Искупительница - Джордан Ифуэко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я кивнула.
– Ох, Тар…
Одним шагом сократив расстояние между нами, Санджит прижал меня к груди. Я задрожала в его объятиях. Из глаз ручьями полились слезы. Я вдохнула его знакомый запах: запах земли и кожаной брони. В этом запахе чувствовалась надежность. Он заземлял, возвращал в реальность – полная противоположность головокружительному аромату Зури.
– Адуке, – сказала я.
– В безопасности. Ее эвакуировали с остальными твоими слугами – только тебя не хватало. Ты не можешь остаться, Тар. Битва, возможно, закончена, но здесь еще долго будет небезопасно. Переход от старой власти к новой никогда не проходит гладко.
– Этого они хотели, – прошептала я. – Простолюдины. Они заслужили перемен, Джит. Справедливости. Возможности править самим.
– Знаю.
– Правда? Откуда?
Он не ответил, нахмурившись: его Дар потрескивал вокруг меня.
– Послушай, я знаю, что ты не можешь больше умереть, но… Тар, ты нездорова. Когда ты в последний раз спала?
Я улыбнулась ему, сгорая от лихорадки. Фантомные духи-тутсу пятнами кружились у меня перед глазами.
– Боги не спят, Джит, – пробормотала я. – Только падают с небес на землю.
Он встревоженно наморщил лоб.
– Тар.
– Мне нужна помощь, – сказала я.
Слова эхом звенели в ушах. Я моргнула, удивленная тем, как естественно они прозвучали. И почему я не произносила их прежде?
Ответ возник мгновенно: весь коридор наполнился оджиджи. Слезы бежали по грязным щекам детей. Они кричали зло и отчаянно:
«Санджит слеп! – повторяли они. – Ты не можешь просить его о помощи. Он никогда не поймет, он решит, что ты безумна, он помешает тебе! Только ты можешь помочь нам, императрица-Искупительница. Только ты понимаешь. Ты особенная. Ты одинока…»
– Так думал Зури, – прошептала я. – Зури считал, что он одинок. Что только он мог спасти всех этих людей, а теперь… он мертв. И вы хотите, чтобы я последовала его примеру, верно?
– Тар, с кем ты говоришь?
Голос Санджита оставался спокойным, но в глазах читался ужас.
«Ты недостойна. Ты должна заплатить…»
– Как я могу быть особенной и недостойной одновременно? – спросила я, перекрикивая их завывания. Санджит схватил меня за плечи, бормоча что-то успокаивающее, и я рассмеялась, улыбнувшись ему. – Это же бессмысленно! Но они никогда и не пытались быть логичными. Только хотели, чтобы я чувствовала себя виноватой. Бесполезной, обессиленной. Чтобы я вошла в Подземный мир и никогда оттуда не вернулась.
– Какие голоса? – Взгляд его стал серьезным. – Тар, ты имеешь в виду оджиджи?
– Да. Думаю, абику используют их. Каким-то образом их контролируют. Они заставили меня думать, что я одинока. Но я ошибалась. Джит… я не в порядке. И я не в порядке уже очень дав…
Дети завизжали.
Что-то теплое стекло по моей шее. Я дотронулась до ушей: из них текла кровь.
– Помоги, – повторила я.
А потом упала Санджиту на грудь, и перед глазами все побелело.
* * *
Когда я очнулась, меня окружал горячий душистый туман, от которого щекотало руки и лоб.
Внезапно в лицо ударила ледяная волна. Я резко села, открыв глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как птица с кристаллическими синими крыльями отлетает прочь.
– Прости, – сказала Е Юн. – Я говорила Хуань-гу быть помягче.
– Какого…
Я находилась не в помещении. Похоже, стоял вечер: мои спрайты были едва видны в небе. Я лежала на полупрозрачном нефритовом алтаре, стоявшем на берегу горячих источников, исходящих паром. Мы находились на покрытой мхом поляне, которую со всех сторон окружали увитые плющом скалы. Е Юн стояла на коленях рядом со мной, одетая только в простую сорочку. Неподалеку сидела Ай Ри, обернутая в пеленку: она плескалась в мелкой воде.
– Е Юн, где мы? И как ты…
– Пей, – перебила она, поднеся к моим губам небольшой кувшин. Туман подсвечивал ее короткие черные волосы, которые от влаги липли к спокойному лицу. – Ты хочешь пить.
Она была права. Я подчинилась и отпила немного воды с металлическом привкусом.
– Ты проспала неделю, – объяснила она. – Жрецы Колодца вливали питье тебе в рот, пока я использовала суанхада, чтобы вода не выливалась обратно. В конечном итоге ты ее глотала. – Она наклонила голову, разглядывая мою маску львицы. – Ты бы все равно не умерла, наверное. Но и не поправилась бы без воды.
Я притянула колени к груди. Кроме маски, на мне была только полоса льняной ткани, аккуратно обвязанная вокруг груди, и такая же набедренная повязка, которая свисала до щиколоток. Поверх узоров Искупительницы на коже блестел пот. Кто-то заплел мои волосы в два аккуратных узелка и нанес на кожу головы мятное масло.
Я, разумеется, находилась в храме. Даже если бы Е Юн не упомянула жрецов, это подтверждала статуя богини, возвышающаяся неподалеку: в скале была вырезана фигура крылатой молодой женщины, из кувшина которой лился огромный водопад, разбивавшийся внизу брызгами и облаками пара. На поверхности воды танцевали бирюзовые огоньки, ныряя, щебеча и оставляя за собой след из радужных пузырей – спрайты омбитсу, гораздо более редкие, чем тутсу, и живущие только рядом с исключительно чистой водой.
– Это статуя Ияджи, – сказала Е Юн, кивая на скульптуру. – Алагбато источника, любимая дочь Короля Воды. Она благословляет смертных крепким здоровьем. Если, конечно, ты в это веришь.
Я втянула воздух сквозь зубы.
– Значит, я больше не в Джибанти.
Аритские религиозные течения зарождались в самых разных местах поклонения. В Олуоне чаще всего строили храмы Люди Углей в честь Полководца Пламя – эти храмы возникали возле вулканов и священных кузниц, в них суетились торговцы углем и драгоценными камнями. Храм Ияджи – источники и туннели, вырезанные в горе, – был единственным святилищем Людей Колодца в столице Олуона. Древние горячие источники, в которых вода таинственным образом была соленой, а не пресной, могли, как считалось, исцелять беспокойные души, одержимые демонами. Я огляделась. Неподалеку от алтаря виднелось несколько входов в пещеры. Из темноты доносились барабанный бой и струнная музыка, перемешиваясь с отдаленными голосами.
Е Юн прислонилась к алтарю, внимательно в меня вглядевшись:
– Что-нибудь изменилось в ощущениях, госпожа императрица?
– В каком плане?
– Не знаю. Что-нибудь. Чувствуешь себя не так, как раньше?
– Я стала определенно слабее, – пробормотала я. – И хочу есть. И…
Я замолчала, наконец заметив странную легкость, которую ощущала с самого момента пробуждения. Голова не болела. Впервые за много месяцев я не чувствовала ни малейшего отголоска боли.
Хор оджиджи, который я
