Дневная битва - Питер Бретт

Инэвера оледенела. Кеневах знает? Ветерок превратился в песчаную бурю, способную ободрать кору с гибчайшей пальмы.

И вновь Кеневах рассмеялась:

– Считаешь себя особенной? У старого борова есть дама’тинг, готовые из корысти ежедневно трудиться над его вялым копьем. Я и сама ложилась с ним задолго до того, как ты стала чашечкой кузи в жалкой руке своего отца! Невесты Эверама никогда не гнушались блудом ради выгоды, хотя, похоже, ты превосходишь большинство. Тебе не приходит в голову, что Ахман изобьет тебя, когда узнает? Какая восхитительная ирония: борьба за власть закончится тем, что мужа казнят за избиение дама’тинг!

Инэверу захлестнул страх. «Нет крови горячее, чем у обманутого шарума», – гласил Эведжах’тинг. С большой вероятностью Ахман придет в бешенство и убьет ее или андраха, а то и обоих. Рано или поздно ему придется умертвить тучного старца ради Трона черепов, но он не удержит последний, пока не обзаведется сыновьями-най’дама во всех племенах. На это уйдет как минимум десятилетие.

– Чего ты хочешь? – осведомилась она.

– Для начала – фиал с кровью твоего мужа, – отрезала Кеневах. – Я почитаю его сама…

– Категорически нет, – оборвала ее Инэвера.

– Ты забываешься, дитя, – ощерилась Кеневах. – Я все еще твоя госпожа. Ты не смеешь отказать мне ни в чем.

Инэвера пренебрежительно отмахнулась:

– Кости не указали на другую. По закону я стану дамаджи’тинг, когда ты умрешь, независимо от твоего одобрения.

– Если доживешь, – парировала Кеневах. – Я получу кровь Ахмана Джардира, даже если сперва придется высосать твою. Если ему и впрямь суждено величие, он еще сгодится в евнухи, когда тебя надежно запрут.

Инэвера вздохнула:

– Я надеялась этого избежать. – Она достала из мешочка хора череп огненного демона.

Кеневах запрокинула голову и загоготала:

– Огненный череп? Ты разочаровываешь меня, Инэвера. Я ожидала большего.

Без сомнения, ее стол покрыт противопламенными метками. Она вскинула руки и показала пустые ладони.

– Бей. Кости назовут другую, когда я убью тебя. – Она покачала головой и прицокнула языком. – Какая потеря!

– В самом деле, – кивнула Инэвера.

Повернулась и метнула огромный огненный шар, но не в Кеневах, а в толстые бархатные шторы на высоких окнах дамаджи’тинг. Взревело пламя, шторы распались в считаные секунды. В кабинет хлынул яркий солнечный свет, отразился от дыма и озарил каждый закуток.

Круг из хора, в котором стояла Инэвера, играл роль ловушки. Он взорвался и оставил тлеющие дыры в толстых коврах. Другие хлопки понеслись со стола Кеневах, старуха пронзительно вскрикнула под градом горящих осколков.

Инэвера уже спрятала огненный череп в безопасное вместилище. Хладнокровно и чинно обошла стол, остановилась перед старухой. Дым ел глаза и обжигал легкие, но терпеть можно.

– Магия тебе больше не поможет, старая карга. Уладим наше дело шарусаком.

Старухе следовало отдать должное, она не замешкалась. Давний навык не забылся, пусть даже она уже десятилетия ни с кем не сражалась. Ее атака, «Ветер ломает пальму», оказалась безукоризненной.

Но медленной. Кеневах оставалась в отменной форме, но при этом – старше на пятьдесят лет, и возраст отразился на скорости. «Хлесткая ветка» отвела «Ветер ломает пальму». Инэвера зашла сзади и пнула старуху под колено. Нога подогнулась, Инэвера поймала Кеневах в захват и повалила.

Кеневах извернулась и высвободилась, едва они грянулись о пол. Шарусак учил красть свободную энергию при каждой возможности, и даже старая женщина окажется грозной, если сумеет урвать себе сил. Рыча и хрипя, они катались средь дыма и затухающего пламени. Двери содрогались от стука, но Инэвера надежно их заперла.

Кеневах проявила себя более опасным противником, чем ожидалось, но исход предрешился, едва Инэвера прекратила снабжать дамаджи’тинг энергией и начала действовать медленно, усиливала зажим, пока не добилась желаемого результата. Через считаные секунды она вывихнула Кеневах бедра. Вопль дамаджи’тинг оборвался, когда Инэвера крепко обхватила ногами ее талию и потянулась за давно положенным ей черным покрывалом. Нашарила искомое и туго затянула его на горле Кеневах, после чего удерживала ничком, наблюдая, как багровело и раздувалось старухино лицо. Выждав еще немного, Инэвера расслабила захват и размотала шелк.

Она держала в руках черные капюшон с покрывалом, когда двери окутались вспышкой магии и в кабинет ворвались Кева с Энкидо в сопровождении десятка женщин – и дама’тинг, и най.

Кева с ужасом оценила разрушения. Пламя в основном потухло, но в комнате воцарилась разруха, обугленные обломки дымились. Кева впитала образ матери, что застыла на полу и лишилась покрывала, и повернулась к Инэвере. В глазах горела жажда убийства.

– Кеневах была стара и слаба, – громко произнесла Инэвера. – Настало время уступить черный капюшон.

– Как ты смеешь?! – возопила Кева.

Убийство дамаджи’тинг с целью расчистить дорогу наследнице – не новость, но совершенное столь откровенно – дело неслыханное.

– Мы с матерью научили тебя всему, что ты знаешь! Предать ее, после того как мы впустили тебя…

Инэвера рассмеялась:

– Впустили меня? Я не была ни уличной попрошайкой, ни най’тинг. Не надо переписывать историю и выставляться моей спасительницей. Вы молча вырвали меня из материнских рук и швырнули в темницу, где меня норовила убить твоя родная дочь.

Мелан стояла в толпе, безошибочно узнаваемая по клешне. Инэвера встретилась с ней вызывающим взглядом, предлагая возразить.

– А когда я не оправдала чаяний, – продолжила Инэвера, – Кеневах сама попыталась меня убить. Семь раз – так сказали мне кости. Я же, по крайней мере, почтила ее и сделала это в открытую.

– Ты лжешь, – пророкотала Кева.

Инэвера покачала головой:

– Зачем мне лгать, если мои слова не важны? Я единственная наследница Кеневах, какую назвали кости. Пока я жива, дама’тинг Каджи в моей власти.

– Если жива, – уточнила Кева и перешла в стойку шарусака.

Но едва она вышла из темной ниши, солнечный свет ударил в хора, которой она воспользовалась, чтобы распахнуть двери, и кость взорвалась в руке. Кева истошно вскрикнула и лишилась всякой собранности от удара, что сбил ее с ног.

Инэвера ринулась к ней, намереваясь прикончить, пока она отвлечена. Это будет быстрая смерть, и после лишь Мелан сможет предъявить ей счет.

Но между ними встал Энкидо. Его «Верблюжий удар» отправил Инэверу в полет через весь кабинет.

– Убей ее! – приказала Кева.