Америkа (Reload Game) - Кирилл Еськов

В тот вечер они напали на Шамана прямо у ворот Представительства, изрешетили пролетку, убили кучера, убили сопровождавшего его корреспондента «Бостон глоб» и загадочным образом полегли сами, все до единого, все двадцать четыре человека с двумя пулеметами-митральезами…

40

Что там приключилось на самом деле — так и осталось неведомым: полицейское расследование «инцидента» свернули мгновенно и с предельной жесткостью, а к носу братьев-китобоев поднесли пудовый федеральный кулак: «Нюхни-ка — чем пахнет?» А пахло вооруженным нападением на диппредставительство соседней страны, чей неустойчивый нейтралитет может в любой момент рухнуть с крайне неприятными для Союза стратегическими последствиями — так что люди Линкольна постарались изложить свои претензии в предельно доступной и убедительной форме… Газетам и публике в итоге скормили версию об имевшей место перестрелке между двумя бандами работорговцев на почве дележа сфер влияния в Бразилии и на Антилах — со случайными жертвами среди прохожих, Представительству принесли всяческие извинения, а материалы дела строжайше засекретили и отправили в архив контрразведывательной службы Союза.

Шаман между тем созвал нечто вроде прощальной пресс-конференции, обнаружив изумившие аудиторию познания по части сочинения инициатора Салемских процессов, высокоученого настоятеля Второй Бостонской церкви Коттона Мэзера «The Wonders of Invisible World» (гласящего, что в Новом Свете диавол действует напрямую, при пособничестве ведьм и индейцев). Отныне-де бизнес Ларсенов станут курировать не индейские божества, а местные, так что его личное присутствие здесь более не требуется… Что он имеет в виду под «местными божествами»? — ну, вот, например, известный всякому британскому моряку Дэви Джонс, верховный морской дьявол, повелевающий всеми злыми духами пучины. Океан — это его рундук, «Davy Jones’ Locker», предназначенный для складирования мертвых мореплавателей; ну так и пускай тот рундук приоткроется пошире для «Белого кита» и для всех, кто с ним связан!

Над речью той можно было бы посмеяться, как над зачином второсортного романа ужасов — но на этот раз не смеялся уже никто…

И правильно, что не смеялись: случившаяся вскоре трагедия парусника «Салем» по сию пору украшает разнообразные «Антологии таинственных случаев», оставаясь одной из самых зловещих неразгаданных загадок, что таят в себе пучины Атлантики.

Принадлежавший «Белому киту» «Салем» был быстроходной трехмачтовой шхуной современной постройки, выполнявшей регулярные пассажирские рейсы Нью-Йорк — Лондон. Экипаж состоял из 20 человек, включая троих стюардов (конкуренция с пароходами привела в те годы к необходимости сокращения судовых команд парусников; благодаря простоте парусного вооружения и легкости управления именно шхуны смогли выстоять в этой борьбе); капитан Остин со старшим помощником Спайсом были старыми и опытными моряками, никак не склонными к необдуманным поступкам. Судно было рассчитано на 16 пассажиров, привыкших скорее к комфорту, нежели к роскоши; их состав в том трагическом рейсе был вполне типичен: возвращающаяся в Европу с нью-йоркских гастролей актриса, пять бизнесменов различной состоятельности (трое янки и двое англичан — в том числе индус-полукровка, half-caste, со слугой-гуркхом, изучавший по пути в лондонский филиал своей фирмы американские рынки), парочка «южных джентльменов» — из тех, кто предпочел окопам на Потомаке пансионы в Швейцарии, известный лондонский антиквар со своим «юным другом», и тому подобная публика из хай-мидл-класса.

Шхуна отплыла из Нью-Йорка 12 августа 1861 года, двинувшись строго по главной трансатлантической трассе, и спустя четыре дня была обнаружена лежащей в дрейфе точно на траверзе канадского острова Сейбл, что восточнее Новой Шотландии. Внимание британского купца «Этенборо», шедшего на Галифакс, привлекли странный флажковый сигнал на мачте, содержащий в том числе и просьбу о помощи, и полное отсутствие людей на палубе. Заподозрив неладное, англичане высадили на «Салем» досмотровую группу и убедились, что на судне нет никого — ни живых, ни мертвых; все шлюпки, между тем, оставались на своих местах, а до ближайшей земли, восточной оконечности Новой Шотландии, было свыше двухсот пятидесяти миль. Оснастка судна была в полном порядке, погода стояла отличная, и англичане, разделив экипаж, без особых проблем привели «корабль-призрак» в Галифакс; по пути они, порядку для, осмотрели лежащий в семидесяти милях к северу необитаемый остров Сейбл — никого там, разумеется, не обнаружив.

Здесь следует отметить, что леденящие душу истории о «судах-призраках» с мертвыми экипажами или вовсе без оных издавна составляют львиную долю моряцкого фольклора. Рецепт отделения зерен фактов (которые таки наличествуют…) от плевел вымысла тут исключительно прост. Берете описание очередной загадки (ну, например: «Парусник „Сибёрд“ был обнаружен в июле 1850 идущим на всех парусах к посёлку Истонс-Бич на берегу штата Род-Айленд. На мелководье судно остановилось. Поднявшиеся на борт люди обнаружили кипящий кофе на плите камбуза, расставленные тарелки на столе в салоне и дрожащую от страха собаку в одной из кают. Груз (древесина и кофе из Гондураса), навигационные приборы, карты, лоции и судовые документы были на месте. Последней записью в вахтенном журнале было: „Вышли на траверз рифа Брентон“. Ни одного человека на борту парусника не было. Тщательно проведённому расследованию не удалось установить причину исчезновения экипажа корабля»), отметаете без рассмотрения всякие живописные подробности вроде «дрожащей от страха собаки в одной из кают» и смОтрите — наличествуют ли в деле какие-нибудь скушные судебные или бухгалтерские документы: тяжба о страховке, выплата призовых сумм и тому подобное? Корабли — не одноразовые прокладки, а там, где речь заходит о деньгах, любая бумажка в любой цивилизованной стране хранится десятилетиями; соответственно, их отсутствие практически гарантирует: «Фейк!»

Так вот, в деле «Салема» всякого рода финансовых документов и протоколов технических экспертиз — более чем достаточно. По международному морскому праву та приведенная в порт шхуна становилась законным призом «Этенборо». Однако в данном случае возникли серьезные осложняющие обстоятельства, и британское Адмиралтейство (Галифакс — главная база Королевского флота в этих водах) своими силами провело тщательное расследование, включавшее, в числе прочего, обследование подводной части судна водолазами; к участию в расследовании англичане допустили и представителей «Белого кита».

Итак, по порядку. В момент обнаружения «Салем», как уже сказано, лежал в дрейфе, а большая часть его парусов была зарифлена. Все шлюпки, как опять-таки сказано, были на месте — однако заднюю шлюпку левого (подветренного, если исходить из первоначального направления движения) борта явно пытались спустить на воду, но то ли не сумели, то ли не успели. Два иллюминатора пассажирских кают (оба — как раз по левому борту) были распахнуты, все остальные задраены. Самое странное, на что сразу обратила внимание досмотровая группа: якорная цепь была зачем-то полностью вытравлена — о чем еще к тому же извещал поднятый на мачте красно-желтый (десять чередующихся диагональных полос) сигнальный флаг «Yankee», означающий в Международном коде сигналов 1857 года — «Поднимаю якорь».

Здесь следует подробнее рассказать о том флажковом сигнале на гроте «Салема» — который, собственно, и привлек поначалу внимание вахтенных «Этенборо». Согласно Международному коду, на мачте не следует поднимать комбинацию из более чем четырех сигнальных флагов — здесь же их было шесть. Что на борту — дело дрянь, из той комбинации было ясно, но вот конкретные детали происходившего решительно ускользали от понимания. Ну, белый с красным андреевским крестом «Victor»: «Прошу помощи!» — тут всё, вроде, понятно; равно как и разъяснение в виде красно-желтого «Oscar»: «Человек за бортом!». Тем загадочнее был набор из трех флагов, обозначающих разные варианты предостережения «Держись подальше»: желто-сине-желтый «Delta» — «Держитесь от меня в стороне, я маневрирую с трудом», сине-бело-синий «Juliett» — «Держитесь от меня в стороне, у меня на борту пожар или опасный груз», и даже такая экзотика, как сине-белый «Alfa» — «Держитесь от меня в стороне, у меня спущен водолаз»; собственно, из предостерегающих сигналов отсутствовал лишь красно-бело-синий «Tango» — «Держитесь от меня в стороне, у меня спущен трал», да и то, возможно, потому лишь, что для него просто не хватило места. Тем более непонятен был смысл бросания якоря посреди океана — о чем упреждал флаг «Yankee»…

Если снаружи шхуна выглядела загадочно, то внутри — крайне зловеще. Достаточно сказать, что первой версией происшедшего стало пиратское нападение («Пираты?.. во второй половине XIX века?.. на главной трансатлантической трассе, с десятками встречных и попутных судов? — да не смешите меня!»), что и вызвало столь тщательное расследование Адмиралтейства. Правда, версии о «пиратах» решительно противоречило то, что все ценности на борту (от крупной суммы денег в отпертом капитанском сейфе до драгоценностей оперной примы), не говоря уж о грузе, остались нетронутыми, да и вообще все стандартные атрибуты историй о «судах-призраках» (вроде кипящего кофе на плите камбуза и расставленных тарелок на столе в салоне) наличествовали в ассортименте; судовой журнал не содержал никаких подозрительных записей; имелась даже дрожащая от страха собака в одной из кают — итальянская левретка примы! Но вот дальше всё было «не по канону» — и сомневаться в трагической участи бесследно исчезнувших мореплавателей, в общем-то, не приходилось…