Меч Немезиды - Данил Корецкий

В этот раз врач-консультант направил его в только что переоборудованную по последнему слову медицинской техники клинику в центральной части города.

Несмотря на то что Дауд пользовался в Джизане огромным уважением, и вероятность покушения практически равнялась нулю, служба охраны тщательно проработала маршрут. На пути следования были расставлены наблюдатели, в сопряженных с основной дорогой переулках дежурили машины резерва. Кортеж охраны состоял из двух «Лендкрузеров», следовавших впереди и позади бронированного «Майбаха» с тонированными стеклами, — там сидел сам Дауд.

Они подъехали к клинике, которая уже была оцеплена, внутри не оставалось ни одного постороннего человека. В сопровождении телохранителей старик прошел в здание. Только перед порогом кабинета-аппаратной охранники были вынуждены оставить Дауда — по обычаю слугам не дозволяется видеть старейшину рода в обнаженном или неприглядном виде.

Они оставили своего босса лишь на пятнадцать-двадцать минут.

И спустя четверть часа аль-Хакатти вышел из кабинета — живой и здоровый, хотя и сильно не в духе. Возможно, причиной тому послужил вид молодых медсестер в тонких белых абайях: видеть эти аппетитные формы и не обладать ими — от этого у кого хочешь настроение испортится.

Старик сел в машину, кортеж выехал за ворота клиники. Вскоре оцепление было снято, прилегающие к главной дороге переулки разблокированы — оттуда с гулом и рыком хлынул поток машин, которые до последней минуты безропотно ожидали разрешения. Среди прочих в этом потоке ехал небольшой серебристый фургончик, ничем не примечательный с виду. Он вырулил налево, подрезав частное такси, — то возмущенно просигналило вслед и тут же само бесцеремонно переехало дорогу развозчику фалафелей, — а на следующем повороте юркнуло в ворота клиники. Водитель, молодой араб, проехал в дальний конец двора, где находился вход для персонала, сдал задним ходом к крыльцу, выскочил и открыл двери грузового отделения. В коридоре уже ждали трое рабочих с массивным контейнером, где на крышке было выштамповано по-английски Medical Equipment. Надо сказать, что там же, рядом, в коридоре, стояли и другие контейнеры с такими же надписями — в процессе реконструкции клиника полностью обновила свое оборудование, и старые образцы, объявленные в продажу, постепенно вывозились по мере нахождения покупателей.

Но в этот раз погрузили лишь один контейнер — наверное, покупатель попался небогатый. Водитель, обменявшись с санитарами парой слов, вскочил в кабину и уехал. Наблюдавший за погрузкой европеец доложил что-то по рации, и принявший сообщение генерал Карпенко перевел дух.

Тем временем кортеж с Даудом аль-Хакатти доехал до морского рынка, пустующего в это время суток. Старик, всю дорогу раздраженно молчавший, вдруг проговорил:

— Поворачиваем в Ад-Далам.

Шофер, нисколько не удивленный, притормозил и стал разворачивать автомобиль. Руководитель группы охраны быстро связался по рации с остальными машинами и произнес три слова: «Маршрут номер два». Кортеж изменил направление движения и теперь следовал вдоль береговой линии в противоположную от дома сторону.

В богатом прибрежном районе Ад-Далам у старого Дауда живет любовница, 23-летняя голубоглазая Лейла, до недавнего времени работавшая менеджером в торговой компании. О существовании любовницы в группе охраны знали все, даже самые зеленые новички, хотя никто, естественно, не подавал виду. Два-три раза в месяц старик, у которого, кстати, было четыре законных жены, наносил визиты своей новой пассии. Ритуал был прост: шофер гнал машину в Ад-Далам, останавливался на парковке у здания Бюро кредитного агентства. Отсюда Дауд следовал к дому Лейлы в одиночку и пешком, сопровождать его строго воспрещалось. Возвращался он спустя несколько часов, все это время кортеж терпеливо ждал на своем месте…

Поэтому и водителям, и охране изменение маршрута было предельно понятно.

За окнами замелькали нежно-розовые силуэты комфортных высоток с пентхаусами, обложенных плитами из местного кораллового известняка. Широкая улица, утопающая в зелени акаций и дикой маслины, вела в глубь района, прямо к зданию Бюро кредитов, напоминающему огромную известняковую чашу. Машины объехали здание и остановились на тенистой площадке.

Старик молча вышел из машины. Высокая сутуловатая фигура в традиционной абе и чалме неспешно удалялась по аллее в сторону жилого квартала. Охранники молча смотрели вслед. Кто-то представлял, как эти живые мощи седлают одну из самых красивых девушек Джизана, и втайне возмущался этой противоестественной связью; кто-то подсчитывал в уме, сколько лет еще продержится старик, благодаря которому они имеют постоянный заработок и не должны беспокоиться о дне завтрашнем… ведь вряд ли все останется по-прежнему, когда во главе рода станет его сын Саид, человек жесткий и еще более непредсказуемый… Ну а кто-то просто мысленно торопил шаги старика, чтобы скорее достать нарды и начать партию.

Никто из них не подозревал, что видит Дауда аль-Хакатти последний раз в своей жизни.

Он не вернулся ни через два, ни через три, ни через шесть часов. Около полуночи, наплевав на все запреты, испуганные охранники отправились на квартиру к Лейле. Окна были темны, на звонок никто не открыл. Охрана взломала дверь — внутри было пусто и голо, на полках шкафов не осталось даже пары белья. Соседи по этажу сказали, что Лейла куда-то уехала еще вчера вечером и больше не возвращалась. Сбежала! У кого-то мелькнула мысль, что старик, узнав о побеге любовницы, обезумел от горя и бродит сейчас в прострации по ночному городу. Тут же был поднят на ноги весь личный состав городской полиции, допрошена охрана дома, вскрыты камеры слежения, расположенные у парадного входа и поблизости. Однако, как очень скоро выяснилось, Дауд даже не приближался к дому.

Он просто исчез.

Шейх Саид ибн Дауд аль-Хакатти, возглавивший поиски отца, с самого начала отмел версию случайного исчезновения. Дауд не был слабоумным старичком, который мог заблудиться, попасть под машину или просто свалиться где-нибудь на тротуаре. Его пропажа явилась результатом тщательно спланированного заговора. Вся смена личной охраны Дауда была допрошена с пристрастием, но даже под пытками никто ни в чем не сознался. Один из телохранителей сказал, что после возвращения Дауда из клиники тот показался ему несколько странным: тембр голоса вроде бы немного изменился, и сутулился старик больше обычного, как бы скрывая лицо, и ни разу не отер пальцами краешки губ, хотя это был его привычный жест, что-то вроде нервного тика. Но подозрений тогда никаких не возникло, телохранитель списал все на стресс в результате посещения клиники — кто знает, что Дауду сказали эти врачи? К тому же разглядывать в упор лицо хозяина было бы верхом неприличия, за что можно поплатиться не только работой, но и головой.

Больше никаких странностей выяснить не удалось. Начальник службы охраны умер во время пытки, остальные были казнены в подвале резиденции аль-Хакатти.

Тем временем целый отдел полиции Джизана корпел над расшифровкой видео со всех камер слежения, находящихся на пути предполагаемого следования Дауда. Аналитическая и розыскная службы занимались отработкой последних контактов пропавшего. Морской и воздушный порты, а также все автомобильные дороги патрулировались боевиками «Торжества ислама».

В час дня стало известно об исчезновении врача-гепатолога, консультировавшего Дауда. Он покинул свой кабинет после какого-то телефонного звонка и больше не появлялся.

Тут же поступили сведения из диагностической клиники, где бесследно исчез весь персонал, контактировавший с Даудом, — шесть человек — от врачей до медсестер и подсобного рабочего. Исчезли и их родственники. Со вчерашнего дня их дома пустуют, двери открыты нараспашку, в комнатах царит беспорядок, словно там орудовала стая макак.

А поиски старого Дауда не приносили никаких новых результатов. Оптика в камерах возле Бюро кредитного агентства и на ближайшем к нему перекрестке оказалась повреждена, накопители информации размагничены. Также были выведены из строя все камеры наблюдения в клинике.

Шейх Саид созвал экстренное совещание насиров — руководителей подразделений «Торжества ислама». Ситуация складывалась куда серьезнее, чем он думал. Но настоящее потрясение ожидало его, когда на совещание явились лишь четверо из семи приглашенных. Позже выяснилось, что Ахмед Кайван, младший брат которого пропал в Париже, буквально этим утром свалился с сердечным приступом. Однако Халил Ахмад Афзали, отвечавший за внешние операции группировки, и Рашид Дар-Салах, начальник службы разведки, были абсолютно здоровы — так утверждало их ближайшее окружение. Оба они получили сигнал общего сбора и должны были немедленно выехать… возможно, даже и выехали. Куда они пропали по дороге, оставалось загадкой. Очень нехорошей загадкой.