Опасная игра - Анита Миллз

Одевшись, она подошла к окну и сразу поняла, что ошибалась, когда решила, будто на дворе глубокая ночь. На самом деле близился рассвет, и уже сейчас было видно слабое розовое зарево, готовое оттеснить темную ночь с неба. Пройдет несколько часов, и они с Маккриди, купив билеты, сядут в дилижанс, идущий в Сан-Антонио. И одна только мысль о том, что ей снова придется находиться в темном, душном пространстве и трястись по ухабистой дороге, еще больше усилила ее головную боль. Это будет ничем не лучше, чем то ужасное путешествие в повозке после слишком обильных возлияний у Сета Брассфилда.

Надо надеяться, что билет стоит не слишком дорого. За эти три дня она истратила по меньшей мере восемь долларов, и если так будет продолжаться, то к тому времени, когда она доедет до Сан-Анджело, она окажется не только без спутника, но и без денег. И если мистеру Хеймеру не удастся за короткое время найти ей покупателя, то… страшно было даже подумать об этом. Он должен найти. Просто обязан. Пусть даже за полцены. Лишь бы ей хватило добраться домой, в Филадельфию.

Подсчитывая в уме свои расходы, она стала опасаться, что, возможно, с тех пор, как села на поезд в Галвестоне, истратила даже больше, чем восемь долларов. Может быть, и ненамного больше, но это было слабым утешением. Так или иначе, не мешало бы все-таки пересчитать деньги. И в этот момент в уме у нее промелькнула довольно постыдная мысль, что ей все-таки не стоило отказываться от денег, которые два дня назад предлагал Мэтью Маккриди… Нет, это, конечно, было бы просто неприлично.

Хотя, с другой стороны, две ночи подряд в одной с ним комнате — это тоже не верх приличия. Но в случае с деньгами ее останавливало то, что она не хотела быть ему чем-то обязанной. Она не смогла бы возвратить ему деньги, получая зарплату учительницы, а что касается фермы отца, то у нее не было даже уверенности, что ей дадут за нее достаточно для покрытия собственных расходов, не говоря уже о возвращении долга Мэтту Маккриди.

У нее должно оставаться где-то пятьдесят восемь — пятьдесят девять долларов. Нужно проверить, окончательно решила она, и стала искать кошелек. И вдруг у нее возникло новое, еще более ужасное опасение. А что, если, пока она, как последняя гулящая девка, целовалась здесь с Маккриди, кто-то проник в ее комнату и стащил кошелек? Насколько она помнила, ее дверь оставалась открытой и как бы приглашала зайти и унести деньги.

Может быть, сходив за саквояжем, Мэтт принес сюда и кошелек? Вот его «кольт», вот ее саквояж, вот ее порванная сорочка, но кошелька нигде не было, и, если его нет в ее комнате, значит, он исчез.

Забыв о головной боли и даже о своем смущении, она быстро оделась и, открыв дверь, осторожно выглянула в коридор. Фонарь уже успел догореть, и было темно, но она с уверенностью могла сказать, что в коридоре никого не было. Она возвратилась за «кольтом», а затем, выскользнув из комнаты, на цыпочках прокралась к соседней двери и негромко постучала.

— Мэтью! — шепотом позвала она.

Никакого ответа. Скорей всего он ее не услышал, но она не хотела поднимать на ноги весь пансион. Она постучала громче. Снова молчание. Вот, значит, как он чутко спит! Она взялась за ручку и повернула ее. Подумать только — после всего, что случилось, он даже не потрудился запереться. Стараясь не разбудить его, она осторожно открыла дверь и, готовая в любую секунду отскочить назад, заглянула внутрь.

Кровать была пуста. Комната тоже. Его там не было. Охваченная паникой, она подбежала к кровати и, опустившись на колени, принялась ощупью искать под ней кошелек, надеясь, вопреки здравому смыслу, что он упал на пол. И вдруг ее пальцы нащупали шнурок. Она потянула за него и, к своему огромному облегчению, вытащила из-под кровати свой вязаный кошелек.

С нетерпением открыв его, она поспешно подошла к окну, чтобы пересчитать деньги при свете раннего утра. Гребешок и письмо мистера Хеймера были на месте, маленький кошелек для мелочи тоже, но пачка сложенных банкнот исчезла. У нее кровь застыла в жилах. Она перевернула кошелек и стала трясти его над кроватью. Но из него вывалился лишь один десятицентовик.

Выходит, они приходили снова и на сей раз ограбили ее. Хотя в таком случае Маккриди уж сумел бы дать им достойный отпор и она бы, конечно, что-то услышала. Но он тоже исчез, а она просто боится сознаваться себе в очевидном. Итак, он покинул ее и, что еще хуже, прихватил с собой ее деньги.

Сердце ее бешено колотилось, молотом отдаваясь в висках, и каждый удар отзывался в голове пульсирующей болью. Бессильно опустившись на стул с высокой прямой спинкой, она всеми силами старалась заставить себя успокоиться, чтобы хладнокровно обдумать этот ужасный поворот событий. Без денег она попросту пропадет. Ей нечем оплатить счет мистера Хоулмстеда, не на что купить билет на дилижанс до Сан-Антонио, не говоря уже о почтовой карете до Сан-Анджело, не на что даже поесть. Всей мелочи, оставшейся в кошельке, не наберется, наверно, и на доллар.

Вспомнив красивое лицо Мэтью Маккриди, его привлекательную улыбку, она готова была проклясть себя за легковерие. Разве можно было доверяться такому опасному человеку?! Что ж, это стоило ей слишком дорого. Боже, какой же дурочкой он, должно быть, ее считает!

Затем к ней снова возвратилась способность рассуждать здраво. Если бы он хотел ее ограбить, у него было до этого сколько угодно удобных случаев. Кроме того, ему хватало собственных денег, он даже готов был поделиться частью с ней. Нет, ему не было смысла красть у нее такую небольшую сумму — по крайней мере, ей хотелось в это верить. Но в таком случае где же он? И где ее пятьдесят девять долларов?

На сей раз, чтобы хоть как-то успокоить себя, она обвела внимательным взглядом всю комнату. Следов борьбы нигде не было видно, впрочем, и его пиджака тоже. Но его дорожная сумка, как она помнила, была на месте, в другой комнате, а такой аккуратный и чистоплотный человек, как он, вряд ли мог обойтись без всех этих вещей и не взять их с собой. Кроме того, у него нет даже лошади… Куда же он в таком случае мог подеваться в такой ранний час?

Ответ на этот вопрос вряд ли мог особенно ее порадовать. В Техасе, как следовало из случайно услышанных ею слов какого-то ковбоя в поезде, есть только три вещи, которые можно получить в любое время дня и ночи: шлюхи, виски и партия в покер. Хотя она и не так хорошо знала Маккриди, но готова была побиться об заклад, что из этих трех соблазнов он выбрал последний. И в то время как она здесь с ума сходит от беспокойства, он сидит в каком-то игорном притоне и в свое удовольствие развлекается. Впрочем, это все равно не объясняло, почему ее кошелек оказался пуст.

Встав со стула, она подошла к окну и, выглянув из окна, окинула взглядом улицу внизу. Все было тихо, спокойно, и не видно ни одной души, если не считать нескольких лошадей у коновязи через пару домов от пансиона. В бледно-розовом утреннем свете можно было разглядеть вывеску над дверью дома, возле которого стояли лошади. На ней было написано большими буквами: САЛУН, а несколько ниже и помельче: ЛЮБЫЕ ИГРЫ НА ЛЮБОЙ ВКУС.