Знак Чудовища - Роман Афанасьев

Увидев строй копейщиков, воин остановился, и вскинул руку. Тотчас из-за угла показались наемники и окружили предводителя. Мрачные крепкие детины в кожаных доспехах, с длинными мечами, забрызганные кровью, с перекошенными от злобы лицами, они казались воплощением зла. Их было не меньше чем стражников. И они не собирались отступать.

Человек в доспехе опустил руку, указывая на строй, и наемники бросились вперед - молча и деловито, как волки на добычу.

- Вперед! - завопил Горак, оказавшийся рядом с Сигмоном. - В атаку!

Наемники набросились на стражников, отбивая копья мечами, и строй копейщиков смешался. Кто-то из них закричал, кто-то упал, зажимая руками живот, и сраженье превратилось в свалку. Воин в доспехе поднял меч над головой и медленно двинулся вперед. Он шел сквозь схватку, шел к оцепеневшему от страха Сигмону, а тот не мог отвести глаз от блестящего шлема.

- Бежим, - взвизгнул Рон и вцепился в руку тана. - Сигмон!

Тан вздрогнул, очнулся от наваждения и увидел, что навстречу воину пробивается Горак, размахивая мечом как косой.

- Сигмон!

Тан замотал головой, ударил Ворона каблуками и тот рванул с места, словно только и ждал этой команды. Звездочка, подгоняемая алхимиком, мчалась следом, высекая из булыжников фонтаны искр.

- Никто! - донеслось из-за спины, - никто не смеет нарушать порядок в этом городе! Ни человек, ни вампир, ни…

Крик оборвался, но тан даже не подумал обернуться. Он летел на черном жеребце прочь из города, прочь от человека в доспехах и никакая сила не могла его задержать. Он холодел от ужаса, предчувствуя, что все его усилия напрасны. Он знал, что все повториться, что смертоносный блеск доспехов еще догонит его и потому терзал каблуками живот Ворона, в тщетной попытке сбежать от неизбежного.

Звездочка мчалась следом, неся на себе алхимика. Он не чувствовал ничего особенного, просто в очередной раз спасал свою жизнь. Даже не боялся. Привык.

Но когда город остался за спиной, он испытал громадное облегчение. Ему стало легче настолько, что он прокричал на ходу:

- Сигмон! Надеюсь, ты успел забрать золото?

В ответ он получил только проклятье и догадался, что его надежды не оправдались. Он пожал плечами и решил удовлетвориться тем, что в очередной раз спася от неминуемой гибели. Этого, по мнению алхимика, было вполне достаточно для счастья.

БАРОН И ДРАКОН

Деревья на вершине холма росли не так густо, как у подножья. Конечно, это по-прежнему тот самый южный лес, исходящий душистыми ароматами смол и спелых трав, но тут, наверху, оставалось место и для ветерка. Ветерка, трепавшего бумаги, вырывавшего их из рук.

- Вот дрянь! - в сердцах бросил Сигмон, подхватывая пожелтевший лист пергамента. - Ничего не могу разобрать.

- Ты это повторяешь в десятый раз, - заметил Рон, перемешивая угли в костре длинной палкой. - Но делу это не помогает.

- Это помогает мне, - мрачно отозвался тан. - На душе становиться легче, и уже не хочется кого-нибудь придушить.

- Не расстраивайся. Я тоже ничего не понимаю. Слова, вроде, знакомые, но все вместе…

- Вот именно - все вместе!

Расстроенный тан поднялся с поваленного ствола, с раздражением бросил листок на плащ, расстеленный на траве, и направился в чащу.

Рон подул на затухающие угли, подбросил в костер сухих веток и поднялся. Подойдя к плащу, опустился на колени и собрал листы в аккуратную стопку: он терпеть не мог разбросанных вещей. Тан, ставший в последнее время жутко раздражительным, уже не так не заботился о трактате Леггера, как в начале пути. Тогда это было его сокровищем, над истертыми листами он трясся как ювелир над бриллиантом размером с кулак. Сигмон верил, что в бумагах заключается его спасение. Но едва стало ясно, что прочитать заметки мага не удастся, Ла Тойя пришел в бешенство. И Рон его понимал.

Почти неделю они пробирались сквозь леса Гернии, стараясь держаться подальше от больших дорог. Они не знали, преследуют их наемники, или нет, но рисковать не хотели. Сигмон не раз предлагал Рону уйти, но алхимик не соглашался: не хотел бросать друга и даже слышать ничего не желал о расставании.

Ехали вместе, стремя о стремя, плутая среди южных лесов. Они были не так густы, как северные, но от этого дорога не становилась легче. Труднее всего с конями: там, где пройдет пеший, конному дорога закрыта. Но скакунов не бросали, - и самим ноги меньше бить, и в случае опасности удирать сподручней. Из-за этого приходилось выбирать тореные тропинки, шедшие вдоль больших дорог и ведущих от деревни к деревне - в самую гущу леса кони пробраться не могли. Жилье обходили стороной, раз только заглянули в деревню, запасли еды, и сразу ушли, не дожидаясь темноты. Ночевали в лесу - и алхимику и тану было не привыкать к дорожным неудобствам. Их они не боялись, больше пугала возможная погоня. Ни алхимик, ни Сигмон больше не хотели встречаться с отрядом головорезов. И с человеком, закованным в железо.

Вот и сегодня, одолев за день огромную долину, друзья решили заночевать на вершине одного из холмов. Как всегда алхимику пришлось заняться костром и едой, а Сигмон взялся за пергаменты. Так повелось с самого начала: с первых дней пути тан проводил все свободное время за чтением трактата, а Рон кашеварил. Алхимик не возражал, предоставив тану возможность самому разобраться в том, что написал Леггер о драконьей шкуре.

И Сигмон пытался. Изо всех сил. Да только ничего у него не вышло - трактат был составлен для тех, кто понимал толк в магии. Часть записей и вовсе шла на древне-эльфийском наречье Фаэллэ, бывшем в ходу у магов еще до Войны Рас. А те части, что писались на северном и гернийском, были малопонятны и Сигмону, и Рону. Обилие магических терминов, непонятных расчетов, ссылок на якобы известные факты, создавали впечатление что текст либо зашифрован, либо писан душевнобольным.

Вскоре ла Тойя пал духом: решил, что это не трактат Леггера, а подделка. Но алхимик его успокоил: ему доводилось читывать записи магов, и он готов был дать голову на отсечение, что трактат подлинный и речь в нем идет об исследовании «драконьей шкуры». Вот только написано это магом и для магов, а непосвященные все одно ничего не поймут.

В последние дни Сигмон сделался невыносим: ворчал, огрызался и сквернословил по любому поводу. Он держал в руках ключ к спасению, но не мог им воспользоваться и это приводило его в бешенство. То, что они ехали в неизвестность, непонятно куда и зачем, тоже не прибавляло бодрости. Никакого плана действий у друзей не было - просто удирали от погони, вот и все.

Порой Сигмон заговаривал о том, что неплохо бы вернуться в Ривастан, но и ему самому и Рону было понятно, что это дурная затея. До границы недалеко, но даже если бы они смогли миновать посты, то дальше им податься некуда. Один раз тан сказал, что хотел бы вернуться домой, в родное имение, но быстро скис. Там его все знали, и сохранить в тайне уродство он бы не смог. А огласка - верная дорога в лаборатории магов. Да и странные наемники, напавшие на них в Гаррене, судя по внешнему виду и разговору, пришли именно из Ривастана. Рон опасался, что Сигмона на родине давно ищут, да и сам тан подозревал нечто подобное. Путь домой оказался закрыт, и это раздражало Сигмона еще больше. Он не знал, что делать и это его угнетало.