Ричард Длинные Руки — принц короны - Гай Орловский

На груди неизменная золотая цепь, без них здесь никуда, надо будет все-таки ввести погоны и лампасы, а то и аксельбанты, пальцы Меммингема в толстых золотых кольцах, сапоги полегче, чем были в прошлый раз, но тоже из шкуры явно редкого и дорогого зверя.

— Рад вас видеть, лорды, — сказал я радушно, одним махом записав в них и бургомистра, человека явно не знатного, выдвинувшегося в верха благодаря уму, а не родовитости, — с какими новостями?

Роденберри, явно польщенный, что назвал и его лордом, выступил вперед и сказал с поклоном:

— Мы разработали свод правил, которые можно бы ввести, ваше высочество, благодаря вашему правлению…

Я взял листок, бросил беглый взгляд на крупные буквы и сказал с удовлетворением:

— Та-ак… хорошо составлено. И очень уместно. Дескать, мы ни при чем, это проклятые оккупанты так восхотели…

Роденберри смешался, но Меммингем ответил мирно:

— Ваше высочество, эти прекрасные и своевременные меры. И очень правильные…

— Да я и не спорю, — сказал я, — только почему мы?

— У вас армия, — пояснил Меммингем. — Вам попробуй не подчинись! А затем через какое-то время народ привыкнет жить по другим правилам. И уже неважно, уйдете вы или нет, никто ничего менять не станет…

— И люди сами поймут, — добавил Хельфенштейн, — что так вообще-то выгоднее для всех. И для них.

— Верная логика, — согласился я. — Я почешу спинку вам, вы почешете мне, это и называется взаимовыгодным сотрудничеством.

Меммингем поинтересовался:

— Значит, вы примете этот документ за основу?

— Зачем за основу, — сказал я, — примем в таком виде. Вы сформулировали очень четко и продуманно. Поздравляю вас, господа!

Хельфенштейн сказал скромно:

— Мы это сформулировали пять лет назад. А потом только отшлифовывали стиль. Я трижды подавал его на рассмотрение Его Величеству королю Леопольду, но он отклонил все три раза, назвав слишком радикальными.

— Но согласился, что предложения хороши? — спросил я.

Он подтвердил:

— Да, это так. Просто… не решился.

— Значит, — сказал я, — Леопольд совсем не глуп, только нерешителен. Так что можете рассматривать меня как его преемника, который всего лишь внедряет в жизнь проекты, которые тот откладывал на более благоприятное время… что как раз наступило сейчас.

Роденберри сказал с благодарностью:

— Спасибо, ваше высочество!

Я кивнул благосклонно.

— Лорды…

Они удалились, кланяясь, а церемониймейстер, явно человек Альбрехта, провозгласил громогласно:

— Вильдграф Вильдан Зальм-Грумбах, лорд земель Ирмии и Нирда, куда входят городов Зальм-Кирбург и Зальм-Даун!

Я добавил про себя: земли справа от Генгаузгуза, знаем, помним.

Вошел Зальм-Грумбах, крупный, породистый и важный, однако ровный и невозмутимый, без излишней надменности, но с ясно подчеркнутым чувством собственного достоинства, поклонился и остановился справа у двери.

— Маркграф Джонатан Берген, — проревел церемониймейстер, — лорд земель Изенбурга и Бирштайна!

Вошел похожий на быка в камзоле Берген, ростом намного ниже вильдграфа, но куда шире в плечах, просто каменное плато, а не человек, даже голова громадная, как походный котел для отряда в сто человек.

Поклонившись, он встал рядом с вильдграфом, а церемониймейстер проорал во всю мощь, явно гордясь своей могучей глоткой и потому переигрывая:

— Барон Герберт Оберштайн, лорд земель с городами Фирнебург, Изендорф и Шайдвилд!

Барон вошел торопливо, почти вбежал, наверняка тоже смущенный, что его объявляют таким радостным ревом, словно он уже стал императором, виновато посмотрел на вильдграфа и маркграфа.

Я сказал великодушно-благожелательно:

— Лорды…

Они приблизились, чуть склонили головы в воинском приветствии, вильдграф, как самый старший, сказал почтительно, но твердо:

— Ваше высочество! У нас возникли некоторые серьезные вопросы. Без вашего решения не обойтись…

— Настолько важные? — спросил я с интересом. — Слушаю вас.

Вильдграф быстро взглянул на соратников, те ответили короткими кивками.

— Ваше высочество, — сказал он, — с вами прибыла огромная армия, в которой огромное число очень могущественных и богатых лордов. Практически все они… как пришли, так и уйдут.

Я нахмурился, вильдграф не успел среагировать, как маркграф, вроде бы медлительный, как все быки такого размера, сказал быстро сильным грохочущим голосом:

— Мы имеем в виду, что они не заинтересованы в наших землях. Однако в вашей армии есть и бриттские лорды…

Я кивнул, все верно, в арьергарде моей армии шли довольно многочисленные отряды бриттских лордов, что показали себя очень неплохо в сражениях. Первым отличился граф Вилле-буа-де-Марейль, разгромив своим конным рыцарским войском большой отряд Мунтвига, пытавшийся зайти нам с фланга, он вышел с сорока рыцарями и двумя тысячами конных, а сейчас у него уже больше ста рыцарей и пять тысяч конников… еще хорош барон Аскланд с его пятьюдесятью рыцарями, тысячью конных и двумястами лучников. Несмотря на потери в боях, его отряд только увеличился за счет примкнувших к нему искателей приключений и добычи. Показал себя великим рыцарем и умелым военачальником баронет Каундифепбирф, он привел с собой семьдесят рыцарей своего отца и полторы тысячи конников, но его дружина тоже выросла втрое, а сам он постепенно выбивается в ряды лордов, что считаются уже моим близким кругом.

Они смотрели на меня в ожидании, я сказал наконец:

— Да, их немало. Доблестные воины!

Вильдграф сказал твердо:

— Это понятно, потому что наши два королевства довольно долго были под властью могущественного короля Альфонса Семнадцатого, потому у нас одинаковые рыцарские традиции. Проблема в том, что некоторые из них присматриваются к нашим землям…

— Это ваши проблемы, — прервал я. — Я не хотел бы вмешиваться. У вас из-за войны есть заброшенные имения и земли, которые требуют внимания и ухода? Тогда вы сами должны быть заинтересованы, чтобы за ними был глаз да глаз.

И снова маркграф пришел на помощь старшему собрату:

— Ваше высочество, вы абсолютно правы. У нас вопрос не в том, позволять или не позволять бриттскому лорду накладывать лапу на чьи-то брошенные владения…

— А в чем?

Он помялся, подыскивая слова, голос впервые подал барон Оберштайн:

— Ваше высочество, дело в статусе.

— А-а-а, — сказал я, — тогда утрясайте это с законниками. Или с самими лордами, что проще. Я сам сторонник двусторонних соглашений. Мне, уверяю вас, вовсе безразлично, признает ли бриттский лорд себя вассалом сакрантского короля или останется верным Бриттии!