Атрак (СИ) - "1ex0"

Снова, как в тот самый раз, когда пал Мармар, он попал в другое место. Такое же чёрное поле, только теперь вместо оранжевого пламени — фиолетовые молнии. Непрестанно били они то в одном месте, то в другом. Такой же двойник, только теперь в него вложен дух алчности. Он глянул на свои руки и, как в прошлый, раз увидел в них по одному оружию, только вместо мечей были два цепа. Алчный бог войны демонстративно сжал кулаки, так что в них также появились два цепа. Это означало, что бой должен быть начат. И Дракалес не увидел препятствий для этого.

Он знал, чего нужно было делать, а чего нужно избегать. Против этого врага бесполезно использовать тактические преимущества. А также необходимо избегать любых проявлений алчности, а иначе он будет подпитываться ими и становиться непобедимым. Они сошлись в поединке, и настоящий бог войны тут же возымел преимущество над своим двойником. Возросшее и продолжающее возрастать мастерство владения этим видом оружия помогали Победоносцу разить противника. Он видел и осознавал, как тот пропускает каждый его удар и не может сосредоточиться на тактике, чтобы перенять инициативу или просто уйти от нескончаемого града ударов, чтобы собраться с мыслями. Вот этот поединок был идеален. Столько удовольствия он не получал уже достаточно давно. И сейчас эта жажда навёрстывалась. Да, жажда. Вот она, алчность. Бог войны алкал удовольствие. А потому, даже одолевая своего противника, он видел и осознавал, что Лжедракалес не собирается умаляться и отдавать ему свою силу. Отдавать силу — это ещё одна алчность. Он алкал эту силу и жаждал подчинить её себе. Стремление к удовольствию и жажда силы поддерживали существование этого противника. Чтобы прервать этот порочный круг алчности, ему нужно выйти из боя и собраться с мыслями. Но как это сделать? Если он остановит непрекращающийся град ударов, у его противника будет время собраться с силами. Надо продолжать осыпать его нападением. Нужно победить. Вот и третий источник алчности — жажда победы. Враг не умалялся. Более того, он начал расти. И, когда Лжедракалес превратился в великана, ваурд отстранился. В мыслях чувствовалось глубокое сожаление о том, что ему пришлось отступить. Нужно было продолжать сражаться. Нужно было не уступать ему. Он знал, что это кормит врага, а потому стал успокаивать сам себя. Противник собрался с силами и напал снова. Маленькому богу войны было легче уходить от ударов неповоротливого исполина. Но он не контратаковал его. И это было правильным решением. Удерживая себя от ударов, он позволял своей алчности гаснуть. А вместе с тем гасла и мощь его врага. Продолжая уворачиваться от цепов алчности, он низводил противника. Сдерживая свою жажду победить, он побеждал. И вот, Лжедракалес умалился настолько, что хватило лишь незначительного удара одним из своих оружий, как всё и завершилось.

Открыв глаза, он видит старое поле брани. Воинство Адина добивает воинство Гамиона. Однако он также видит, как остатки духа алчности от поверженного передаются к победителю, так что они начинают отвлекаться на то, что лежит вокруг. Нужно что-то делать. Дракалес устремляет свой взор на новый дух, что зиждется в нём. Теперь эта фиолетовая сила обрела иное назначение. Теперь она стала целеустремлённостью, сосредоточенностью на своей задаче. И, воспользовавшись этой силой, он заставляет алчных воителей сосредоточиться на главном — они должны освободить Кандок от захватчиков. И битва продолжается.

Алчность — сильный порок. А потому, даже потеряв источник этого духа, воители запада не перестали его проявлять. Остатков его было достаточно для того, чтобы управлять этими несчастными людьми. Но Дракалес воспользовался тем, что обрёл, и освободил всех, кто был подвержен действию этого нечестия. Фиолетовые молнии метнулись к нему и соединились с остальной частью алчности, став целеустремлённостью. Однако это действие не остановило бой. Когда разумы просветлели, они продолжили сражение, потому что помнили последний приказ. И даже видя своё поражение, они всё равно остались верны своему вирану, а потому продолжали сражаться и погибали. Но не все. Были и такие — их единицы, — кто складывали свои оружия и давали понять, что в них нет желания сражаться. Их, конечно же, брали в плен, чтобы допросить. Но теперь эта битва уже не представляла никакой угрозы.

Под начало ночи всё утихомирилось. Больше не слышен лязг оружий и громогласных перекрикиваний. Никто не трогал мирных жителей. А куча их имущества пока что ещё продолжала быть сложенной на центральной площади. Никто не торопился разгребать её, потому что не все ещё отделались от потрясений. Воители разговаривали с выжившими кандокцами, а те рассказывали им о том ужасном дне, когда захватчики ворвались к ним и стали разбредаться по всей деревне. В это время в лагере вирана шёл допрос пленников. Мужчины и так были сломлены морально, так что они готовы были рассказать всё, что от них потребуется. Однако Асон был с ними излишне суров и, со слов Адина, перегибал палку. Но генерал был уверен, что они могут рассказать больше, если только на них как следует надавить. Управитель бросил такую фразу: «И чем же мы в таком случае лучше них? Асон, генерал Южного государства, призываю тебя оставить эти варварские методы и перестать пытать тех, кто решил перейти на нашу сторону» Конечно, мужчине пришлось подчиниться, хотя ему это очень и очень не понравилось. Он даже сказал: «Дашь слабину — и не успеешь оглянуться, как они вонзят тебе нож в спину» Адин смотрел в спокойные глаза войсководителя. Хоть в них не было ни намёка на раздражение, управитель готов был поклясться, что видел в них недоброе пламя, как будто бы все частицы духа гнева собрались в одном месте — в нём. После этого разговора Адин рассказал всё Дракалесу. Ваурд поддержал решение вирана, утверждая, что пленники рассказали всё, что знают. Даже более того, чтобы остудить пыл генерала, им пришлось выдумать некоторые небылицы и подать их как факты, чтобы яростный генерал перестал их пытать. Адин задумчиво ответил: «Так вот, значит, из-за чего Асон так уверен, что они скрывают какие-то сведения» Также Дракалес сказал на счёт Асона: «Он — наглядный пример того, как же легко человек поддаётся своим порокам. Дух гнева побеждён и больше не довлеет над этим миром. Однако генерал проявляет все признаки этого духа» — «То есть это не действие духа гнева? То есть ты его победил, и в мире больше не осталось его?» — «Всё верно. Асон взращивает свой собственный гнев» — «И как же нам быть? Как погасить этот пламень, пока он не превратился в пожар?» — «Как сделать это, помимо того, чтобы убить его, не известно мне» И Адин понял, что эту загадку ему придётся решать самому.

Скажу лишь то, что ваурд не мог этого знать, потому что не так глубоко понимал людей. Да, он мог прозревать их сущности и видеть намерения сердца. Именно с помощью этой способности он распознал, что гнев Асона взращивает он сам, а не питается из стороннего источника. Но вот, как разрешить эту проблему, он не знал. У Адина было больше возможностей понять это. И он именно так и сделал. Он всю ночь размышлял об этом и пришёл к выводу, что нужно больше уделять внимания генералу. Он предполагал, что тот всё ещё продолжает ненавидеть вирана. А потому нужно время, чтобы изгладить эту ненависть. И с рассветом нового дня он решил оказывать больше почестей ему.

Весь следующий день был потрачен на то, чтобы помочь жителям Кандока начать устранять последствия погрома. Конечно, ущерб этот не удастся устранить за один день, однако воители помогли начать. А уж дальше местные жители справятся сами. А на следующий день они распрощались и двинулись дальше.

Спустя четыре дня воинство вирана настигло очередную деревню. Однако она была уже разорена. Дракалес осмотрел её своим взором и сказал, что это дело рук западных воителей. Асон больше всех гневался на это и призывал Адина и всех остальных, чтобы они прибавили скорость и начали мстить. Виран мрачно кивнул ему в ответ, и поход продолжился.

Спустя ещё несколько дней они прибыли в ещё одно разорённое поселение. На этот раз Дракалес сообщил, что это не похоже на завоевание. Скорее всего, из-за ухудшения условий жизни люди просто покинули это селение. При более детальном осмотре оставленных домов, воители убедились в этом, потому что всё имущество было аккуратно вывезено оттуда, а сами дома остались нетронутыми. Адин негодовал по поводу существования неблагоприятных мест в своём государстве. Дракалес же отвечал ему, что всего предречь и за всем уследить не получится ни у одного человеческого правителя, а потому такие места неизбежны. Он лишь утешал его, что люди здесь не погибли, а просто вынуждены были переехать в другое место. Он не стал предполагать, что, скорее всего они переехали туда, куда как раз таки вторгся враг, и, скорее всего, как раз таки погибли. Достаточно и этих не очень-то и хороших известий. Воители немного приуныли, потому что понимал, что теперь не будут встречать на пути радушных деревенек с их приветливыми и щедрыми жителями. Однако это уныние не мешало им поддерживать собственный боевой дух. Даже наоборот, они настроились на то, чтобы установить мир в этих землях. Настроились на то, чтобы в конечном итоге каждое поселение и каждый город был таким же приветливым, как все те, в каких они побывали.