Шпион, вернувшийся с холода. Война в Зазеркалье. В одном немецком городке - Джон Карре

— До тех пор, пока мы будем платить ему больше, чем другая сторона.

— Не лучше ли вам отправиться домой к вашей жене? — резко сказала она. — Как-то поверится, что вам необходимо спать здесь.

— Таков приказ.

Эйвери вернулся в свой кабинет. Она даже не пожелала ему доброй ночи.

Лейзер положил трубку. Неожиданно стало очень тихо. Погасли огни на крыше, и комната погрузилась в темноту. Он быстро собрался и с хмурым лицом спустился вниз. Такое выражение бывает у человека, который сразу после обеда узнает, что нужно тотчас быть на новом обеде.

Глава 11

Как и во время войны, они выбрали Оксфорд, где бывало очень много приезжих — преподавателей, студентов из разных стран, всякого другого люда. Здесь было легко затеряться. Близость природы им тоже очень подходила. Кроме того, в Оксфорде они чувствовали себя как дома. На следующее утро, после того как позвонил Лейзер, Эйвери отправился на поиски особняка. Днем позже он позвонил Холдейну, чтобы сообщить, что в северной части города снял на месяц огромный дом в викторианском стиле с четырьмя спальнями и садом. Это оказалось очень дорого. В Департаменте особняк стали называть Домом Мотыля, и он проходил по статье расходов на улучшение условий труда.

Как только Холдейн узнал, он сразу сообщил об этом Лейзеру. Было решено, что Лейзер, как он сам и предложил, распустит слух, будто уезжает на курсы в одно из центральных графств.

— Никаких подробностей, — сказал ему Холдейн. — Пусть всю корреспонденцию для вас переправляют в Ковентри «до востребования». А мы организуем ее доставку сюда.

Лейзер обрадовался, когда узнал, что они будут жить в Оксфорде.

Леклерк и Вудфорд лихорадочно искали человека, который заменит Лейзера в автомастерской: вдруг им пришел в голову Мак-Каллох. Лейзер дал ему доверенность и целое утро суетился, объясняя, как там все устроено.

— Мы со своей стороны оформим вам гарантию, — сказал Холдейн.

— Нет никакой необходимости, — ответил Лейзер и добавил с серьезным видом:

— Когда имеешь дело с настоящим английским джентльменом.

В пятницу вечером Лейзер сообщил о своем согласии, а уже к среде подготовка продвинулась настолько, что Леклерк мог созвать спецотдел на совещание и обсудить общий план действий.

Вместе с Лейзером в Оксфорде должны были жить Эйвери и Холдейн — этим двоим предстояло выехать вечером следующего дня; предполагалось, что к этому времени Холдейн подготовит программу. Лейзер прибудет в Оксфорд па два-три дня позже, как только закончит свои дела. Старшим назначался Холдейн, его помощником — Эйвери. Вудфорд оставался в Лондоне. В его задачу входили консультации с Министерством (и с Сэндфордом из исследовательского отдела) по ракетам ближней и средней дальности, но их внешним характеристикам; получив все необходимые сведения, он должен был сам приехать в Оксфорд.

Леклерк был неутомим: то он ехал с докладом в Министерство, то выбивал пенсию для вдовы Тэйлора в финансовом ведомстве, то встречался с отставными инструкторами по радиоделу, фототехнике и рукопашному бою.

Все остающееся время Леклерк целиком посвящал начальной фазе операции «Мотыль-ноль» — моменту заброски Лейзера в Восточную Германию. Поначалу конкретного представления о том, как это осуществлять, у него не было. Он очень неопределенно говорил о морской операции с датского побережья, о небольшом рыболовном судне, с которого сбрасывается не обнаруживаемая радарами резиновая лодка. Он обсуждал с Сэндфордом возможность нелегального перехода границы и запросил у Гортона данные о погранзоне в районе Любека. В самой обтекаемой форме он даже проконсультировался с Цирком. Контроль предложил любую помощь.

Все это происходило в обстановке делового подъема и оптимизма, который сразу бросился Эйвери в глаза по возвращении. Даже те, кто, как предполагалось, должны были оставаться в неведении, заразились общим волнением. Небольшая компания сотрудников, постоянно обедавших за угловым столиком в кафе «Кадена», была взбудоражена разными слухами и предположениями. Говорили, к примеру, что одного человека, но имени Джонсон, которого во время войны знали как Джека Джонсона, инструктора по радиоделу, снова зачислили в штат Департамента. Бухгалтерия выдала ему деньги, и — что самое загадочное — им предложено составить трехмесячный контракт и копию переслать в Министерство финансов. Разве бывают трехмесячные контракты? — спрашивали они друг друга. Во время войны Джонсон был связан с заброской агентов во Францию, вспоминала одна из сотрудниц со стажем. Отличавшийся нахальством шифровальщик Берри спросил у мистера Вуд-форда, зачем им понадобился Джонсон, на что тот с ухмылкой посоветовал ему заниматься только своим делом, а Джонсона, сказал он, взяли для подготовки одной совершенно секретной операции в Европе… в Северной Европе, если на то пошло, и, кстати, пусть Берри знает, что бедный Тэйлор умер не напрасно.

Теперь к главному входу с утра до вечера подъезжали автомобили, мелькали курьеры из Министерства. Пайн потребовал и добился того, что ему выделили помощника из другого правительственного учреждения, которого он третировал с монаршей суровостью. Каким-то окольным путем он узнал, что объектом операции была Германия, и поэтому стал очень старательным.

Дело дошло до того, что среди местных торговцев поползли слухи, что Министерский Дом вот-вот перейдет в руки нового владельца; называли имена скупавших недвижимость частных покупателей. В здании день и ночь горели окна, сюда круглосуточно привозили обеды и закуски, а опечатанная прежде по соображениям безопасности парадная дверь была открыта. Вид Леклерка в котелке и с чемоданчиком, садящегося в черный «хамбер», стал теперь привычным на Блэкфрайерз Роуд.

Как раненый человек, не желающий видеть своей раны, Эйвери спал теперь в стенах своего кабинетика, отделявших его от внешней жизни. Как-то раз он попросил Кэрол купить подарок для Энтони. Она принесла игрушечный грузовик с пластмассовыми бутылочками, которые можно было наполнять водой. Однажды вечером он с ней испытал игрушку и потом послал с шофером «хамбера» в Бэттерси.

Когда все было готово, Холдейн и Эйвери сели в поезд до Оксфорда. Билеты первого класса были оплачены Министерством. В вагоне-ресторане им был зарезервирован отдельный столик. Холдейн заказал себе маленькую бутылку вина и попивал его, разглядывая кроссворд в «Таймс». Они сидели молча — Холдейн был поглощен кроссвордом, Эйвери боялся его беспокоить.

Вдруг взгляд Эйвери остановился на галстуке Холдейна; не успев подумать, он выпалил:

— Боже мой, а я и не знал, что вы играете в крикет.

— Вы что, ждали, что я буду вам об этом докладывать? — рявкнул в ответ Холдейн. — Не могу же я в этом галстуке явиться на работу.

— Извините.

Холдейн пристально посмотрел на него.

— Не стоит извиняться на каждом шагу, — заметил он. — Вы оба этим грешите.

Он налил себе кофе и заказал рюмку коньяку. Официанты стремительно выполняли его пожелания.

— Оба?

— Вы и Лейзер — он всегда словно извиняется.

— Теперь, когда Лейзер с нами, все пойдет как надо, верно? — быстро проговорил Эйвери. — Лейзер — профессионал.

— Мы и Лейзер — совершенно разные вещи. Никогда не путайте это. Просто мы его когда-то нашли, и очень давно.

— Что он такое? Что за человек?

— Он агент. Мы должны уметь с ним обращаться, нам не важно, что у него внутри.

Он вновь погрузился в кроссворд.

— Он должен быть преданным человеком, — заметил Эйвери. — А то с чего бы он согласился?

— Вспомните, что сказал директор: существуют две присяги — первую часто принимают легкомысленно.

— А вторую?

— Ну, это уже другое дело. Наша задача заключается именно в том, чтобы помочь ему принять вторую присягу.

— А что заставило его согласиться в первый раз?

— Я не верю в причины. Не верю в такие слова, как «преданность». И меньше всего, — изрек Холдейн, — я верю в мотивацию поступков. Давайте оставим арифметику, теперь мы готовим разведчика. Вы ведь знакомы с немецкой литературой, верно? Вначале было дело.

Уже подъезжая к Оксфорду, Эйвери рискнул задать еще один вопрос:

— Как получилось, что тот паспорт оказался уже недействительным?

Холдейн имел обыкновение наклонять голову, когда к нему обращались.

— Прежде Форин Офис выделял Департаменту несколько серий для оперативных паспортов. Такой порядок существовал на протяжении многих лет. Год назад Форин Офис объявил, что не будет больше выдавать нам паспортов, не согласовав с Цирком. Видимо, Леклерк довольно редко посылал запросы, и Контроль решил покончить с этой практикой. Паспорт Тэйлора был старой серии, из той партии, что была аннулирована за три дня до его отъезда. Уже ничего нельзя было сделать из-за отсутствия времени. Но все могло бы остаться незамеченным. Цирк показал себя здесь далеко не с лучшей стороны. — Пауза. — Очень трудно понять, чего хочет Контроль.