Северная Аврора - Николай Никитин

– Понятно, – прошептала Леля.

– Сможешь?

– Смогу…

– Подумай. Такие дела наобум не решаются.

– Я подумала, – просто сказала Леля. – Отец научил меня ничего не бояться. Я же коммунистка, товарищ Фролов.

Операция, о которой комиссар рассказал Леле, тщательно обсуждалась им вместе с Драницыным, Бородиным и Сергунько. Когда речь зашла о том, чтобы поручить выполнение этой операции Любе Нестеровой и Леле Егоровой, Драницын спросил:

– А свою дочь, Павел Игнатьевич, ты бы послал на такое дело?

– Послал бы, – сказал Фролов.

Драницын замолчал.

Фролову было мучительно трудно отправлять девушек на такую рискованную операцию. Но уничтожить склад, лишить противника боеприпасов значило обеспечить успех ночного штурма Высокой.

Напряженно всматриваясь сейчас в лицо Лели, Фролов думал: понимает ли эта маленькая и слабая на вид девушка, почему выбор пал именно на нее, почему он не может поступить иначе? Глаза Лели смотрели на него спокойно, на лбу и около носа собрались морщинки. «Да, все понимает…»

– Ну, дочка… решено! Идешь! – сказал Фролов.

В комнату, вошли Драницын и Бородин. Леля покраснела, вскочила с табуретки и, будто рассердившись на себя за это, покраснела еще больше.

– Звать Нестерову? – спросил Драницын, бросив беглый взгляд на Лелю.

– Зови, – словно нехотя ответил Фролов.

Через час две девушки, одна в новеньком тулупчике, а другая в нарядной бархатной шубке, шли на лыжах по деревенской улице. На выходе из деревни, у кустов лозняка, они встретили высокого военного в двубортной шинели. Лошадь его с опущенными поводьями бродила неподалеку.

– Я хотел проводить вас, – сказал Драницын, подходя к Леле и косясь на Любу. – Дорогу запомнили? Сначала по лесу до мельницы, потом тропкой на Шолаши. Но в Шолаши ни в коем случае не заходите.

– Да, да, – не глядя на него, ответила Леля. – Мы знаем.

– Лыжники уже ушли.

– Мы все знаем, – повторила Леля.

Люба хитро смотрела на Лелю и Драницына. «Ну, уж прощайтесь… прощайтесь, дружки любезные. Чего там!» – говорили ее лукавые глаза.

– Оружие в исправности? – спросил Драницын.

– Люба проверила, – ответила Леля.

– Ну, Люба, я на тебя надеюсь, – сказал Драницын, подавая ей руку. – Слышишь?

– Слышу… – проговорила Любаша.

Она отлично понимала, что сейчас происходит в душе Драницына, и ей вдруг стало жаль его. «Тоже ведь еще молоденький», – с сочувствием подумала она.,

– Не тревожьтесь, все выполню, – грубовато сказала Люба. – С батькой на медведя хаживала. Управлялась. Даст бог, и нынче справимся. Бывайте здоровы!

Запрятав под шапку выбившиеся волосы, она сильно взмахнула палками. Лыжи легко заскользили по замерзшему снежному насту.

Драницын и Леля остались одни.

– Никак не предполагал, что так получится, – смущенно сказал Драницын, как будто был в чем-то виноват перед Лелей. – Что угодно предполагал, только не это… Ведь это я подал идею о взрыве склада.

Леля посмотрела ему в глаза.

– Ну что же, хорошая идея… До свиданья, – сказала она дрогнувшим голосом. – Я даже не знаю, как вас зовут.

– Леонид, – тихо ответил Драницын. – Леня…

– Леня? – повторила девушка. – До свиданья, Леня. Если вернусь, встретимся. Если нет… прощайте, Леня.

Она тоже взмахнула палками и, не оборачиваясь, понеслась вслед за Любой.

Драницын долго смотрел ей вслед. Затем достал папиросу и вынул из коробка спичку. Спички тогда были скверные. «Если загорится сразу, все будет хорошо», – усмехаясь в душе собственному суеверию, подумал он. Спичка загорелась. Он с облегчением вздохнул.

В кустах фыркнула и завозилась его лошадь. Слышно было, как она хрупала, перегрызая тонкие розовые плети лозняка. Драницын вскочил в седло и пустил ее вскачь.

Глава пятая

1

Англо-американское командование почувствовало, что натиск советских войск возрастает. Стало окончательно ясно, что это не случайные бои, а тщательно подготовленный удар. Даже Айронсайд при всей своей тупости и самоуверенности не мог не понимать, что положение крайне серьезно.

Созвав офицеров на совещание, он тщательно скрывал от них свою растерянность.

Вокруг стола, на котором лежала карта военных действий, разместились американские, английские и французские офицеры. Здесь же были и представители белогвардейского штаба, генералы Миллер и Марушевский со своими сотрудниками.

– Большевики хотят разгромить все по пути к Шенкурску и овладеть городом, – обеспокоенно проговорил Миллер.

– Вы полагаете, что это им удастся? – спросил Айронсайд.

Миллер неопределенно пожал плечами.

Не зная, что ответить, он оглянулся на Марушевского. Тот молчал. Их выручил полковник Брагин.

– Многое зависит от того, – сказал он, – удастся ли большевикам овладеть Высокой горой. Это прежде всего! К счастью, она укреплена великолепно.

Начальник разведки, английский полковник Торнхилл, посмотрел на него с самодовольной улыбкой.

– Тем не менее, – продолжал Брагин, – судьба Шенкурска внушает серьезные опасения. Теперь уже ясно, что большевики пытаются обойти город с флангов. Шенкурск под угрозой охвата. Большевики идут тремя колоннами. Слева заходит западная колонна, справа – восточная… На западе от Шенкурска идут бои в Тарнянской волости. Восточная колонна противника также с боями приближается к деревням Афанасьевская и Захавка. Центральная же колонна, ведущая бои на Вельском тракте, по-видимому должна выполнять роль тарана. Большевики тщательно продумали весь план операции. Они прекрасно понимают, что взятие Шенкурска открывает им путь на Архангельск.

– Ну? Далеко вы шагаете… По-штабному, – насмешливо проговорил Ларри, быстро выступая вперед. – Что такое охват? – спросил он, с пренебрежением глядя на Брагина. – Говоря об охвате, вы, господин полковник, забываете о том, что охватывающая сторона должна иметь гораздо больше сил, чем обороняющаяся. Это – неизменное правило. В данном же случае все как раз наоборот… Большевики вдвое слабее нас. Мы располагаем мощными артиллерийскими средствами. А что есть у большевиков? Наши склады ломятся от снарядов. А что могли подвезти большевики? Чем ближе они подойдут к Высокой горе, тем хуже для них. Уже второй день они штурмуют ее, но все их усилия безуспешны. До тех пор пока стоит Высокая гора, большевистские фланговые колонны не стоят выеденного яйца. Еще сутки – и они будут разбиты.

Айронсайд посмотрел на русских. Миллер что-то шептал Брагину на ухо, и тот покраснел, как ученик.

Тем временем слова попросил высокий лысый майор с обмороженными щеками. Это был начальник американского карательного отряда, сегодня утром прилетевший из Шенкурска.

– На пути к Шенкурску, – заявил он, – большевики найдут только пепел и руины. А они, конечно, надеялись на поддержку местного населения. Скот частью реквизирован, частью истреблен. – Майор улыбнулся командующему. – Чем большевики будут питаться, трудно себе представить. В деревнях, точнее говоря в бывших деревнях, бродят только одичавшие кошки…

Это заявление окончательно убедило Айронсайда в том, что все его страхи преждевременны.

После совещания, которое всех успокоило, присутствующие были приглашены к ужину.

Офицеры выпили по нескольку рюмок русской водки, и разговор возобновился.

– Вы действуете вяло, – говорил Айронсайд, обращаясь к Миллеру и Марушевскому. – Вы должны немедленно призвать под ружье всех – от мала до велика.

Накладывая себе зернистую икру, Миллер почтительно слушал Айронсайда.

– Но всеми вашими частями должны командовать американские или английские офицеры.

– Это будет похоже на индусские корпуса или на негритянские дивизии в Африке? – заметил Марушевский.

– Вот именно, – спокойно ответил Айронсайд. – Не вижу в этом ничего странного.

– За славный американский гарнизон в Шенкурске! – провозгласил Ларри. – За гарнизон Высокой горы!

– За американских солдат! – отозвался Айронсайд, любезно чокаясь с Ларри.

Айронсайду подали телеграмму из Шенкурска. Генерал Финлесон, командир Северодвинской бригады, телеграфировал: «Все атаки большевиков отбиты с большим для них уроном».

– Вот! – сказал Айронсайд и бросил телеграмму на стол. Ларри схватил ее и громко прочитал вслух. Офицеры захлопали в ладоши.

2

Штаб Фролова уже второй день находился в деревне, расположенной между Усть-Паденьгой и Высокой горой.

Позиции интервентов в районе Высокой горы действительно представляли собой сильно укрепленный оборонительный пояс Селение, стоявшее на самом верху крутого склона Ваги, было окружено цепью хорошо оборудованных блокгаузов. Все подходы к Высокой горе преграждала колючая проволока. Это было сплошное кольцо из двенадцати рядов, за которыми шло несколько линий глубоких, в человеческий рост, окопов. Десятки прекрасно укрытых вражеских пулеметов простреливали каждый клочок земли. Мощные батареи, стоявшие на окраинах деревни, в любую минуту были готовы открыть огонь. По словам пленных, в тылу стояли резервы. Казалось, все было рассчитано, все гарантировало от поражения.