Вынужденное знакомство - Татьяна Александровна Алюшина

за милую душу. Была парочка серьезных отношений, с одной девушкой так и вовсе прожили больше года вместе в гражданском браке, но расстались – не сложилось, перегорели страстями оба и остыли, и как-то сразу все стало неинтересно.

Наверное, прошло около года, как он открыл свой бизнес, когда Прохору дозвонилась бывшая одногруппница, раздобывшая у кого-то номер его сотового телефона. Впрочем, Евгения барышня такая – если ей что-то понадобилось или приспичила какая «хотелка», она достанет всех и вся, найдет входы-выходы, людей и возможности, но добьется того, что задумала и возжелала, даже если к тому моменту это ей уж больше не нужно ни за каким надом и вообще перестало быть интересно. Такой вот человек упертый.

А позвонила она Ярыгину с одной-единственной целью: к ней приехали друзья из Англии, которые изъявили горячее желание посетить старинный русский город, познакомиться с истоками российской государственности, приобщиться, так сказать. И Евгения попросила Прохора организовать для нее и ее друзей познавательное ознакомительное и желательно интересное и насыщенное пребывание в этом городе.

– Самохина, – развеселился Прохор столь откровенному наезду требованием, – я тебе не экскурсбюро, чтобы выгуливать твоих англичан. – И посоветовал: – Открываешь поисковик в интернете, выбираешь компанию, заказываешь тур и программу – и вперед.

– Это было грубо, Прохор, – выступила Евгения. – Не можешь сам заняться этим вопросом, так хотя бы порекомендуй, к кому обратиться, ты же там наверняка всех знаешь.

Ну что делать – порекомендовал, понимая, что Женечка от него не отстанет. Скинул ей ссылку, координаты и телефон, пожелал удачи, да и забыл напрочь и о бывшей одногруппнице, и о ее просьбе.

И совершенно случайно встретился с ней и ее английскими друзьями в одном ресторане, куда зашел пообедать. Женечка была чуть подвыпивши, отчего чрезмерно весела и очень активна: ухватила Ярыгина за руку и буквально затащила за их столик – знакомиться. Познакомился, куда ж деваться, не устраивать же прилюдный скандал, пытаясь от нее отделаться. Пообедал, поговорил и уж было собрался откланяться и отправляться дальше по своим делам, но Евгения его просто так не отпустила, уговорив поужинать вместе с ними вечером, поскольку это их прощальный ужин в городе, а завтра они уезжают обратно в Питер.

Ну ладно, Ярыгин нехотя согласился, только чтоб отделаться поскорей от не совсем трезвой Евгении.

Ужин прошел в дружеской, приятной и легкой атмосфере и закончился тем, что англичане напились и потащились за какими-то двумя девицами, а Прохор повел Женю пройтись по набережной. И так они как-то с ней прошлись-прогулялись аж до самой его постели. Исключительно по личной и настойчивой инициативе девушки.

А утром Евгения решила, что ну этих англичан, она их проводит и, пожалуй, останется на недельку с Прохором. Ну пусть остается, решил Ярыгин, тем более в данный момент он был свободен от каких-либо иных отношений.

Они провели вместе неделю, вполне приятную и страстную, и Самохина уехала обратно в Питер. И стала частенько приезжать, в одностороннем порядке назначив Прохора своим бойфрендом, а их отношения обозначив как «любовь на расстоянии». Он особо не возражал, убежденный, что все это временно и совершенно несерьезно, просто очередная Женькина прихоть.

Серьезно стало, когда она сообщила, что ждет ребенка. Сомневаться, что Евгения беременна от него, Ярыгину в голову не приходило – была у Женьки такая черта характера: если она признавалась в чем-то по-настоящему важном и значимом, можно не сомневаться ни на секунду, что это чистейшая правда. Зато Самохина безбожно привирала и самозабвенно могла брехать по всякой ерунде.

Раздумывать и рефлексировать Прохор не стал, сразу же предложив Евгении выйти за него замуж, поскольку, по его глубокому убеждению, у ребенка должен быть любящий отец, а что касается чувств того отца к его матери, то будем полагаться на привычную народную мудрость про «стерпится – слюбится».

Которая вполне могла бы и сработать, учитывая один весьма немаловажный фактор: Прохор и Евгения были архитекторами не просто по профессии, а по призванию, по таланту и Судьбе, и оба не мыслили себя вне этого занятия. Так что по большей части в том, что касалось их профессионализма и творчества, они оказались отличными соратниками, понимающими, уважающими и поддерживающими друг друга.

Потому и стерпеться-то у них получилось, а вот слюбиться не особенно. Оба понимали это, но не придавали трагичности данному обстоятельству. И, как ни странно, довольно неплохо жили, сплоченные общностью интересов, уважая взгляды и талант друг друга, частенько увлеченно споря и обсуждая профессиональные темы.

Зато родившуюся дочь Марьяну Ярыгин полюбил с первой секундочки, как только взял на руки, и обожал до слезы и восторженного трепета, особенно пока та была крохой грудной. Сейчас-то, когда его барышне аж целых шесть лет, отцовская любовь Ярыгина проросла в самые глубины его сердца, перестав вызывать постоянный восторг и умиление, что, собственно, нормально и естественно.

А Женя? Женя, помаявшись и кое-как выдержав в провинции чуть больше двух лет после рождения Марьяши, рванула обратно в Питер при первой же возможности, как только таковая подвернулась. Все это время она не просто так сидела дома и занималась с ребенком, а усиленно училась на удаленке дизайну интерьеров. И сделала отличный дипломный проект по окончании курса, которым заинтересовался ее преподаватель, предложив тот одному интересному клиенту.

Клиент посмотрел, обсудил детали с Евгенией по видео и решил, что хочет иметь в своей квартире дизайн, сделанный именно этим автором. А квартира у этого заказчика… правильно – в Питере, а там у Женечки папа-мама, оба художники, и дедушка, известный журналист, и бабушка-историк, то есть сплошной бомонд. А еще подруги-друзья немереным числом и бывшие коллеги в архитектурном бюро – и, главное, ее любимый город.

Понимая и чувствуя, что дело идет к побегу жены, когда Марьяше еще не исполнился годик, Прохор предпринял попытку как-то заинтересовать Евгению – приобрел участок земли со старым покосившимся домиком, недалеко от центра города, в отличном месте с открывающимся прекрасным видом на реку. Привез, показал и предложил:

– Делай проект, строители есть, твори.

А она походила по участку, повздыхала и отказалась:

– Не хочу. Жизнь «на земле», в доме, это не мое. Я урбанист до мозга костей. Может, когда-нибудь.

Когда-нибудь не случилось. Ей нужен был только Питер.

А здесь… здесь, конечно, особая, неповторимая ретростилистика, реконструкция без всякого закоса под старину – чистый, натуральный и сплошной винтаж. И да-да: вода мокрее, деревья зеленее, воздух чище, Бельведер вообще сказочный, и можно припадать к истокам, закусывая щепоткой родной земли – все очень всерьез, совершенно прекрасный, неповторимый город, но…