Идущая - Мария Капшина

— Раир! — позвал Ликт. — А что теперь? Нам же нельзя тут оставаться. Те охотники за чужими головами, которые налетели давеча, они ж рассказали, где мы. Надо мылить лыжи, пока не поздно. Так?

— Так-то оно так, — проговорил Раир, не отрывая глаз от спящей, — да неважно. Далеко мы уйдём сейчас? Реане нужно выспаться как следует, значит дня на два мы тут точно застрянем. Место надо найти побезопаснее.

XIII

Ты копаешься

в своих прошлых жизнях.

Когда-то ты была королевой,

когда-то — убийцей,

когда-то ведьмой.

Ты никогда не была обычной,

никогда тупой

или скучной…

Рам Цзы

Переносить лагерь они не стали, место и так вполне подходило: увидеть троих не увидишь, пока о них не споткнёшься (там и полсотни разместились бы незамеченными), зато из лагеря окрестности просматривалась великолепно. Короче говоря, перемены в обстановке (если можно назвать "обстановкой" костёр и десяток квадратных метров вокруг него) ограничились устройством постелей из соснового лапника. Раир заворожённо любовался спящей. Сама она не разделила бы восторгов, если бы ей довелось поглядеться в зеркало на свою в меру чумазую, исцарапанную физиономию. Она предпочла бы хотя бы умыться прежде, чем гордо очаровывать кого бы то ни было. Или, по крайней мере, поблагодарила бы ночь за любезно предоставленную темноту… А впрочем, за три месяца знакомства у Раира было вполне достаточно времени, чтобы разглядеть её и при дневном свете.

Принято считать, что совместные путешествия и совместные переживания очень помогают узнать друг друга. Вполне вероятно. Но есть такая особая порода людей (выведенная специально, чтобы остальным не привелось скучать), которая познанию не поддается. С таким человеком можно общаться изо дня в день годами и всё равно не представлять, что он выкинет в следующее мгновение. Реана, на взгляд Раира, представляла собой очень яркий образчик именно этой породы людей. И — во имя Хофо! — какая шутка Тиарсе заставила его влюбиться в этот самый "яркий образчик"? Вместо того, чтобы внимательнее прислушиваться, например, к перманентным намёкам торенской знати, полагавшей, что наследнику нужно не искать непонятно чего на дорогах Центральной равнины, а жениться. Кажется, вся столица только из них и состояла — из родовитых семей с толпами дочерей на выданье, нарядных и напудренных, как фарфоровые куклы из Лераскина, и столь же одинаковых.

Раир нежно посмотрел на спящую. Её левая рука — такая маленькая! — сжала плащ, кутаясь во сне от холода, исцарапанная кисть опять со свежей ссадиной на костяшке у основания большого пальца. Во сне она выглядела ещё больше девчонкой, чем днём, хотя она и так взрослой не выглядела… До тех пор, пока глаза её не вымерзали в полированный изумруд, а интонации были легкомысленно-беспечными, а не надменными. И до тех пор, пока её меч, лежавший сейчас у нежного создания под боком, оставался в ножнах.

Реана! Сам Хофо не разберет, что такое! То сущий ребенок, смешливая непоседа, а то из потемневших глаз пахнёт жутью. Переменчивая, как Бог-без-Лица — то задумчивая, словно Эиле, то насмешница, как Кеил, то холодная, как Белая… Вне времени, вне закона, вне общества — и вполне этим довольная, даже имя себе выбрала "Реана", "бродяга".

Нет, ты никак не можешь на ней жениться! Ну подумай сам: кто она такая? У неё нет ничего, даже прав не больше, чем у нашада, и к тому — ещё ведь и Реда в некотором смысле! Идеальная партия для наследника престола! И вообще, что за бредовая идея — любить собственную жену? Как ты себе это представляешь? Какой наивный человек не скажет, что любовь к браку никакого отношения не имеет? Нет, это совершенно немыслимо! В смысле, брак. Ведь с какой стороны ни глядеть, она — никто. Чужая, бесправная, непонятно кто, что и каким образом…

Её саму эта неопределенность только забавляет, кажется. Впрочем, и правда — какая разница! Важно ведь совсем не это, а важно, что…

И думать не смей! Ты не имеешь права, в конце концов. Есть такое понятие, как долг.

Плевать я хотел на долг — в кои-то веки!

— И благодарение Хофо! — закончил он уже вслух.

К тому времени небо посветлело, и где-то за деревьями замаячил рассвет. Одновременно проснулся Ликт, сел, со смаком зевнул, с не меньшим смаком потянулся, послушал реплику Раира и теперь ждал продолжения.

— Доброе утро, — сказал Раир. — Я вчера тебе не сказал, а она… Она ведь сказала, что любит меня.

— Здорово! — обрадовался Ликт. Впрочем, до выражения неземного блаженства, как на лице Раира, ему было ещё очень далеко. — Наконец-то, а то ещё чуть, и мне бы ждать надоело. Надеюсь, ты ей ответил?

Первое, что увидела Реана, проснувшись, было лицо Раира, взирающего на нее с нежностью космических масштабов. Она улыбнулась — не в ответ, а просто так, от счастья. Раир увидел, что она проснулась, и сказал — совсем тихонько, почти одними губами, но кем надо быть, чтобы не расслышать этих слов!

— Я тоже. Я люблю тебя.

Иногда счастье становится слишком тонкой материей, тоньше даже света, и тогда даже улыбка, не то что смех, оказывается чересчур грубым инструментом, чтобы передать его. Достаточно глаз. А губы…

Ликт покосился на свою "безумную парочку", расплываясь в улыбке. Только что Реана лежала дохлая-дохлая, ан нет, поди ж ты: нашла-таки силы дотянуться губами до губ! До того ж умные, что он, что она, а тут оказались — как и любые другие. Все вокруг чуть не с первого дня понимают, что тут за узлы накручены, только им двоим и невдомёк, пока лбами не стукнутся!

После полудня они отправились дальше, несмотря на то, что погода к дальним путешествиям не располагала. Но времени было потеряно слишком много и без того, так что Раир сразу включил первую космическую и держал этот бешенный темп до тех пор, пока не стемнело окончательно. В утешение Реане и Ликту, свалившимся спать, даже не вспомнив об ужине, Раир сказал, что к послезавтрашнему вечеру они успеют в Ри, если не сбавят темпа. Из этих двоих работнички сейчас те ещё, заключил Раир и занялся костром сам. Ликт заснул сразу же, а Реана, глядя на заплясавший огонь, нахмурила лоб: она помнила, что забыла о чем-то немаловажном. Мда, вспомнить бы ещё о чем! Ещё через несколько минут скрипения мозгами ей это удалось, только теперь Реана уже не была так уверена, что это стоило вспоминать…

— Раир, — позвала она. — Отвлекись, пожалуйста, мне надо кое-что тебе рассказать…

— Что приключилось? — он подошел, присел рядом на корточки. — Всё в порядке?

— Вот как раз этого я и не знаю, — вздохнула Реана. — Во-первых, Реда ещё по дороге в Нори-ол-Те научила меня разжигать огонь магией. Ну, это ещё ничего. Но во-вторых… Я не только это умею… И я, кажется, могу при желании вспомнить массу интереснейших деталей из истории этого мира, — она смотрела тревожными глазами, и ей очень хотелось погрызть губу, от нервов помогает. Раир молчал, и она продолжала. — Я ведь не знаю, что, собственно, случилось! Я знаю только, что Реда замолчала, я не ощущаю больше, что часть сознания живет отдельно, не подчиняясь мне, но я… Мне кажется, я не уничтожила её! Я знаю то, что мне неоткуда знать, и умею то, чего уметь не могу! Чёрт возьми, Раир, я думала, всё уже хорошо, всё закончилось, но нет! Та сволочь, что играет моей судьбой, ещё не наигралась! Мне страшно, как и раньше… Нет, ещё хуже!