Неоновые огни Орлеана. Преступление - Оксана Бовари

За время отсутствия Джона изменилось не многое. Из района уехала почтовая служба и все банки, шесть лет назад закрылся полицейский участок. Единственная больница пустовала, потому что мало кто мог оплатить в ней лечение. Дома оставались заброшенными, став пристанищем для бродяг и бурной растительности. Старые тачки, числившиеся в угоне, гнили у обочины: у каждой отсутствовали колеса и магнитола. Те, что ездили, тарахтели, пускали сизый дым и по-модному царапали дном асфальт. В магазинах все товары хранились под замком, даже зубная паста; решетки защищали не только окна и двери, но и наружные кондиционеры. И даже кадки с цветами и многослойные граффити не скрашивали общее впечатление, скорее наоборот. Джон считал красочные каракули уродливыми.

Что же касается местных жителей, то Джон с трудом подавлял в себе отвращение. Изгои, бездомные, торчки, дилеры и путаны, сквоттеры, бандиты, привыкшие сидеть в тюрьме и попадать в больницу с пулевыми ранениями, — никто не хотел бы видеть их своими соседями. Цветные — в основном чернокожие — сбивались в шумные стаи и рвались нарушать закон-другой. Наглые, вальяжные, особенно в составе толпы, они били бутылки об землю и звенели золотыми цепями на шеях, охраняя свою территорию. Достаточно одного маленького повода, одной тусклой искорки, и вот перед тобой хорохорится очередная взбесившаяся обезьяна. В каждой черной роже Джон видел ублюдка, что лишил его счастья стать отцом, и в бессилии скрипел зубами. Пачка сигарет стремительно пустела.

Среди этого калейдоскопа мерзости и пороков гнездился преступный гений Химеры: его ночлежный приют.

С четверть часа Джон наблюдал за бандитским убежищем из окна парикмахерской, пока мастер сбривал ему отрастающую щетину. Однажды католическая школа, успевшая побыть заброшенной, на общественных началах получила новую жизнь. На древнем сайте богадельни указывалось, что приют давал убежище бездомным, сиротам и заблудшим женщинам, по факту являясь самостоятельной коммуной. Здание из красного кирпича незримо охранялось и даже имело свою систему видеонаблюдения. Стопки старых покрышек вокруг будто ждали своего часа быть сожженными во благо протеста. В двух шагах находилась букмекерская контора, она же таверна двадцать первого века, где мужички и старики делали ставки, курили вонючие сигары и пили дешевый бурбон. По улице носились небогато одетые детишки, сражаясь за право покататься на единственном велосипеде, еще не зная, что в их среде транспорт принято воровать.

Тишь да благодать, но не дай бог хоть чем-то выдать себя или нарушить сложившийся порядок. Косые взгляды превратятся в открытую агрессию, и только бывалый сможет найти выход из однообразных кварталов берега, который Химера провозгласил своим.

Утро близилось к полудню. Надоевший до чертиков дождь загнал Джона в беседку на истоптанной игровой площадке. Подстреленный Майк упоминал, что где-то в стенах приюта хранят Глизерфин. Явных свидетельств этому не нашлось. На улицах никто не предлагал ампулу-другую. Но Джону повезло лицезреть, как с заднего двора выехал грузовик садовой компании. Не похоже было, что приют Химеры так уж нуждался в красивом ландшафте и следил за садом.

Пока Джон размышлял о том, как выгоднее подступиться к святая святых, дождь прекратился. С последней его каплей натужно приоткрылась тяжелая потертая дверь, нехотя поддавшись под неимоверными усилиями выходящей девчонки. Сначала в проеме показалась черноволосая макушка с двумя дулями, затем плоское, как у всех азиаток, но большеглазое лицо, и, наконец, тощая фигурка со скейтбордом в обнимку. В мочках ее ушей зияли дырки-сердечки, пальцы пестрели разноцветными ногтями и кольцами. Девчонка вгляделась в небо, оценивая дождевую передышку, вскочила на скейтборд и принялась вдоль и поперек объезжать лужи и покрышки.

Некоторое время Джон наблюдал за подростком, в своих мыслях вернувшись на десять лет назад и гадая, что могло бы насыщать его альтернативную жизнь, не возникни в ней тюремный срок. Возможно, такой же непоседливый ребенок, не пойди все под откос. Из-за роковой случайности, из-за отцовского высокомерия, из-за людской жадности… из-за одного чернокожего выродка.

— Вообще-то, это детская площадка. По закону здесь нельзя курить.

Застенчивый, но строгий девчачий голос вытащил Джона из разрывающих душу воспоминаний.

— Не вижу в округе ни одного копа, — бесстыдно заметил он.

Девчонка притормозила в нескольких шагах и тревожно осмотрелась по сторонам, ища поддержку. Ее взгляд отыскал только тетку с сальными волосами, лежащую на разбитых ступеньках винного магазинчика. Невменяемая, она докуривала сигарету, уже давно прикончив бутылку мутного пойла и дозатор таблеток. Не было и дозорных: продавленные диваны под ставнями приюта пустовали.

Рука девчонки, усеянная кольцами и браслетами, нервно дернулась к нагрудному карману курточки. Джона озадачил этот жест: не пистолет же ей носить при себе, пусть и в криминальном районе. Да и карман был маловат для пушки. Потом девчонка словно одумалась и вновь украдкой оглянулась на приют.

— Мы сами себе копы! — вызывающе бросила она. — Позову кого надо, и они быстро разберутся! У нас чужаков не любят.

— Такая маленькая, а уже стукачка?

— Вы взрослый, так что это не стукачество, а гражданская сознательность.

Детская осведомленность в терминологии впечатляла. Джон внутренне рассмеялся над тем, что со стороны сцена наверняка напоминала встречу педофила с жертвой, и затушил сигарету.

— Как тебя зовут, мелкая?

— Вы коп? — с ходу парировала подозрительная надсмотрщица.

— А похож?

— Не особо, — признала она, окинув оценивающим взглядом его простую ветровку, джинсы и непримечательную короткую стрижку. — Скорее на заводского работягу или… коллектора. — Ее взгляд ещё больше посуровел.

— Не угадала. Я водитель.

— Хм. Тогда где твоя машина?

— Стоит на ремонте. А ты разве не должна быть в школе?

— Тебе-то какое дело?

Поняв, что опасаться нечего, девчонка мгновенно сменила риторику, оттолкнулась на скейте ногой и небрежно описала вокруг беседки полукруг. Выказывать дружелюбие она не желала и словно искала, к какой еще ответственности привлечь нарушителя порядка.

— Да никакого. Ты и не похожа на прилежную ученицу. Небось выперли? — навскидку предположил Джон. — Цветные вроде тебя надолго в школе не задерживаются, торгуют травкой, а потом торчками ошиваются в таких вот приютах…

— Неправда! Я здесь, потому что… Потому что моего папу убили коллекторы, — помолчав, призналась девчонка. — Банк Ривьера отправил их, когда мы не смогли заплатить за квартиру, а потом я…

Она нахмурилась, поджала губы и, поникнув, опять замолкла на полуслове. Джон не стал давить на больное и пытать ее.

— Сочувствую… В жизни всякое случается. У меня вот тоже нет отца.

— Его тоже убил Ривьер?

— Нет, его просто нет и все… Слушай, не поможешь мне? Я ищу свою девушку, — Джон полез в карман за телефоном. — Ты случайно не встречала ее поблизости?

Девчонка подошла к нему и с любопытством