Каста мимов - Саманта Шеннон

– Нет. – Алый квадратик перекочевал обратно в сапог. – Скажем так – я не очень доверяю Аббатисе.

– Не ты одна. – Мария облокотилась о прилавок и рассеянно повертела кольцо у себя на пальце. – Помнишь, она хотела поговорить со мной? Ну там, на аукционе? В тот же вечер мы встретились на нейтральной территории во Втором Первой. Аббатиса попросила выделить ей как минимум пять ясновидцев, даже не лунатиков, что странно. Просто сказала, что хорошо заплатит за кое-какую халтурку.

У меня перехватило дыхание.

– И ты согласилась?

– Нет. Совместительство у нас официально запрещено. Если по своей воле – пожалуйста, на это я могу закрыть глаза, но подбивать людей на такое не стану. – Мария резко выпрямилась. – У меня еще остались принципы.

– Кстати, ты не участвуешь в битве. Почему? Нет желания занять престол?

– Мне еще охота пожить, – усмехнулась Мария. – Странно, как вообще набралось аж двадцать пять кандидатов.

– Почему странно?

– Не скажу, что Гектор заслужил смерть, но от его правления Синдикат пострадал особенно. Только представь, что будет, когда Сайен внедрит «Экстрасенс». Сектора наводнят попрошайки, легионеры. Начнется хаос. Никто в совете не хочет встать за штурвал тонущего корабля.

– Тогда нужен тот, кто удержит корабль на плаву.

Мария засмеялась:

– Кто, например? Можешь назвать хоть одного главаря мимов, кому по плечу исправить положение?

– Нет, не могу. – В боку вдруг закололо. – В принципе, я сама не прочь поучаствовать… Жаль, подельниц к битве не допускают.

Я понимала, как сильно рискую. При всей своей порядочности и нелюбви к Джексону Мария запросто может сдать меня боссу. Но нужно было посмотреть, как представитель Потустороннего совета отреагирует на без пяти минут предательницу.

Однако Мария Огненная отнеслась к моим словам на удивление спокойно.

– Насколько мне известно, правилами это не запрещено. По крайней мере, на моей памяти прецедентов не было, а я в Синдикате уже добрый десяток лет.

– Но многим не понравится.

– Между нами, Странница, всем плевать. Ни для кого не секрет, что подельники зачастую превосходят свое начальство. Возьми хоть Тома Переростка с Лебедью. Оба талантливейшие ясновидцы, честные, умные, а прозябают на посылках у лентяев и самодуров, которые и к власти-то наверняка пришли с помощью ножа и обмана. Пожелай эти двое претендовать на престол, буду только «за».

Мои брови поползли вверх.

– По-твоему, все в совете придерживаются такого мнения?

– Разумеется, нет. Большинство сразу назовут выскочку неблагодарным предателем, но исключительно из страха. – Мария накрыла мою ладонь своей. – Хорошо, если в этом году объявится хотя бы один достойный кандидат.

– Будем надеяться, – осторожно проговорила я.

– С надеждой в Синдикате туго. – Мария стерла улыбку с лица и щелчком пальцев подозвала подельницу: – Побързай[10]. Тебе платят не за красивые глаза.

Та картинно вздохнула.

Автомобиль ждал у входа. Яркий свет фар пронизывал пелену дождя. Я забралась на заднее сиденье к Элизе.

– Давай рассказывай, что стряслось, – потребовала она.

– Погодите, – вмешался Зик, – здесь не самое удачное место для разговоров. Помните, что сказала Мария? Повсюду легионеры. Не безопаснее ли будет поехать на Примроуз-Хилл?

Мы выжидающе посмотрели на Ника.

– Полчаса, не больше. – Под глазами у него залегли темные круги. – Скоро ночь. Джекса будем ставить в известность?

– Даже не знаю, – пробубнила я. – Опять скажет, что шлялась без спроса, и слушать не захочет.

Пока автомобиль колесил по улицам, меня одолевали мрачные мысли.

Вдруг Мария решит сдать меня Джексу? В идеале мне бы не показываться в логове до самой битвы, но так он лишь сильнее разозлится и может вообще не взять меня на «Арену розы».

Пологий холм Примроуз-Хилл тянулся между I-4 и II-4. Сайен в избытке насадил здесь дубов и примул в память об инквизиторе Мэйфилде, который, как выяснилось, обожал выращивать сады, а параллельно – отправлять предателей на костер, виселицу и плаху. Стояла поздняя осень, цветы уже отцвели. Припарковав машину в переулке, мы вчетвером взобрались на вершину холма, подальше от света фонарей и чужих ушей. Сквозь густую листву виднелось чернильное небо.

Интересно, где сейчас Страж? Я взглянула на положение звезд и сосредоточилась на золотой пуповине. Так он сможет меня найти, если будет знать, где искать. А до тех пор мне надо снять груз с души и оповестить друзей об опасности.

Мы остановились в тени дерева и встали в круг, лицом друг к другу.

– Рассказывай, – велел Ник.

– Это Аббатиса убила Гектора с подручными, – осторожно начала я. – И Рот-до-Ушей тоже. Сегодня.

Все молчали, ошарашенно глядя на меня. Шепотом я изложила все, что приключилось после того, как мы расстались с Элизой. Про подземную дорогу, поезд, смерть Агаты и последние слова Рот-до-Ушей.

– Татуировка, – повторила Элиза. – Речь про метку «Ветоши»? Руку смерти?

– Так она называется?

– Да. «Ветоши» колют ее вот здесь. – Элиза похлопала себя по плечу. – Если кто-то решает выйти из банды, Старьевщик сам удаляет татуировку. В салоне это делать запрещено.

– Получается, Аббатиса до сих пор работает на него? – удивился Зик. – На Старьевщика, которого якобы терпеть не может?

– Выходит, что так, – вздохнула я. – Когда Монах застрелил Агату, он зачем-то предлагал Аббатисе литий. Та отказалась: мол, симбиоз и так достигнут. Элиза, это по твоей части. Что означает это слово?

– Симбиоз? – Она нахмурилась. – Ну, это связь между фантомом и медиумом. Чем крепче симбиоз, тем она эффективнее. Как у меня с Рашель последние годы. Другое дело, что достичь этого было непросто и болезненно, особенно поначалу. При симбиозе складывается… как бы это сказать… взаимопонимание. Как-то так.

– Аббатиса ведь физический медиум, – задумчиво проговорил Ник. – Не могла она использовать фантом, чтобы убить Гектора?

Элиза ответила не сразу.

– По идее, она могла быть одержима в тот момент. Это объясняет жестокость и прочее, но фантом самое большее придает скорости, он не делает посредника сильнее. Будем откровенны, Аббатиса не похожа на человека, способного в одиночку уложить восемь мужиков.

– Погодите, – перебил Зик. – Если Аббатиса и впрямь ликвидировала Гектора, почему ее нет в списке участников битвы?

– Мне это тоже не дает покоя, – сказала я.

Зик сочувственно посмотрел на меня:

– Как ты разыскала Рот-до-Ушей? Она успела сказать что-нибудь?

– Сначала я догадалась, что она прячется на Джейкобс-Айленде. Правда, меня подзадержал охранник, потом еще местные взяли в плен… – Я перевела дух. – В общем, убийца добрался до нее раньше. Последнее, что она сказала перед смертью: «Ты должна положить конец серому рынку».

– Что еще за серый рынок?

– Без понятия. Навскидку: если черный – нелегальный, то серый… какой-нибудь несанкционированный, но без криминала.

– Надо рассказать Джексу, – решительно заявила Элиза.

– И что он сделает? Пожалуется Аббатисе на Аббатису? – (На мои слова Элиза только тяжело вздохнула.) – Не забывайте, она временная владычица и, в случае чего, просто прихлопнет Джексона как муху.

Повисло недолгое молчание.

Ник повернулся к цитадели, в его глазах вспыхнул отблеск фонарей.

– Дождемся битвы, там видно будет. Пока нам известно, что Старьевщик знает о рефаитах и даже сумел зачем-то похитить Стража. По логике – серый рынок имеет к нему прямое отношение…

– Чего? – оторопело уставился на него Зик.

– Хочешь сказать, Страж вернулся? Куратор Пейдж? – Элиза сердито фыркнула. – И когда ты планировала нас обрадовать?

– Тсс! – Мое шестое чувство подавало тревожные сигналы. – Да, он здесь. Я пыталась предупредить Джекса, когда рефаиты явились к нам на порог, но он и слышать не пожелал… – Я вдруг осеклась. – Тихо! Кто-то идет.

Лавируя среди деревьев, к нам стремительно приближался лабиринт. Не успели мы опомниться, как из-за огромного ствола показался босой, тощий как жердь мужчина в грязных лохмотьях. Я попятилась, прикрыв лицо волосами.

– Вечер добрый, дамы и господа. – Оборванец сорвал с головы шляпу и церемонно поклонился. – Не пожалейте монеты для бедного балаганщика.

Ник уже нашарил в кармане пистолет.

– Не далековато для балагана?

– Что вы, сэр! – В тусклых лучах фонариков блеснули белые зубы. – Мне любое расстояние нипочем.

– А балаганить кто будет? – Элиза нервно засмеялась и шагнула влево, заслонив меня своим телом. – Если постараешься, дам десятку. Что ты умеешь?

– О, я всего лишь скромный рабдомант, миледи. Будущее не предвижу, мысли не читаю, песен не пою. – Оборванец вынул из-за уха монетку. – Но если пожелаете, могу отвести вас к сокровищу. Мы, рабдоманты, как компас, сокровища за версту чуем. Идемте со мной – сами убедитесь.