Наши домашние дела - Александр Порецкий

Другой случай: два сосѣда спорили о переулкѣ между ихъ домами, и одинъ изъ тяжущихся утверждалъ, что переулокъ общiй, доказывая это тѣмъ, что когда подати платились не съ душъ, а съ дворовъ, тогда дворы строились одинъ возлѣ другого и ворота были общiе, такъ-что два дома считались за одинъ дворъ, а потому и подати платилось вдвое меньше. "Не докажетъ ли это историку — прибавляетъ авторъ — что подворная подать была на столько тягостна, что для избавленiя отъ нея жертвовали удобствами жизни? Не служитъ ли это урокомъ государственному человѣку, что неудачная податная система оставляетъ слѣды свои даже въ отдаленномъ будущемъ?"

Наконецъ еще одно весьма любопытное судейское замѣчанiе. Мы просимъ читателей не оставить его безъ вниманiя. При объявленiи судьямъ новаго закона объ изъятiи отъ тѣлеснаго наказанiя нѣкоторыхъ женщинъ, одинъ судья замѣтилъ, что вообще неприлично, срамно мужикамъ сѣчь бабъ, а потому предложилъ избрать для этого особую старостиху. Г. Сабанѣевъ вынужденъ былъ отвѣтить, что подобной должности въ «Положенiи» не назначено…

Опять наткнулись мы на этотъ непрiятный предметъ: тѣлесныя наказанiя! Ихъ вообще, а въ особенности относительно женщинъ, мы, вѣрующiе въ дальнѣйшее развитiе рацiональнаго законодательства, считаемъ конечно институтомъ невѣчнымъ, на чтó указываетъ уже, какъ можно предполагать, и этотъ новый законъ, о которомъ сейчасъ упомянуто. Вотъ г. Константинъ Ращаковскiй объявилъ въ "Одесскомъ Вѣстникѣ", что онъ посылалъ къ бывшему начальнику херсонской губернiи записку, въ которой ходатайствовалъ объ освобожденiи вообще женщинъ-крестьянокъ отъ тѣлеснаго наказанiя. Самая записка тутъ же напечатана. Г. Ращаковскiй беретъ изъ Положенiй 19 февраля три статьи, которыми допускаются тѣлесныя наказанiя (ст. 102 Общ. Пол., 32 Пол. о губ. и уѣздн. учр. и 16 Пол. объ устр. двор. людей), и возбуждаетъ вопросъ: относятся ли эти статьи къ крестьянамъ обоего пола, или только къ однимъ мужчинамъ, такъ какъ въ самыхъ статьяхъ это положительно не объяснено? Онъ доказываетъ тѣми же положенiями, что статьи относятся къ однимъ мужчинамъ, и основываетъ это на томъ, что въ изъятiяхъ изъ статей поименованы только лица мужескаго пола, и что ужь если признавались изъятыми отъ тѣлесныхъ наказанiй нѣкоторые мужчины, каковы напримѣръ старики, имѣющiе болѣе шестидесяти лѣтъ, то невѣроятно, чтобы тоже изъятiе не было распространено и на женщинъ старѣе пятидесяти лѣтъ. Такимъ образомъ, если женщины не поименованы въ изъятiяхъ, то значитъ и при изложенiи самыхъ статей закона онѣ не имѣлись въ виду. Къ этому г. Ращаковскiй прибавляетъ еще доводы нравственные и заключаетъ такими словами: "Итакъ — наказывать розгами женщинъ, предавать ихъ въ руки исполнителей мужчинъ — это двойная казнь, это поруганiе надъ чувствомъ стыдливости, лучшимъ украшенiемъ женщины; это — пренебреженiе самыхъ дорогихъ для человѣчества законовъ нравственности и приличiя. Довольно и такъ уже ослабляется въ мiрѣ цѣломудрiе и стыдливость. Необходимо поддержать ихъ."

Что въ словахъ г. Ращаковскаго нѣтъ излишка чувствительности, что въ мысли его нѣтъ высоты, несоразмѣрной съ понятiями народа, — это мы видимъ изъ замѣчанiя того волостного судьи, который также думаетъ, что "мужикамъ сѣчь бабъ срамно ". Мы не знаемъ, какая участь постигла записку г. Ращаковскаго, не знаемъ и вообще, скоро ли придется намъ перестать говорить о нашемъ непрiятномъ предметѣ. Хотя мы и сдѣлали сейчасъ предположенiе, что дни упомянутаго института не долги, но если и такъ, то намъ сосчитать ихъ очень мудрено, потомучто у насъ въ виду роковая сила преданiя, въѣвшаяся во многiе организмы невозвратно, до самаго мозга костей ихъ. Послушайте напримѣръ слѣдующiй расказъ. Мы прочли его въ 24 No газеты "Наше Время", которая, приступая къ нему, почла долгомъ отплюнуться, упомянувъ, что въ нижеизложенномъ дѣлѣ "обѣ стороны оказались неправы". Вотъ въ чемъ дѣло.

Спасскiй (рязанск. губ.) помѣщикъ Плюсковъ просилъ мирового посредника Головнина предложить его крестьянамъ перейти со смѣшанной повинности на чистый оброкъ, съ нѣкоторымъ увеличенiемъ прежняго оброка. Посредникъ прибылъ въ имѣнье и встрѣтилъ со стороны крестьянъ ослушанiе, для прекращенiя котораго и для наказанiя нѣкоторыхъ ослушниковъ требовалъ содѣйствiя земскаго исправника. Исправникъ не исполнилъ требованiя о наказанiи; посредникъ пожаловался начальнику губернiи, и дѣло поступило на разсмотрѣнiе губернскаго присутствiя. Присутствiю представлены были два расказа о ходѣ дѣла: расказъ посредника и расказъ исправника.

Первый говоритъ: Прибывъ въ имѣнiе Плюскова, онъ потребовалъ сначала старосту, а когда тотъ объявилъ, что крестьяне его не слушаются, то потребовалъ ослушниковъ. Явились нѣсколько крестьянъ и на вопросъ, отчего не хотятъ исполнять повинностей? отвѣтили, что вышло новое положенiе, по которому они ничего не должны дѣлать. Посредникъ спросилъ: чтò это за положенiе и кто объяснялъ его? Изъ толпы выскочилъ крестьянинъ Илья Никифоровъ и объявилъ, что точно есть такое положенiе. Посредникъ, зная прежде неспокойный характеръ Никифорова, приказалъ ему замолчать; но тотъ, подойдя еще ближе, отвѣтилъ съ дерзостью, что нынѣ все позволено говорить. Посредникъ вынужденъ былъ оттолкнуть его отъ себя. Тутъ крестьяне закричали, что они приказанiй посредника слушать не будутъ, и ушли, а на другой день отказались идти на сходъ. Вслѣдствiе этого-то ослушанiя посредникъ и просилъ исправника наказать нѣкоторыхъ крестьянъ.

Исправникъ расказываетъ: Онъ не могъ прiѣхать въ имѣнiе г. Плюскова въ назначенное посредникомъ время, и прiѣхалъ туда уже одинъ. Помѣщикъ объяснилъ ему, что въ имѣньи никакихъ безпорядковъ, относящихся до него какъ владѣльца, не было. Крестьяне объяснили, что помѣщикъ предлагалъ имъ перейти со смѣшанной повинности на чистый оброкъ; они обѣщались потолковать съ нимъ объ этомъ; но когда собрались къ дому помѣщика, вмѣсто него вышелъ къ нимъ посредникъ и спросилъ: зачѣмъ не слушаются старосты? Они отвѣчали, что старосты въ чемъ слѣдуетъ слушаются. Посредникъ задалъ другой вопросъ: отчего не хотятъ идти со смѣшанной повинности на чистый оброкъ? На это крестьянинъ Никифоровъ отвѣтилъ, что у сосѣдей крестьяне по новому положенiю платятъ одинъ оброкъ, какой платили прежде, но неисполняютъ никакихъ работъ. За этотъ отвѣтъ посредникъ толкнулъ Никифорова, и крестьяне, опасаясь дальнѣйшихъ послѣдствiй, ушли со схода, а на другой день схода не было, потомучто большая часть домохозяевъ были въ отлучкѣ. Исправникъ внушилъ крестьянамъ, что они не имѣли права сами уходить со схода и потомъ не являться на сходъ; при дальнѣйшихъ же его убѣжденiяхъ крестьяне согласились съ удовольствiемъ перейти на чистый оброкъ и изъявили готовность просить прощенья у посредника. Но посредникъ не пожелалъ простить крестьянъ г. Плюскова и просилъ исправника наказать шестерыхъ изъ нихъ розгами. Затрудняясь безусловно исполнить требованiе посредника о наказанiи крестьянъ, исправникъ обо всемъ донесъ начальнику губернiи.

Губернское присутствiе рѣшило: приказать исправнику исполнить требованiе посредника; но вмѣстѣ съ тѣмъ оно не одобрило и дѣйствiй послѣдняго, позволившаго себѣ толкнуть на сходѣ крестьянина и обратившагося къ содѣйствiю полицiи, неиспытавъ напередъ мѣръ убѣжденiя.

Некасаясь этого рѣшенiя, мы сдѣлаемъ только сами про себя одинъ вопросъ: почему г. Головнину нетолько пожелались розги въ минуту самаго происшествiя, въ минуту можетъ-быть горячности, но и послѣ, по здравомъ размышленiи и несмотря на принесенiе ему повинной, желанiе это нисколько не охладѣло? Это уже значитъ — желать по принципу!

Здѣсь мы должны еще разъ сдѣлать нѣчто вродѣ отступленiя и излить предъ читателемъ нашу скорбь. Она произошла почти сейчасъ, вслѣдствiе того, что нашимъ надеждамъ на скорую возможность разстаться навсегда съ непрiятнымъ предметомъ былъ нанесенъ мгновенный, но сильный ударъ напечатаннымъ во 2 No "Военнаго Сборника" переводомъ нѣмецкой статьи князя Эмилiя Витгенштейна, подъ заглавiемъ: "Кавалерiйскiе очерки"… И чтò натолкнуло насъ на эту статью? чтó побудило заглянуть въ нее? Сами не понимаемъ! Статья чисто-кавалерiйская, по спецiальности своей мало до насъ касающаяся… такъ нѣтъ же! увидѣли и заглянули, какъ-будто роковая сила привлекла; а заглянувши, нашли тамъ одно мѣсто, гдѣ принципъ г. Головнина развитъ великолѣпно, подкрѣпленъ энергически, всею силою краснорѣчiя. Мы крѣпко прiуныли. И послушайте, какъ пишетъ авторъ:

"…Мы нисколько не оправдываемъ филантропо-демократическiя тенденцiи новѣйшаго времени, вслѣдствiе которыхъ, напримѣръ въ Германiи, обычное ты замѣнено вѣжливымъ вы. Такая замѣна затемнила, спутала взглядъ солдата на относительное его положенiе; по счастiю, здравый германскiй смыслъ скоро умѣлъ оцѣнить по достоинству утонченности неумѣстнаго равенства, и истинный солдатъ, а не глупецъ, надутый неудобоваримыми теорiями, видитъ въ сухомъ вы, съ которымъ обращается къ нему начальникъ, скорѣе знакъ неудовольствiя, чѣмъ уваженiя; въ устахъ же разгнѣваннаго капрала выраженiе оселъ, обращенное къ оторопѣвшему рекруту, не получаетъ ни наволосъ болѣе вѣжливаго оттѣнка, будетъ ли оно сопровождаемо чопорнымъ вы, или простымъ и откровеннымъ ты."