Клан Мамонта - Сергей Калашников

— Откуда тут было взяться такому жару? — ворчал Саня, разглядывая выбитые куски наружной стенки. — Всё сплавилось. Просто удивительно, как сама ваша печка не потекла.

Применяя поочерёдно лом, кувалду и зубило, «разбирали» домницу два дня, медленно, но верно, превращая ее в груду щебня. И обнажили монолитную глыбу шлака, к нижней части которой намертво прилипла металлическая блямба.

— Да это же чугун, — воскликнул Саня, отколов от неё солидный кусок. — Переуглероженное железо. Из него вполне можно кое-что отливать.

— Каждый раз, разламывая домницу? — скривилась Виктория.

— Его нужно снизу выпускать, пока он жидкий. И шлак тоже. Пробивать отверстие ломом, а потом затыкать, и снова насыпать сверху уголь и руду — предложила Светка.

— В принципе, можно попробовать, — согласилась Вика. Только лом понадобится длинный, метра три, не меньше.

— Но тогда у нас получится один чугун, а он не куётся. И как из него извлечь лишний углерод я ума не приложу.

— Разве что воздуха пробулькать, когда он ещё горячий, — задумчиво пробормотала Светка. — Чтобы углерод выгорел.

— А как мы создадим такое давление? — вопросил Саня. — Чугун же плотный. А стакан, в котором придётся пробулькивать, нужно делать высокий и узкий, а то воздух быстро выйдет наружу, и ничего сгореть не успеет.

— А может быть просто мела меньше добавлять, раз от него такой жар? — Веник в задумчивости смотрел на листок самодельной серой бумаги с пометкой «Смесь 537». — Откуда такой большой номер?

— У нас с Натальей и Пуночкой один рецептурный журнал на троих. С тех пор, как мы начинали ещё в тетрадках из прошлой жизни. Предыдущий рецепт видишь? Четыреста девяносто восьмой, ещё на бересте.

Ребята замолчали, размышляя над тем, как поступить.

— Складываем новую домницу — копию старой. Продолжаем работать без мела, — решил Веник. — А насчёт выплавки чугуна и как с ним быть — подумаем позднее.

— То есть начинаем снова с кирпича, — согласился Саня. — И начинать придётся с размалывания черепков. А их у нас почти нет — всё израсходовано.

— Немудрено, что всё израсходовано, — ухмыльнулся Шеф. — Я и думать не думал, гадать не гадал, что вы такую здоровенную домницу отгрохаете! Она же у нас сначала была не выше, чем по пояс, а теперь выросла почти до человеческого роста. Чем вы её кормили, что она так подросла?

— Ну… Чем больше печка, тем больше металла за раз выплавляется, — улыбнулась Виктория. — А печку всё рано приходиться перекладывать каждые пару-тройку месяцев. Вот мы и увеличивали помаленьку.

— Чем печка больше, тем выше в ней температура просто потому, что скорость теплопередачи пропорциональна площади поверхности, а тепловыделение пропорционально объёму, в котором идёт горение. Ну и вы, увеличивая размеры, вынуждены были наращивать толщину стенок. То есть у вас возникли условия для того, чтобы внутри становилось жарче. Так что следующую домницу сделайте меньше этой. А черепков для размола на кирпич мы специально наобжигаем, — распорядился Веник. — Но, да, дело не быстрое. И возить его сюда будет трудно по сухому пути — зима на носу. Не угадаешь ведь, когда вода покроется льдом.

— У нас целое стадо оленей, — напомнила Светка. — Санки тоже есть. Вень, у нас уже дофига всего разного.

— Привет! — Светка подошла к разговаривающим Сане и Лене. — Хочу вступить в вашу партию.

— Не понял, — рокотнул Саня. — Что ещё, блин, за партия?

— Я же вижу, как вы всеми силами играете за Веника. Будто сговорились. Подумала, что это была хорошая идея. И всё ещё хорошая. Но как вы до неё додумались?

— Ты про тогда, когда мы сюда попали? — хмыкнула Ленка. — Да я уже и не помню. Это ж когда было! С тех пор столько всего случилось!

— Не помнит она! — ухмыльнулся Саня. — А я не забыл, что ты мне в первый же день впаривала, будто предводитель в таких условиях должен быть решительным. И чтобы я всех, кто против твоего Венечки, сразу скручивал в салазки. Тогда он почувствует поддержку и перестанет мямлить. Ты, как я понял, такую просветительную работу со всеми провела? А то Люба с Вячиком уж больно быстро в эту же веру перешли и принялись ему поддакивать, Шефом называть и спрашивать то совета, то разрешения.

— Фига се, интрига! — воскликнула Светка. — Зачем так сложно? Уж решительности ни тебе, Леночка, ни тебе, Сашок, не занимать. К тому же, кто, как не ты, кошка влюблённая, лучше соображает насчёт как надыбать жратвы в диком лесу?

— Вожаку нужна рассудительность. А её у меня не очень много. Потому что по-настоящему умные люди вечно терзаются сомнениями. Вспомните из книжек — у всех крутых царей были хитроумные советники. Но властители их частенько не слушались, отчего вляпывались в неприятности. А трудностей нам хватает и без того, чтобы выпутываться из проблем, созданных собственными ошибками. Поэтому самым простым вариантом было добавить Венику куражу. Вот и вся интрига.

— Хорошо добавили. Он теперь на себя прошлого совсем не похож. Этак недолго и до культа личности доиграться, — ухмыльнулась Светка.

— А плевать на культ, — отмахнулся Саня. — С ним даже проще — местные ребята такой расклад воспринимают, как естественный. Деспотичный вождь — сильный вождь. В их головы эту связку сама жизнь накрепко занесла. Или ты полагаешь, будто царящее в клане мирное сосуществование людей из разных миров получается оттого, что древние люди все сплошные душки?

Но бабу в качестве предводителя они не потерпят. Даже охотницу и добытчицу, как Ленка. Уж на что Кып — продвинутый мужик, и то до сих пор мучается.

— То есть, поддерживая репутацию Веника, мы обеспечиваем свою безопасность, — заключила Светка.

— Хорошо быть отличницей, — согласилась Лена. — Быстро схватываешь. А это тебе за кошку, — она врезала кулаком по лицу собеседницы.

Светка увернулась и попыталась ответить тем же, но Саня их мигом развёл, ухватив за шкирки. За последние годы парни здорово окрепли и девчонок, даже таких долговязых, как Ленка, превосходили и в силе, и в массе тела. А тут ещё кузнец!

Глава 38

Четвёртая зима

В четвёртую зиму входили с огромным избытком по съестным припасам. Сначала сильно «перебрали» желудей, которые разместили на хранение в корзинах, опущенных под воду в местах с течением. А потом Кузя пригнал целое стадо северных оленей.

Бывший вождь оленеводов Кэн очень обрадовался и с видимым удовольствием стал заниматься этим направлением — строить загоны, выгонять животных на пастбища, охранять и подкармливать солью — что-то его подчинённые умели и раньше, чему-то научились в период бурного строительства.

И ещё они сразу стали садиться на животных верхом, потому что Шеф приказал. То есть оленеводство начало приобретать более цивилизованные черты. Бурно дискутировалось предложение отогнать часть стада весной в лесотундру, обсуждались проекты чумов, перевозимых во вьюках. Модели оленеводческой одежды и снаряжения. В сторону Рудного потянулись вьючные караваны с огнеупорным кирпичом, позднее, когда выпал снег — санные обозы. В этих же санях возили с ближнего торфяника торфяной уголь, дрова с дальних лесосек — пространство вокруг посёлка словно расширилось. К тому же месторождению пирита накатали вполне приличный зимник — пришла пора и там строить посёлок. Одна беда — никак не удавалось оценить, насколько хватит этой залежи. Проходила она по ложбине, где находки блестящего минерала были именно находками. Частыми, позволявшими собирать многие килограммы, если копать и перебирать вынутый грунт. А хотелось найти место, в котором эта руда лежит сплошняком.

Из научно технических достижений был только котёл, отлитый из чугуна той единственной закозлившей домницу плавки. И много работы над ткацким станком — Светка убедила народ в том, что развитие текстильной промышленности — непременный атрибут технического прогресса, что зафиксировано исторической наукой.

Бумага стала белее, чернила гуще, а стекло прозрачней. Но прорыва ни на одном направлении не случилось. Женщины много пряли, а мужчины кололи сосновые стволы на доски и выстругивали их рубанками — на верфи, в тёплой саманной постройке в полукилометре от посёлка там, где был плавный спуск к воде, заложили сразу четыре деревянные лодки-плоскодонки. Собирали их на гвоздях — накатали проволоки, нарубили, а уж потом вытягивали носик на одном конце и делали крутой загиб на другом. Делали и скобки — в разных местах требовался разный крепёж.

Пилёные доски тоже пробовали делать — получалось. Но для лодок Димка просил колотых.

Ваня научил токарный станок нарезать резьбу — для этого заставил вращаться вместе с обрабатываемой деталью вал, о который опирал резец. На этом валу он тоже сделал нарезку. Вручную. Простым ножом. Шпильки у него уже выходили вполне культурные, а вот как сделать гайки? То есть, чем нарезать внутреннюю резьбу — эта технология некоторое время была в процессе совершенствования — изготовление метчика оказалось делом непростым. Отпуски, цементации, закалки, выбор конусности. А металл — далеко не инструментальная сталь. Гайки пришлось нарезать тремя метчиками последовательно, с каждым проходом увеличивая глубину.