Банда гиньолей - Луи Селин

Я потерял сознание. По счастью, она была рядом, не бросила меня. Та же скамья, тот же парк… Я понимал, что произошло… Со мной случались обмороки… Она тоже понимала, видела, что я закрыл глаза… но руки ее не выпустил, ни на секунду, так-то!.. Еще полуживой после обморока, я возобновил свои попытки, вновь приступился к Вирджинии, пытаясь втолковать ей, чтобы она прониклась моей бедой.

— Вирджиния, я совершал преступления, был вынужден… Вам-то мне не следовало бы рассказывать, только страху на вас нагоню… Но в этом повинна и моя голова тоже. Вы ведь видели, что со мною творится? Ведь я могу и убить… Не боитесь? Родители у меня не такие, это у меня не от них, от войны!.. Если бы вы их знали, — говорил я, — особенно мать! Да и отца тоже!.. Сколько горя я им причинил! Как я кляну себя!..

Словом, через пень-колоду. Она внимательно глядела на меня и ничего не понимала. Я ей то же самое по-английски, от начала до конца… Никакого впечатления, не могла она понять, чего я хочу от нее. Для бедняжки в этом не было никакого смысла. Для такой вот милочки приключения и всякие ужасы существовали только в кино… Я был не такой, каким она воображала страшного человека… Она не могла представить меня трагической личностью…

— Почему клянете?

Странный вопрос.

— А кто вашего дядю обокрал? Вашего дядю, такого доброго к нам?.. Я спер у него всю ртуть! Это не ужасно? Это не мерзко?.. Да много чего еще, в тысячу раз более преступного! Thousand times!

Я не скупился на черную краску… а ей — хоть бы что!

— Да что такое вы сделали?

Тупоголовая! Лучше бы мне помолчать. Как об стенку горох. Не повернуть ли разговор на противогазы?.. Может быть, тут от нее будет больше прока?..

— А что противогазы, Вирджиния?.. Дядя ваш в это верит?.. Между нами, по совести говоря?.. Может быть, он просто дурит?

— Oh, you know uncle! Знаете, дядя развлекается. Он любит изобретать.

Это все, что она может сказать… Ее занимает крольчонок. Он сидит у нее коленях и грызет, грызет… Точно обгладывает собственную мордочку, свой крошечный носик, малюсенький дрожащий носик… Она очень похоже передразнивает его, подбивает меня попробовать. Несносная! Совсем не слушает!.. Надо сказать ей самое важное… Ну же, давай!

— Вирджиния! Выходите за меня замуж, Вирджиния! Умоляю! Я люблю вас!

И сам обмер… Выпалил все это единым духом, даже собственного голоса не узнал… Никак не ждал от себя такого нахальства… Застыл, разинув рот. Она молчит, продолжает свою забаву… Ну-ка, поднажмем!

— Вирджиния, я обожаю вас!

Я крепко взял ее за руку… И тут случилось нечто необыкновенное, прямо на наших глазах свершилось истинное чудо… Точнее говоря, между деревьями и нами… Я очень хорошо помню. В точности, как на театральных подмостках… Явилось Счастье, пламенеющее, сияющее!.. Нечто невиданное прежде!.. Огромная Пылающая Купина! Мерцание розовато-зеленых сполохов, а по ветвям венчики желто-синего сияния… Объятая огнем Купина трепещет, и я трепещу… трепещу вместе с розами… Но вот и иные благоухания, как бы слиянный дух цветов, благорастворяющий, обаяющий… Наинежнейшим среди воспарений роз повевает на нас, пьянит нас… Блаженство неизреченное обвороженных, одурманенных, обеспамятевших, млеющих от счастья… Но небо, там вдали, потемнело, дрожу от прохлады… Жаркое полыхание пламени зачаровывает меня, глаз не могу оторвать… Сгореть до наступления холода в пылающем чуде!.. Бросаюсь прямо туда, перевожу дух… Огненные языки вокруг меня подхватывают, плавно-плавно возносят между ними… Я стал вихрем огня, света… стал чудом! Уже ничего не слышу. Возношусь!.. Воздушное пространство… Какое счастье! Я рею огненной птицей… Словами не выразить! Как тут было удержаться?.. Кричу во все горло от радости!.. Клянусь, я увидел Счастье перед собой в саду полковника! Хотите верьте, хотите нет, я видел Пылающую Купину!.. Необычайное волнение чувств!.. Только что-то я не пойму… Вытягиваю слегка правую руку. Дерзнул, осмелился. Касаюсь, дотрагиваюсь… Пальцы моей феи, моей розы, моей обольстительницы!.. Вирджиния! Едва касаюсь ее… не смею. Теперь вокруг нас потрескивают, порхают бесчисленные языки пламени, изящные огненные вихри полощутся между деревьями. Праздник, праздник воздухов! То здесь, то там на ветках резвые зыбкие россыпи искр, сверкающие венчики, пламенные камелии, жгучие глицинии… Букеты из них между волнами музыки… Наполняющее пространство пение фей, шелест их голосов, тайна чар и улыбок. Праздник огня в самом разгаре, для полноты счастья!.. Я был так ошеломлен, в таком смятении, столь обуян любовью, что дохнуть боялся… Был счастлив весь целиком… Слышал, как моя кровь бурлит, клокочет, распирая артерии. Сердце пухнет… я горю… пылаю… пляшу в пространствах, не отпуская руки моей ветреницы, моей лукавицы, моей бесценной, моего мучения, жизни моей… Только бы не ускользнула!

— Сердце мое, Вирджиния! — молю я. — Сжальтесь, Вирджиния!.. Заклинаю вас, сердечко мое, сердечко!..

Она и вправду сердце — мое сердце для нас двоих… Она бьется в моих пальцах. Я крепко держу ее, всю притиснул к груди, сжал крепко-крепко… Больше не выпущу!.. Сад навечно замкнут, мы вечно останемся его пленниками, пленниками сирени, роз. Нас не пускают, не отпускают очарованные купины… Счастье великое!.. Благоухания, вновь благоухания!..

— Вирджиния, куколка моя, греза моя!..

Буду укачивать ее, чтобы заснула… закрыла свои большие глаза… Вот оно, счастье, девочка, девочка!.. Вот оно! Баю-баиньки… То и дело целую ее… Бах-бах-бабах! Все вздрогнуло… Жуткий грохот, ни с того ни с сего. Наверху, на чердаке… Точно лупят что есть мочи по нагромождению котлов… Эти полоумные, наши медведи, снова взялись за свое… Грохот нестерпимый, все трясется, стекла трескаются, разлетаются вдребезги — весь сад усыпан осколками. Бедные мои уши!.. Голова раскалывается! Лязг железа!.. А они еще больше усердствуют, совсем осатанели… Вирджиния испугана… Я целую ее, ласкаю, крепко поглаживаю, пошлепываю по ляжкам, вновь припадаю к ее коленям. Адская трескотня обрушивается на нас сверху… Нестерпимо!.. С крыши, из окон… Бесовский шабаш! Они спятили, у них буйное помешательство… Это выбивает меня из колеи, сообщается мне, напрягает нервы до предела… Я сам не свой, этого я не перенесу!.. Из-за них я снова начинаю яриться, бесноваться… Я ору, надрываюсь от крика, задираю платье на Вирджинии, набрасываюсь на нее, сламливаю ее сопротивление, всеми зубами кусаю ей ляжки. Чудная, божественная плоть!.. Свет! Свет!.. Млею, таю… Это они распаляют меняя… Громыхают безостановочно… бах-бух-трах… доводят меня до белого каления… до исступления… Все разносят вдрызг… Видно, что-то совсем уж невероятное изобрели, раз устроили такой разгром! Какое-то фантастическое открытие!.. Я лижу, вылизываю Вирджинию, ноги, живот… Святая правда! Она хохочет, рвется изо всех сил, брыкается… Обсасываю ей ляжки… Перестарался! Она испугалась, пищит, напрягается… Спрашиваю, чего она испугалась? Не хочу, чтобы она боялась! Тихо, цыпочка, тихо, тихонько… Она меня боится, моего рычания, своего влюбленного большого пса… Сердце мое, сердечко!.. Я съем тебя, проглочу живьем! Начинаю лопать!

Она со смехом отталкивает меня:

— What is it, devil? What is it?

Доигрался! Она считает меня дьяволом!

— О, what is it? В чем дело? Погоди, погоди! I like you awful much! Я безумно люблю тебя!

Чтобы она не боялась, я втолковываю ей, что это просто ради смеха… мням-мням-мням… что я ее ем понарошку… Вот взял бы, да и съел, плевое дело!.. Она немного успокаивается, я приголубливаю ее… Трах-тарах!.. Снова светопреставление, снова наши крушители! Сбивают меня с настроя… И пошло, и поехало, точно молотят изо всей мочи по огромным котлам! Очередной припадок… Вот, совсем озверели… Кончится тем, что весь дом развалится… Крыша уже сползает, окна кособочатся, птицы поспешно разлетаются — шумовой катаклизм… Они крушат все подряд. Наверное, расколошмачивают противогазы, разносят в щепы мастерскую. Все ходуном ходит… Великий Боже!.. Мы в саду не слышим друг друга, нам на головы сыплются черепичные обломки, дробленое стекло, куски жести…

Сволочи! Разрушители!.. Поди, налакались потихоньку до положения риз… Ханжи! Стоит им запереться… Точно, налакались до полного изумления!.. А, может, опять дело в газах? Может, впали в буйство, надышавшись этой пакости?.. С них могло статься… И доигрались! Представляю себе этих раздолбаев, аж смотреть противно! Все летит вверх тормашками. Ломают все, что под руку попадется. Все подчистую переколотят. От этого буханья дрожат небеса… Скандала не оберешься… От этого сотрясается все — пространство, улица, природа и легавые!.. Из-за них разбежались ангелы — неплохая работа! — заглохли вышние голоса, погас фейерверк праздничных огней, вращающихся кругом снопов розового и голубого огня — какой успех!.. Есть чем гордиться!.. Пропали серафимы, их волшебная вереница… Они шли прямо к нам, я видел их роскошные бархатные одеяния, праздничные диадемы… Они шествовали к нам, шаг за шагом нисходя с облаков, дабы шепотом поведать нам свои тайны…