Кровь героев - Александр Зиновьевич Колин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Впрочем, если почаще телевизор смотреть, особенно выступления каких-нибудь мелкотравчатых депутатов, мечтающих добраться до бездонной кормушки, которую сплошь и рядом вырывает из их чистых законодательских рук власть исполнительная, ей-Богу, и не такое приснится…
Саша и сам не заметил, как развеселился. Приятно все-таки, когда с женщиной говоришь о рок-музыке, а она при этом не смотрит на тебя как баран на новые ворота.
Правда, к числу фэнов группы «The Doors» «мама» Нина (Климов неожиданно для себя отметил, что эта круглолицая брюнетка с гладкими длинными волосами может быть очень даже приятной в общении) не принадлежала, диск достался ей в подарок. Просто в одной компании она и Юрий Николаевич (тогда еще молодожены) смотрели недавно появившийся на видео фильм Оливера Стоуна, и хозяева, увидев, что молодой жене нужного им человека понравилась киноверсия истории Джима Моррисона и его группы, решили, попросту говоря, подольститься к Нине, подарив ей эту редкую запись.
Климов, собственно говоря, к числу больших поклонников «The Doors» тоже не принадлежал, просто некоторые их композиции очень глубоко трогали его, и особенна та, которую он слушал прежде, чем заснуть, — «The End». Саша едва удержался, чтобы не попросить радушную хозяйку продать ему этот альбом, но не захотел портить ей настроение. Тем более что денег у него все равно не было.
Нина так искренне веселилась, хотя пила совсем мало, что ее беззаботное состояние передалось Александру. Он ожидал, что вдова начнет жаловаться на свою тяжкую долю, на то, что муж ей ничего не оставил, что и на даче, к которой Нина так привыкла, у нее уже нет права появляться, и все такое прочее, но этого, к его изумлению, не случилось.
На неутешную вдову она ничуть не походила. Нина с удовольствием болтала о музыке, которую они с Сашей слушали, меняя диск за диском, и не задавала никаких каверзных, ставших уже за последнее время Климову привычными вопросов о пропавших деньгах. Дело шло к полуночи, и сквозь сладковатую истому легкого винного дурмана Саша все реже и реже вспоминал о том, что собирался сегодня пригнать Манишкину свою машину.
И действительно, куда спешить? За веселым разговором и радовавшей душу «Монастырской избой» Саша даже как-то и не обратил внимания, что его сегодняшняя спасительница слишком уж часто выходит из комнаты и, возвращаясь, постепенно как-то странно меняется. Однако скоро Саше стало очевидно, что глаза Нины как бы померкли, движения стали менее уверенными, а разговоры о музыке почти бессвязными. Климов, которого, разлившаяся по жилам выпивка только сильнее разгорячила, не понимал причин явной Нининой заторможенности.
Они несколько раз танцевали медленные танцы, практически касаясь друг друга, точнее хозяйка просто повисала на своем госте, вызывающе прижимаясь к нему слишком большой при ее худобе грудью. Сашу это смущало мало, несмотря на довольно эффектную внешность вдовы своего отчима — красивое лицо и стройную фигуру, — он просто не воспринимал Нину как женщину, с которой он может оказаться в одной постели. Он скорее готов был относиться к ней как к подружке или сестре.
Климов даже и не заметил, как она переоделась, сменив яркую блузку и юбку на более удобный халат и сняв с себя груды бус и цепей. И вот тут, как говорится, дошло веселье до точки. Хозяйка поставила грустную песенку «Vaya Con Dios» под незатейливым названием «I Don’t Want to Know», повествующую о непутевом возлюбленном, и, раскачиваясь в такт сладкому журчанию аккордеона, скинула халатик и принялась исполнять нечто вроде танца живота. Зрелище, даже несмотря на то, что, двигаясь, женщина то и дело сбивалась с ритма, было впечатляющее: длинные стройные ноги, крепкий живот, две тоненькие полосочки трусиков и лифчика на покрытой ровным загаром коже…
Песня кончилась, а следующую Нина слушать не пожелала и, не найдя затуманенными глазами пульта, неуверенно шагнула к аппаратуре. Женщину качнуло, и она, потеряв равновесие, упала на устланный паласом пол. Климов бросился поднимать перепившую хозяйку, которая обхватила его шею руками и, изо всех сил сжав Сашу в своих объятиях, потребовала:
— Иди ко мне.
В другое время и в другом настроении Климов, возможно, не устоял бы против такого предложения и от всей души на него откликнулся бы, но, пораженный тем, в какое состояние привела Нину сравнительно небольшая доза спиртного (и выпили-то они по бутылке хорошего сухого на нос), сразу же протрезвел.
Высвободившись из жарких и цепких объятий и игнорируя откровенные призывы женщины немедленно заняться любовью, Саша уложил начавшую бузить хозяйку на диван, а сам отправился в ванную, чтобы намочить полотенце и с его помощью попробовать привести женщину в чувства.
Почему-то он вспомнил Галю Фокееву и ее возобновившиеся после бурных ласк расспросы о деньгах и Носкове, и ему стало неприятно.
Увидев, что дверца ящичка аптечки приоткрыта, Климов решил заглянуть внутрь в надежде найти там какое-нибудь подходящее для данного случая лекарство. Откровенно говоря, в фармакологии он не разбирался и совершенно не был уверен, что сумеет опознать по надписи на латыни даже нашатырный спирт. Но тут на глаза ему попалась почти полностью выпотрошенная упаковочка какого-то лекарства.
Что-то заставило Сашу взять ее в руки и прочитать надпись: «Аминазин». Все сразу же прояснилось. Эти желтые таблеточки Климову запомнились на всю жизнь. Когда-то очень давно, он только вернулся из армии, одна девчонка, оставшись с ним наедине «средь шумного бала», предложила «испробовать кайф», на что Александр сдуру согласился. Проглотив пару таблеток, запив их сухим вином и ничего не почувствовав, он, невзирая на настойчивые предупреждения обождать немного, проглотил еще несколько. Проснулся он только следующим вечером, проспав больше суток, и с дурной головой поплелся к себе домой досыпать. Поняв, что не только мокрое полотенце, но и нашатырь Нине теперь не помогут, он, вернувшись обратно в комнату, прикрыл «бездыханное тело» халатиком и решительно направился к выходу. Пока не поздно надо добыть свою тачку и ехать на встречу с Манишкиным, а то как бы тот еще не передумал.
Тихонько прикрыв за собой входную дверь, Саша подошел к лифту и едва протянул руку к кнопке, как та неожиданно засветилась тускловатым красным светом.
— Даже лифт, и тот из-под носа увели, — обреченно вздохнул Климов
