Америkа (Reload Game) - Кирилл Еськов

На собранном 2 мая 1861 года в Новотобольске Совете дома было сразу, в качестве вводной, признано, что «Отчаянные времена требуют отчаянных мер». О состоянии умов в руководстве Дома красноречиво говорит хотя бы то, что собравшиеся принялись было на полном серьезе обсуждать прожект Торгового департамента «О пресечении алкотрафика посредством конкурентного вытеснения алкоголя перувианской кокой» (и вправду, надо заметить, менее пагубной для организма индейцев); и лишь на третьей минуте того обсуждения председательствовавший на нем лично глава Дома грохнул кулаком по столу, по-удавьи немигающе оглядел своих приумолкших наконец советников — сперва справа налево, потом слева направо, — и прошипел:

— Вы чего — совсем все с ума посходили? Или этой своей коки нажевались?.. — и после секундной паузы скомандовал: — Все, кроме начальника Разведслужбы — свободны: идите проспитесь, ребята!

— Ну, и что думает на сей предмет ваша Служба? — теперь глава Дома был своеобычно непроницаем и деловит.

— Служба думает, ваше высокостепенство, что мы в борьбе с тем алкотрафиком растрачиваем силы на ерунду. Это все равно, что вскрывать фурункул за фурункулом, вместо того чтобы пить Флейшмановы дрожжи, — шеф Разведслужбы был прежде врачом — и, сказывают, неплохим.

— Та-ак… Уж не возмечтали ль вы, к примеру, ликвидировать самих Ларсенов? — невесело усмехнулся Глава.

— Мы думали над этим, — кивнул разведчик без тени улыбки, — и сочли, что это не решит наших проблем: свято место пусто не бывает… И тем не менее, я действительно прошу санкции на крупную силовую операцию, как раз в Бостоне.

— Силовая операция — в одной из американских столиц?! — Глава был реально ошарашен. — Вы вообще соображаете — чем мы рискуем, компаньеро? всей Компанией рискуем — не только Домом?!

— Да ничем особенным: по всем прикидками, доказать нашу причастность будет всё равно невозможно; и потом — у них ведь там сейчас началась гражданская война, так что в самом крайнем случае переведем все стрелки на конфедератов, и вся недолга… Тут печаль в другом: в операции этой почти наверняка крупно пострадают гражданские, никак лично не связанные с тем алкотрафиком — «collateral damage, сопутствующие потери», как принято выражаться там, у них. Но зато, если всё пройдет как задумано, Ларсены получат такой удар, что это разом принудит их выйти из войны… Решать тут вам, ваше высокостепенство: это ваш уровень ответственности, не мой.

— Ладно… — каменно уронил наконец тот. — Если это действительно поможет одним махом остановить войну — я возьму грех на душу, с этими… collateral damage. Только вот — извольте-ка убедить меня в том, что овчинка стоит такой выделки, и что на руках у вас взаправду уже имеется анонсированный вами флеш-рояль: ни блеф, ни расчет на джокера в прикупе меня — в данном конкретном случае — не устроят. Докладывайте.

— Слушаюсь!..

37

Некоторое время спустя в Американское представительство Компании (базирующееся, с панинских еще времен, как раз в Бостоне) прибыл тлинкитский шаман — настоящий, в шлеме из оскалившейся медвежьей головы, но способный изъясняться на вполне литературном английском. Шаман объявил, что цель его визита в «Страну у Другого Океана» — поведать тамошним белым братьям о трагедии своего народа, безжалостно спаиваемого бесчестными дельцами, и воззвать к христианскому милосердию и общечеловеческой совести означенных дельцов. Он оказался ярким оратором и прекрасным рассказчиком (сюжетом одной из поведанных им баек об индейской магии воспользовался впоследствии Эдгар По), а также кладезем недоступных для белых людей знаний и умений (местный профессиональный престидижитатор, вознамерившийся повторить его «фокус» с ловлей рукою летящей пули, заработал тяжелое огнестрельное ранение кисти, поставившее крест на его карьере). Неудивительно, что он быстро сделался популярной фигурой в кругах бостонских аболиционистов-радикалов и сочувствующих им журналистов.

Необходимо отметить, что почву для тех шамановых увещеваний и обличений Володихины готовили исподволь, используя весь арсенал пропагандистской агротехники: Дом потратил кучу времени и денег на аккуратное окучивание бостонского общественного мнения и обильный полив бизнеса «Белого кита» силами едва ли не всех тамошних «золотых перьев». Ларсены же явно проморгали эту опасность, и теперь с изумлением обнаружили, что в глазах того общественного мнения они являются прежде всего «алкобаронами» — при том, что алкотрафик в Пацифику («Морально неоднозначный, кто ж спорит, джентльмены!..») в действительности составляет чепуховую долю в обороте их Империи, исправно дающей родному Бостону кучу налоговых поступлений и рабочих мест!

И когда Шаман попытался посетить с «визитом мира» штаб-квартиру Ларсенов на Саммер-стрит, в центре купеческого даунтауна, — а те и на порог его не пустили, событие сие было освещено всеми тремя бостонскими газетами, предусмотрительно приславшими на место своих репортеров, в весьма осудительной тональности; сопровождающие же те репортажи фотографии являли собою просто-таки аллегорическую картину — Благородный Дикарь против Западной Цивилизации в лице осанистого швейцара (живодера в позументе): «Недочеловеков пущать не велено!» Засим тот Благородный Дикарь, смотревшийся весьма эффектно в своем парадном облачении, в окружении репортеров и быстро растущей толпы зевак, вышел прямо на проезжую часть Саммер-стрит, точнехонько меж двумя своеобразными символами той Цивилизации — офисом корпорации «Белый кит» и торговой академией Меркантайл-Билдинг, часть помещений которой арендовал тогда Массачусетский Технологический институт (покупку земли под собственное здание Эм-Ай-Ти в фешенебельном пригороде Бэк-бей, выросшем за считанные годы на свежеотвоеванных у приморских маршей землях, легислатура штата утвердила 10 апреля 1861-го, аккурат за два дня до начала Гражданской войны, так что строительство пришлось заморозить) — и грозно воззвал на непонятном никому вокруг языке к хмурым приатлантическим небесам. Почтительно приумолкшие зрители наперебой припоминали впоследствии, что они-то уже тогда, хоть и не понимали ни слова, а как-то вот сразу ощутили… как бы вам это описать… эдакое ледяное дуновение в затылок, типа озноба…

И уж совсем чуднó всем стало, когда назавтра в редакции бостонских газет поступил, если так можно выразиться, авторизованный перевод той молитвы… или как это называют у краснокожих? В ней Шаман констатировал, что Ларсены очевидным образом «по-хорошему не понимают», на заповеди своих христианских богов (всех Троих…) плюют — ну, а коли так, он призывает на голову Алкокартеля гнев богов местных, индейских; для начала — Бога Огня… Сочувствующие «индейскому делу» интеллектуалы огорченно качали головами: похоже на акт отчаяния, джентльмены — в наш просвещенный век это как-то несерьезно!

А вот шефу ларсеновской Службы безопасности Джозефу Кеннеди несерьезным это вовсе не показалось. Понятно, что Кеннеди, как и положено селф-мейд-мену с бурной биографией, ни в сон, ни в чох, ни в вороний грай, равно как и в проклятие индейского Бога Огня, не верил ни на цент — а вот в возможности володихинской Службы верил, напротив того, весьма и весьма… Не шибко надеясь тут на собственный персонал (это были скорее боевики, нежели оперативники), он подрядил бригаду профессионалов из агентства Пинкертона, дабы те предотвратили весьма вероятные поджоги зданий, складов и портовых сооружений «Белого кита»; его б воля — он бы еще и застраховал по-крупному то имущество, но ответ на такое предложение от руководства Компании был слишком предсказуем: «Ну а ты у нас на кой, с вострой саблею такой?..»

Прошла неделя, а в расставленные пинкертонами силки так никто и не попался. Поджогов или их попыток не было, но Кеннеди это ничуть не успокаивало. Начальство начало уже ядовито пошучивать по поводу всякого рода «предчувствий», когда правота шефа Службы безопасности подтвердилась самым недвусмысленным образом: сгорел корабль! На пароходе «Нантакет», выполнявшем грузовой рейс из Бостона в Европу, примерно на траверзе Ньюфаундленда загорелся угольный бункер; потушить пожар не удалось, и команда была вынуждена спасаться в шлюпках; спустя считанные часы ее подобрал встречный канадец (благо дело происходило на оживленнейшей трансатлантической трассе), так что обошлось без человеческих жертв, однако убыток составил более 30 тысяч долларов («Белый кит», как уже сказано, попал в черный список страховщиков, и возмещения для него были установлены минимальные).

«Нантакет» оказался лишь первой ласточкой. Следующая неделя стала для Ларсенов непрерывным кошмаром: грузовые пароходы их горели посреди Атлантики как свечки, один за одним. Схема была абсолютно идентичной: воспламенялся уголь в бункерах, причем в придонной их части — так что когда источник пожара становился различим с поверхности, предпринимать что-либо было уже поздно. Хуже всего пришлось команде только что спущенного со стапелей «Мартас-Винъярда»: он был оборудован новейшей системой пожаротушения — паром; между тем, температура при такого рода угольных пожарах столь высока, что вода, находящаяся исходно в парообразном состоянии, частично разлагается на водород с кислородом — ну, и рвануло так, что убило четверых матросов и командовавшего авральной командой помощника капитана. А вот на «Ойстер-Бэй» спохватились раньше всех прочих и успели, включив помпы «на обратку», затопить горящий бункер забортной водой; сохранить корабль на плаву команда сумела, однако ремонту он, похоже, уже не подлежал, а груз в его трюмах был безнадежно испорчен.