Бог лабиринта - Колин Уилсон

Аластер вернулся с электрическим проводом невероятной длины и с одним из тех металлических фонарей, которыми пользуются автомобильные механики. Мы вставили вилку провода в розетку этажом ниже и повесили фонарь на низкую балку на чердаке. Затем внимательно осмотрели все вокруг. Сразу бросалось в глаза, что тут никто не бывал годами. Аластер даже не мог вспомнить, бывал ли он здесь когда-нибудь в детстве. Все было покрыто дюймовым слоем пыли и каким-то пушистым мхом, а половина чердака была перекрыта огромной паутиной, которая была такой толстой от приставшей к ней пыли, что образовала своего рода светонепроницаемый занавес (меня всегда поражало умение пауков строить себе жилища на закрытых чердаках). Тут многое придется перевернуть, включая груду поломанных волынок. Как только мы дотрагивались до чего-нибудь, подымалось облако пыли. Я разрушил паутину старой металлической кочергой и заглянул на вторую половину чердака. Там был целый склад из каких-то ящиков и плетеных корзин, лежали груды конторских книг и связки старых бумаг. Я попытался развязать один из свертков, но он стал крошиться у меня в руках, как будто это была ломкая обгоревшая бумага. Другие свертки были насквозь промоченные, на них образовались бурые пятна, которые делали текст рукописей неразборчивым и расплывшимся.

После получасовой работы нам очень захотелось попить, и мы от пыли чихали почти каждую минуту. Франклин Миллер поднялся к нам, чтобы узнать, чем мы здесь занимаемся, внимательно посмотрел, постояв минуту-другую на чердаке, затем ушел, безнадежно махнув рукой:

– Лучше уж вы, чем я, – бросил он нам, уходя. Наконец и Аластер не выдержал:

– Я думаю, нужно сойти вниз и выпить пива. Кто составит мне компанию?

Анжела согласилась пойти с ним. Я решил еще немного задержаться, но пяти минут оказалось достаточно. Я начал мечтать о бокале холодного пива в местной таверне. Мои глаза страшно разболелись, и меня охватило нетерпение, поэтому всякий раз, передвигая что-нибудь, я подымал пыли больше, чем надо. Я чувствовал, что мне следует принять ванну: мне казалось, что в моих волосах запуталось множество маленьких паучков. Я долго старался сдвинуть с места тяжелый сундук и развязать затвердевший от времени ремень, который никак не поддавался, потом бросил это бесполезное занятие и подошел к люку, чтобы вдохнуть глоток свежего воздуха. Я присел здесь, позевывая, и подумал: если Эсмонд намерен мне помочь, то теперь как раз самое подходящее время это сделать. По моей шее пополз огромный паук, я испуганно вскочил, ударился головой о балку и сел на полу – искры посыпались из моих глаз. Я раздраженно уставился на паука, который свисал на длинной паутине с прикрепленного к балке листа бумаги с какой-то схемой, возможно, электросети. Это уже была последняя капля, переполнившая чашу моего терпения. Я спустился вниз по лестнице и минут пять постоял у открытого окна, приведя в порядок волосы и глядя с завистью на человека в лодке, который ловил рыбу на озере.

Я снова поднялся на чердак, чтобы снять электрический фонарь, когда внезапно мне в голову пришла мысль: если на чердаке нет света, откуда здесь может быть схема электрической сети? Я поднялся по лестнице, взял тряпочку и стер паутину, которой был покрыт этот листок бумаги: Теперь я рассмотрел его поближе и понял, почему ошибочно принял его за схему. Листок был аккуратно исчерчен линиями и маленькими квадратиками. В квадратики были вписаны буквы, а на обратной стороне листа эти буквы проставлены в ряд и сопровождены комментариями. Было пыльно, и я не смог разобрать написанное при таком тусклом свете. Я спустился этажом ниже, тщательно вытер листок носовым платком и поднес его к свету. Это был план чердака. Если бы я был более внимательным, то должен был заметить, что различные ящики, сундуки, связки бумаг на чердаке лежали в определенном порядке, а это говорит о том, что кто-то разложил все это на чердаке и нарисовал схему, которая указывает, где и что лежит. Аластер крикнул мне снизу:

– Вы спускаетесь, Джерард? Через полчаса обед.

Вместо ответа я спросил у него:

– Кто такой Дж. Руллион?

– Джордж Руллион? Он служил своего рода стюардом здесь у моего деда. Он дожил до девяноста одного года. Почему вы о нем спросили?

Я показал ему схему. На обратной стороне ее внизу стояла четкая подпись: «Дж. Руллион». Я пробежал пальцем по листку и остановился на букве «К», против которой значилось: «Архив 9-го лорда Гленни». Это был лорд Хорас Гленни-старший. Я перевернул листок. «К» обозначало пространство в дальнем углу чердака.

Там стоял огромный оловянный сундук, задвижка которого покрылась толстым слоем ржавчины. Мы сбили ее с помощью кочерги. Сундук оказался забит конторскими книгами, письмами, какими-то бумагами. Создалось впечатление, что его уже кто-то открывал после того, как Дж. Руллион сложил там архив, либо с самого начала все бумаги были свалены в таком беспорядке. Я достал одно из писем. Оно начиналось с обращения: «Моя дорогая Мэри», и содержанием его были какие-то семейные проблемы, касающиеся продажи дома в Гилфорде. Я покопался в сундуке и выбрал наугад еще несколько писем. Одно из них было адресовано мисс Фионе Гатри и начиналось: «Моя дорогая мисс Гатри», а заканчивалось: «Уважающий вас». Оно было направлено из Геттингена в августе 1766 года – т. е. за несколько месяцев перед теми событиями, которые Гленни описал в письме к Эсмонду.

Аластер и я попытались опустить сундук вниз по приставной лестнице, но он был слишком тяжелый. Мы решили оставить его на чердаке. Потом с триумфом мы нагрянули в гостиную, где торжественно объявили о своем открытии и вызвали шумное ликование всех присутствующих. Я оставил их на чердаке, где они сгрудились возле сундука, а сам пошел и выпил стакан холодного, как лед, пива, а потом принял душ. Когда я присоединился к ним, они разложили часть бумаг и бухгалтерских книг на коврике перед камином и с увлечением рассматривали все это богатство. Я окинул взглядом находки, но не нашел ничего достойного внимания.

Обед задержался на полчаса. Мы всласть наелись фазанами и вальдшнепами, запив их хорошим пивом, после чего нас потянуло на сон, и мы перешли в холл попить кофе и посмотреть по телевизору новости. В девять тридцать я попросил разрешения у хозяев позвонить по телефону. Я не связывался с Дианой с тех пор, как уехал из Лондона.

Телефон работал превосходно: слышимость была такая, будто Диана находилась в миле отсюда. Я выложил ей все новости, рассказал о находке рукописей лорда Гленни, но, к сожалению, там ничего любопытного пока не нашлось. Я спросил, есть ли у нее для меня новости.

– Немного. Пришло письмо от девушки, которая предлагает тебе жить с ней на Майами. И еще тебе пишет один мужчина, который просит тебя написатькнигу против компьютеров. И еще есть записка от человека по имени Кернер, который хочет с тобой увидеться, когда ты приедешь в следующий раз в Лондон.