Идущая - Мария Капшина

— Иди с достоинством, и пусть Слепой судит тебя справедливо, — тихо сказал Раир, выдёргивая кинжал. Выпрямился, вытер его и обернулся на Ликта и Реану, возвращая милость Килре за пояс. — Давайте поспешим, вечер приближается.

Реана ещё шагов десять прошла с одной бровью, выползшей на середину лба. Но только девушка собралась было озвучить свои эмоции, как откуда-то из глубин сознания всплыло: самоубийство — ещё худшее преступление, чем те, за которые становятся нашада. А жить неприкасаемым для бывшего дворянина невыносимо. А убитый наверняка родился дворянином, потому что для других милость Килре не обнажают.

Место для ночлега тоже нашёл Раир, потому что Ликт был занят изучением прохожих, а Реана так и не поняла, по каким таким полумистическим признакам Раир опознал в этой двери — столь же насторожённо-узкой и неприветливой, как и все её соседки, — дверь в трактир. Чужие воспоминания просыпались в ней исключительно для собственного удовольствия и практическим нуждам отвечали редко. Недавний пример — кажется, чуть ли не первое исключение. Слишком уж много информации оставила ей в наследство Реда: настолько много, что качество аннигилировалось количеством, и куча сведений превратилась просто в кучу.

Реана додумала, вздохнула, входя в дверь, мимо которой, будь она одна, проскочила бы без зазрения совести. А вдохнув то, что здесь имело наглость считаться воздухом, и едва не сшибив головой закопченную лампу (другие, опытные, пригнулись при входе), Реана подумала: может, лучше б проскочила? Но мысль эта мелькнула где-то изнутри затылка, бегущей строкой. Реана уже в значительной мере обвыклась, потому корчить рожи или выбегать на улицу не стала. Вместо этого она оглянулась, пропустив парней вперед, предоставляя им выбирать место в этом свинюшнике. А помещёние было просторным, около полусотни человек за тяжеленными столами на не менее тяжеленных лавках терялись в темном, жирном и тяжелом дыму от двух каминов в противоположных концах комнаты. Дым этот, вблизи ещё проницаемый, под потолком и в дальних углах сгущался, и загадочно клубился сумраком.

Реана увернулась от летающей деревянной тарелки: справа тянулась вялая драка, два участника которой сотрясали воздух больше пьяными выкриками, чем активными боевыми действиями. Под ногами похрустывало — кости, корки, щепки. Не хватало только осколков, что свидетельствовало о немалой предусмотрительности хозяина, предпочитавшего деревянные приборы глиняным. На вновь прибывших внимания обращали столько же, сколько и на драку — то есть, никакого вовсе. Они спокойно прошли к свободному столу (Реана — небрежно обходя загребущие лапы, вытягивавшиеся время от времени в её направлении), но какое-то время сидели, не дождавшись ничего, кроме презрительного взгляда мальчишки-разносчика. Впрочем, когда Раир задумчиво поблестел монеткой, мнение мальчишки живо переменилось, и через минуту на их столе уже дымилось жаркое с фасолью и бутыль с вином. Из того, что о вкусах их не спросили даже из вежливости, Реана сделала справедливый вывод о неимоверном богатстве меню. И ещё она подумала, что мясо её достало уже неделю назад, и предпочла фасоль. Парни придерживались иного мнения. Тарелка, к слову, была одна: блюдо, на котором все это принесли. Хоть кружек три, и на том спасибо! Когда девушка налила себе вина, Раир, уже попробовавший эту сомнительную жидкость, покосился на неё:

— Это крепко…

— Да? Ну, надо ведь попробовать, — сказала Реана. — Тем более, ничего другого всё равно нет, а пить хочется.

Попробовала она с опаской, памятуя характеристику, но нашла градусов десять, никак не больше. Парни смотрели на неё с искренним опасением за её жизнь и здоровье, так что Реана не выдержала:

— Да ладно вам, ребята! — рассмеялась она. — Жить буду. Поверьте, это не самый крепкий напиток, который мне доводилось пить. Хотя дрянь уникальная. Нет, если уж пить, то мартини, с лимончиком, ммм!

— А что это — мартини? — оживился Ликт.

— Есть такая дивная штука в моем мире, — объяснила Реана. — Впрочем, это исключение из всех белых вин, вообще-то красные мне как-то роднее. И к тому же, любому вину я предпочту хороший чай. Другими словами, есть тут что-нибудь, что можно пить без отвращения?

— Едва ли, — пожал плечами Раир. — То есть, кроме вина тут едва ли найдётся какая-то жидкость.

— Мда, не густо, — протянула Реана.

В итоге она добилась, чтобы ей принесли воды ("Слышишь? Воды! Не помоев, обычной воды, только не ржавой, не вонючей, а чистой! За это тебе и заплачено"), ужин благополучно завершился, Ликт развеял немного скуку здешнего хозяина, немного с ним поругавшись, и трое пошли наконец наверх. То, что хозяин — красный и круглый человечек — именовал двумя комнатами, явно было когда-то одной, разделенной впоследствии на два закутка, причем первый стал проходным. Окно первого смотрело на улицу, позволяя разглядеть крыльцо; под окном второго тянулась крыша сарая, заворачивая дальше за угол и во двор, а напротив не было ничего, кроме глухой стены соседнего дома: вплотную к сараю. Надо отметить, что разглядеть через любое из окон что бы то ни было являлось не столь простым делом. Стекло в этом мире уже знали, но это драгоценное вещество существовало только в виде витражей и безумно дорогих зеркал. А окна в богатых домах смотрели слюдой, бившейся куда легче стекла, а свет пропускавшей хуже. Все прочие, не стремящиеся поразить соседей своим запредельным богатством, затягивали окна тонкой, но довольно прочной пленкой, которая свет пропускала немногим лучше, чем через толстый полиэтилен. Реана удивилась было, но в таких пределах она историю знала, и не бросилась задавать глупые вопросы типа "А что это?" или "А почему не стекло?" По-настоящему поразило её другое: ножки кроватей, замазанные до половины дёгтем, стояли в старых посудинах с водой. Реана потребовала объяснений.

— Ну как зачем? Клопы… — Раир, кажется, не слишком стремился отвечать, словно они обсуждали за столом неаппетитную тему.

— Мило, — усмехнулась Реана, — только не вижу логики: при чем тут водоплавающие кровати, хоть и клопы?

— Не понимаю двух вещей, — со вздохом сказал Раир, — как можно не знать подобных деталей, и почему тебе интересно это выспрашивать (Реана только пожала плечами, так что он объяснил все же). Клопы не умеют плавать, вот кровать и ставится ножками в воду, чтобы эта мерзость не забиралась в постель.

— Такая трогательная забота о постояльцах! — фыркнул Ликт, поворачиваясь от окна. — Да только от этого не бог весть сколько толку. Они по стеночкам, по стеночкам, да с потолка потом на рожу с разбега — шмяк!