящие деревья, и направился по этой изведавшей ног дорожке. Вскоре он вышел к озеру. На деревянном пирсе одиноко сидел человек, немного поодаль Адриан увидел лесопилку и множество десятков загонов для лошадей и рогатого скота. У берега стояли лодки, несколько женщин стирали в озере одежду.

Мужчина на пирсе сильно напоминал Траяна, и Адриан направился прямо к нему. Миновал рыбаков, которые расставляли сети, поднялся по лестнице и прошёл до самого конца. Траян был облачён в белые одежды, как и все, кого Адриан встречал на своём пути. Рука его была перемотана в районе локтя и поддерживалась на повязке. Он сидел, свесив ноги с пирса, и смотрел вдаль. Озеро простиралось на многие мили, прячась за небольшие зелёные холмы, вырастающие на западе. Адриан уселся рядом.

– Значит, живой, – не оборачиваясь, сказал Траян. Он хлопнул Адриана по плечу и тяжело вздохнул. – Рад, что ты вернулся. Мы уж было подумали, что это конец.

– Что с Нероном?

– Мёртв, – покачал головой Траян. – Нерона больше нет. Чёрт, до сих пор не могу в это поверить. Мне всё время казалось, что он какой-то бессмертный. Думал, что смерть застанет его лет в девяносто у кровати. А тут… Убит какой-то девчонкой, которая стреляла впервые в жизни…

– Остальные как? – осторожно спросил Адриан.

– Меня ранил Герхард, – он кивнул на перевязанную руку. – Хвала Райану, он среагировал быстро и успел его обезвредить. Так обезвредил, что тот и помер на месте. Райан вытащил тебя на руках, я подхватил Женевьера. Потом мы долго блуждали, скрываясь от появившейся армии, пока нас не подобрал представитель лесной общины. Пришлось хорошенько его отблагодарить, чтобы он доставил нас сюда – в глубину леса к югу от атомных станций. Он спас нам всем жизнь, это правда. Шаман их местный выходил тебя за пару дней, хотя никто и не верил в то, что ты поправишься. И вот мы тут, – он оглядел озеро, – в плену у нас самый влиятельный человек в НШЗ, мы среди странных людей, потрёпанные, но всё ещё живые.

– Траян, что это за община такая? Как они оказались здесь, вдали от городов, абсолютно одни?

– Дети Бартара – так они себя называют, – ответил Траян, покачав головой. – Закрытое аграрное общество, живут тут уже в третьем поколении. Не имеют контактов с внешним миром, лишь изредка посещают города для обмена или иных сделок. Отрицают рейтинг, выращивают живность, ловят рыбу, охотятся, рубят лес, строят. Их тут человек триста вроде, староста главный, ещё есть шаман – он за доктора тут и за священника. Живут семьями, растят детей, соблюдают какие-то собственные странные традиции. Верят в единого бога леса по имени Бартар и считают себя его детьми. Люди странные, но дружелюбные и отзывчивые. Говорят на нашем языке, с охотой помогают. Всех нас приютили, дали кров, еду, взамен ничего не требуют. Староста говорит, дескать, живите сколько хотите, хоть навсегда оставайтесь, только правила соблюдайте. Чудаки, одним словом.

Адриан с любопытством посмотрел на мужиков, которые расставляли в озере сети. Все в белых одеждах, с косматыми бородами, все крепкие, краснощёкие. Женщины в белых платьях на другой стороне стирали одежду, рядом бегали детишки. Какие-то мужики носили в сторону деревни коромысла с вёдрами. Небо было синим, лишь где-то вдалеке виднелась серая дымка – атомный след большого мира.

– И ещё кое-что, – вдруг добавил Траян. – Я подумал, что ты должен знать.

– Что?

– Стелла здесь.

* * *

Он волновался будто подросток. Сидел на пеньке, поглядывая на хижину,