Классная штучка - Сьюзен Льюис

- Если будет желание.

Что-то в голосе Элламарии встревожило Эшли.

- Послушай, я не думаю, что совещание очень затянется. Давай я тебе через часик перезвоню, хорошо?

- Конечно.

- А где Кейт? Дженнин? Может, ты пока с ними пообщаешься?

- Нет, Эш, это незачем. У меня все в порядке, не волнуйся. Просто... голос её дрогнул. - Мне тебя очень не хватает.

Эшли поняла, что Элламария плачет.

- Но в чем дело, Элламария? - не выдержала она. - Скажи мне - я ведь чувствую, что у тебя что-то стряслось.

- Эш, мне просто нужно было хоть с кем-то поговорить. Ты права, со мной действительно случилось нечто ужасное, а теперь...

- Но что же? Скажи мне, прошу тебя. Неужто все и правда настолько плохо?

- Да, - всхлипнула Элламария. - Правда.

- Господи, да что с тобой? - вскричала Эшли; сердце у неё обливалось кровью. В кабинет снова заглянула Иэн - вид у неё был умоляющий. Но Эшли только указала на телефон и отмахнулась. Иэн пожала плечами и укоризненно покачала головой. Конрад не любил ждать.

Элламария жалобно всхлипывала - Эшли беспомощно вздохнула.

- Послушай, - сказала она наконец. - Меня тут уже на части разрывают. Я ненадолго. Вернусь - сразу перезвоню. Мы хоть всю ночь с тобой протрепимся.

- Хорошо.

- Ты никуда не уйдешь?

- Нет, я буду дома, - уныло промолвила Элламария.

- Не вешай нос - я перезвоню! - пообещала Эшли и положила трубку. Дверь её кабинета распахнулась, и вошла Иэн с кипой папок.

- Вот, захватите с собой, - сказала она. - Хоть какой-то предлог будет.

Эшли даже её не поблагодарила; все её мысли были в Лондоне. Что же могло случиться? Элламария просто на себя не похожа. Нацарапав на листке бумаге телефоны Кейт и Дженнин, она попросила Иэн связаться с ними и попросить позвонить Элламарии. Затем, коря себя за то, что бросила подругу в беде, она помчалась к Конраду, мечтая по дороге, чтобы он сквозь землю провалился.

* * *

Поговорив с Эшли, Элламария повесила трубку и некоторое время неподвижно сидела, безжизненно глядя перед собой. Ей даже не верилось, что прошел целый месяц после той кошмарной ночи, когда Адонис с бледными глазами ворвался к ней и изнасиловал её. С тех пор боль от унижения и горечи не покидали её ни на минуту. Элламария словно жила во сне, опасаясь лишь, что проснется - и снова увидит перед собой этого страшного человека в маске, который вновь и вновь прижимает острие ножа к её горлу. Более того, каждый встречный мужчина теперь напоминал ей его, и актриса боялась лишний раз выйти из дома. Стоило ей услышать стук в дверь, как её пробирала дрожь, и никогда, даже днем, она никому не открывала.

Элламария не рассказала о постигшем её кошмаре ни Кейт, ни Дженнин. А вот Эшли она хотела было открыть свое сердце, но теперь момент уже был упущен.

Элламария была рада, что Боб задерживается в Италии. Она возненавидела собственное тело и избегала даже смотреть на него. Ей казалось, что оно стало чужим и принадлежало отныне не ей, а неведомому насильнику. Порой, когда она вспоминала его липкие руки, её пробирала крупная дрожь, и ощущения эти были настолько ужасны, что она, бессильно плача, каталась по полу, умоляя Господа ниспослать ей избавление от этих мук.

Несмотря на раздирающий нутро голод, она совершенно не могла есть. Боже, и почему это случилось именно с ней? За что ей такое наказание?

Элламария присела и обхватила руками колени. Вдруг она похолодела - в прихожей послышался какой-то звук. Затем она явственно расслышала, как хлопнула дверь, и тут же, словно со стороны, послышались какие-то сдавленные рыдания. Элламария с остановившимся сердцем поняла, что плачет сама. И вот дверь в гостиную приоткрылась. В проеме стоял Боб. Элламария без сил упала на спинку кресла и зарыдала. Боб кинулся к ней и попытался обнять.

- Нет, нет, - зашептала Элламария. Голос её звучал хрипло, она сама не узнала его. Боб прижал её к себе и взволнованно спросил, в чем дело, но затем, не получив ответа и почувствовав её сопротивление, разжал объятия.

Элламария сидела в прежней позе, не подавая признаков жизни. Боб, внезапно охваченный страхом, остановился у окна. Снаружи уже было темно, и он раздвинул шторы. И черт его дернул прийти. После трехчасового ожидания в римском аэропорту и утомительного перелета он едва держался на ногах. По прилете в Лондон, он втайне надеялся, что Элламария приедет его встретить, и, не увидев её, испытал горькое разочарование. Он надеялся, что за время его столь затянувшегося отсутствия Элламария простит его и их отношения восстановятся, однако в её поведении ничего не изменилось. Повернувшись, он посмотрел на нее. Элламария все так же сидела, понурившись и обхватив колени руками. Он заметил, что руки её стали совсем тонкие, почти прозрачные, словно она вдруг объявила голодовку. И вдруг ему сделалось страшно. Он понял, что теряет Элламарию, и не знал, как этому помешать.

Боб шагнул вперед, но тут же остановился, увидев, что Элламария судорожно сжалась. На мгновение его охватил гнев. Какого черта он должен все это сносить? Может быть, будет лучше, если он уйдет? Элламария, несомненно, не выразила никакой радости по поводу его приезда. Однако какое-то шестое чувство подсказывало ему, что здесь что-то не так, что он все-таки ей нужен.

Тихонько, на цыпочках, он приблизился к Элламарии и опустился на пол рядом с ней. Она не шевельнулась, только еле слышно всхлипывала. Боб не знал, сколько они так просидели, ничего не говоря, пока наконец он, осторожно протянув руку, не обнял Элламарию за плечи. Актриса тут же сжалась в комок и - Боб это заметил - затаила дыхание. Другой рукой он откинул влажную прядь волос с её лица, но Элламария даже не посмотрела в его сторону. Правда, и вырываться, как он ожидал, не стала.

Время шло, а они продолжали сидеть в молчании. Бобу показалось, что Элламария уже не плачет, однако обнять её крепче или тем более - поцеловать он боялся из опасения, что она снова оттолкнет его.

Несколько раз звонил телефон, но Элламария даже не пыталась снять трубку. Наконец, когда стрелки часов приблизились к полуночи, Боб встал и попытался приподнять Элламарию. Не тут-то было - она словно срослась с креслом. Упорствовать Боб не стал, а решил приготовить кофе. Может, тогда им удастся поговорить. Он и сам не знал, почему так подумал, должно быть, просто пытался себя приободрить.

Он направился в кухню.

- Боб, - донесся вслед её шепот.

Он остановился, как вкопанный, затем медленно повернулся. Элламария по-прежнему смотрела на камин, и он даже подумал, уж не почудился ли ему её голос. И вдруг она снова позвала его. Осторожно ступая Боб подошел к ней. Элламария подняла голову, и в глазах её он увидел такую нескрываемую муку, что сердце его вмиг оборвалось и он позабыл обо всем на свете.

- Боб, - повторила она, и вдруг сама прижалась к нему, зарыв лицо в его ногах. Все её тело содрогалось от сдерживаемых рыданий.

Боб быстро опустился на колени. Обхватил её заплаканное лицо ладонями и прижал к своему плечу. И тут Элламарию словно прорвало. Она плакала и плакала, не останавливаясь, при этом все теснее прижимаясь к Бобу и, словно в бреду, снова и снова повторяла его имя.

Бобу казалось, что прошла целая вечность, прежде чем она успокоилась. Затем он осторожно поднял её обеими руками и уложил на диван. Руки актрисы были совсем ледяные, а тело сотрясала дрожь. Сев рядом, он взял обе её руки в свои, пытаясь согреть их. Элламария же поднесла его руки к губам и принялась покрывать горячими поцелуями; он никогда ещё не видел её в таком состоянии.

- О, Боб, Боб, Боб! - словно заклинала Элламария. - Не бросай меня. Пожалуйста, не бросай меня. Не уходи. - Она подняла голову и с трепетом вгляделась в его лицо. - Пообещай мне, пожалуйста. Скажи, что не оставишь меня!

- Милая, моя, - заговорил он. - Родная, ну конечно я никогда тебя не оставлю. Никогда. Ни на минуту.

Прижав Элламарию к себе, он качал её, словно младенца.

- Прости меня, Боб, прости, - причитала она. - Прости. Но только не покидай меня.

- Успокойся, любимая, - утешал он. - Я здесь, я с тобой.

Возведя на него измученные глаза, Элламария поправила воротничок его сорочки. - Ты меня любишь, Боб? Правда? Пожалуйста, скажи, что это так. Ты любишь меня?

- Милая, ты ведь сама знаешь, что да.

- Скажи, - молила Элламария. - Я хочу это слышать.

- Я люблю тебя, Элламария, - пылко сказал он. - Больше жизни люблю.

Она поперхнулась и зашлась в рыданиях.

- Обними меня, Боб, - умоляла она. - Обними крепче.

Он притянул её к себе, так что Элламария оказалась почти у него на коленях, и нежно поцеловал её волосы.

- Прости меня, любимая, - я не хотел причинить тебе боль. Клянусь, что никогда больше не обижу тебя.

- Нет, - сдавленно пробормотала она. - Нет.

- Да, - улыбнулся Боб. - обещаю.

Элламария отшатнулась от него и посмотрела ему в глаза. Затем замотала головой, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее.