Чувствующий интеллект. Часть III: Интеллект и разум - Хавьер Субири

Второй момент. – Разум, повторяю, есть глубинное постижение реального; но такое постижение осуществляется в уже предварительно постигнутой посюсторонней реальности. Эта предварительно постигнутая реальность – не просто «среда» постижения, но нечто иное: «мера» постижения. Любая реальность есть реальность, конститутивно измеряемая в качестве реальной. Что это означает?

Любое реальное, как реальное, будет конститутивно соответственным. Эта соответственность есть мир. Мир – это единство соответственности реального как реального. Стало быть, любое реальное – именно потому, что оно реально, то есть по причине своей формальности реальности – в точном и формальном смысле есть мир. В силу этого такое мирское соответствие обращается, если можно так выразиться, на каждую реальную вещь совершенно определенным способом: каждая вещь предъявляется нам тогда как форма и модус реальности, детерминированные сообразно соответственной формальности. Такая детерминация и есть мера. Следовательно, реальность – это не просто формальность, которой конституируется «само по себе», «в собственном смысле», но сама мера, сообразно которой каждая реальная вещь является реальной, «самой по себе». Мера – это не реляционное единство реальных вещей; наоборот, мера в каждой вещи есть следствие самого соответствия вещи. Только потому, что реальность, как таковая, соответственна, – только поэтому ее формальность служит мерой ее собственной реальности. Реальное – это реальность, но измеряемая в своей реальности своей собственной формальностью реальности. Так вот, разум – это не только глубинное постижение реального, но и постижение как мера глубинного реального.

Это требует более тщательного анализа. Любое измерение опирается на «единицу измерения», которой оно измеряется. Что такое эта единица измерения? Что такое умная мера реального, с точки зрения этой единицы измерения? Чтобы ответить на эти вопросы, необходимо помнить о том, что мыслящее постижение, мой разум, опирается на то, что было предварительно постигнуто в поле. Только в возвратном движении к этому пункту предварительного постижения мы можем доискиваться, А) что такое единица измерения, и В) какова умная мера глубинного реального.

А) Мое мыслящее постижение, мой разум, постигает реальность не как среду, а как нечто уже позитивно постигнутое в предварительном полевом постижении. Это различие сущностно важно. Если угодно, разум постигает саму реальность не как свет (что означало бы постигать реальность как среду), а как источник света (что означает постигать реальность как меру). Такое постижение имеет особый характер: в самом деле, в нем достоверно постигается реальность сама по себе, однако не как еще одна вещь, а как нечто, что я буду называть «реальностью-фундаментом», или реальностью, фундаментирующей – и взятой в качестве фундаментирующей – мыслящее постижение. Я называю это началом. Постижение формальности есть реальность как источник света, как мера; это – постижение реальности как начала. В этом аспекте разум представляет собой постижение глубинной реальности в ее начинательной мере. Таким образом, мы все более сжимаем понятие разума как модуса постижения. Чтобы прояснить его, во-первых, скажем, что значит быть началом; во-вторых, мы должны будем выяснить, каково начало мыслящего постижения, то есть разума; в-третьих, нужно будет достаточно строго определить характер этого начинательного постижения.

а) Что значит быть началом, и каким образом нам дано начало?

Реальность как начало есть, очевидно, реальность как фундамент; и, стало быть, фундамент есть некое «потому». Итак, быть фундаментом означает всегда и непременно быть фундаментом чего-то другого, чего-то полевого: это означает, повторяю, быть неким «потому». Это другое, взятое в качестве фундированного, есть нечто, чему открыт так называемый фундамент: открытое «потому». И наоборот, фундамент тогда заключает в себе внутренний и формальный момент открытости. Именно потому, что это так, он является фундирующим: фундамент— это прежде всего фундирование. Но это еще не все. Потому что быть фундаментом означает фундировать совершенно конкретным и определенным способом; фундаментальность есть не что иное, как особый модус фундирования. Так вот, фундирующее является фундаментирующим, а) когда оно передает фундированному свой собственный характер реальности из самого себя (из фундирующего), и b) когда вследствие этой передачи фундированная реальность реализуется в точном и формальном смысле «потому», что ее фундирует реальность фундирующего, и фундирует ее в этой реальности. Фундамент переходит, фундаментируя, в фундированное. Фундирующее не просто фундировало реальное, но также внутренним и формальным образом пребывает фундаментирующим его. В таком случае фундированное становится реальным в форме фундаментальности. На мой взгляд, именно это означает, в формальном смысле, быть началом. Начало – это не просто начинание и не просто «то, откуда» (δθεν), как думал Аристотель, но то фундирующее, которое реализуется из себя самого, в себе самом и через себя самого в реальном как таковом. Начало является началом лишь потому, что оно пребывает внутренне «начинающим», то есть реализующимся в качестве начала.

Каким образом нам дано начало постижения? Когда то, что служит фундаментом, представляет собой сам характер реальности, то есть когда фундамент есть глубинная реальность, ее постижение, как уже было указано, весьма своеобразно. Реальность оказывается тогда не голой формальностью реальности: такую голую формальность мы уже имеем постигнутой в любом постижении, начиная с первичного схватывания реальности. Реальность оказывается тогда не голой реальностью, но реальностью как фундаментирующей. Каким образом эта реальность дана в качестве фундамента? Разумеется, это не реальность «как таковая», как если бы она была «предметом» (если мне будет позволено употребить это слово ради ясности). Начало не есть некая вещь, «скрытая» в начинаемом. Если бы это было так, то мы постигали бы этот «предмет», к которому «потом» добавлялось бы отношение – добавлялось бы, стало быть, как внеположное предмету: отношение фундаментирования другого предмета. Но это не так, потому что, когда мы говорим о реальности «как таковой», ее фундаментальность представляет собой ее внутренний, а не добавленный момент. В самом деле, реальность «как таковая» актуализирована и предъявлена здесь иначе, нежели реальности «как таковые», то есть не так, как реальность-предмет: она актуализирована и предъявлена в самой себе, в формальном смысле, как реальность-фундамент, – или, если угодно, как реальный фундамент. Это различие сущностно важно. Фундамент есть реальность – но реальность, чей характер реальности заключается именно в реальном фундаментировании. В предмете реальное пребывает «положенным», но положенным в форме «пред»: предлежащего, или противолежащего тому, кто осуществляет схватывание, и его схватыванию. Здесь же реальность не «положена», но пребывает, «фундаментаруя». Здесь реальность актуализируется не как голая реальность и не как реальность-предмет: она актуализируется по способу фундаментирования. Здесь реальность актуализируется как реальная, но модус ее актуализации есть «фундаментирование», а не «пребывание» – ни в себе, ни в «пред». Поэтому я называю ее реальностью-фундаментом. Это, повторяю, не отношение, добавленное к ее свойству быть реальной, а внутренний и формальный модус, каким она пребывает в качестве реальной. В предмете реальное актуализировано в форме «пред» – мы это еще увидим, – тогда как здесь реальность актуализирована сообразно особому модусу: реальному фундаментированию. Если угодно, речь идет о том, что реальное предъявляется не как нечто «просто пребывающее», но как «пребывающее, фундаментируя». Это реальность, которая схватывается начинательно, то есть реальность-начало. Модус ее актуализации – быть актуализированной в форме «потому», то есть по способу фундаментирования.

b) Если исходить из этого, будет ли реальность фундаментальным началом мыслящего постижения? Конечно, да. В самом деле, реальность схватывается как реальность, которая в качестве реальности конститутивно открыта. Если бы реальность не была открытой, не было бы мыслящего постижения, потому что не было бы «потустороннего». Реальностью были бы только реальные вещи. Но так как реальность открыта, сама реальность – та, которая предварительно была чувствующе постигнута как формальность, – бросает нас в умном поиске из самой себя «к» потустороннему: реальность оказывается фундирующей. При этом фундирует она как фундаментирующая – именно потому, что представляет собой реальность, уже актуализированную в предварительном постижении. Эта реальность, говорю я, и есть то, в чем формально заново актуализируется реальная вещь. Стало быть, реальность, как реальность открытая, фундирует и фундаментирует мыслящее постижение, то есть является началом. Реальность, поскольку она открыта, есть то, что дает о чем поразмыслить, и это давание есть то, чем реальность конституируется в качестве начала мыслящего постижения. «Данное-чего» служит началом «данного-для». Это начало, следовательно, и есть реальность. Но здесь нужно внести уточнения.