Красный Ярда - Георгий Гаврилович Шубин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Раздались одобрительные аплодисменты.
— В честь главы нашего государства, глашатая великих принципов Свободы, Равенства, Братства и Конституционализма, вам будут поданы Сливовица, Ром, Бренди и Коньяк!
Эти слова послужили сигналом для официантов, которые заторопились со своими подносами. Вина, закуски, суп из потрохов, свиные и кровяные колбасы, гусь, торт, крем, кофе дразнили аппетит. Делегаты, гости и сыщики дружно набросились на еду. Глядя на них, Гашек понял, что здесь, как на войне, все решает минута — достаточно упустить ее, и он не успеет прочесть свой доклад о международном положении.
— Уважаемые господа! — торжественно начал лидер ПУПРЗ. — Я беру слово в тот момент, когда надо всеми континентами — Европой, Азией, Америкой, Африкой, Австралией и Антарктидой — снова нависли тучи, когда люди пяти континентов и пингвины Антарктиды ждут благодатного солнца, надеясь, что оно рассеет тучи с международного небосвода. Если вы хотите знать, каково действительное международное положение нашей республики, то не ждите от меня такого объяснения. Я его не дам. Скажу только — оно весьма сложное. Мы живем в мире, распавшемся на разные группировки, и входим в них. Есть ли в них какая-нибудь польза, я не знаю, да и вряд ли вообще кто-нибудь знает. Вы ждете, что я скажу об отношении нашей партии к Франции, Англии и САСШ, но я не стану тратить слов на то, что и без того ясно. Тем, кому что-нибудь окажется непонятно, я советую обратиться с интерпелляциями к доктору Бенешу — это по его части.
Мир распался на два лагеря: в одном — большевики, а в другом — доктор Крамарж. Крамарж собирается наброситься на большевиков в своей газете «Народни листы» и бомбардировать Москву из «Марианской гаубицы» инспектора армии пана Махара. Марианская гаубица не уничтожит Москву, не предотвратит надвигающийся экономический кризис. Международное положение, по мнению ПУПРЗ, столь плохо, что предотвратить всеобщую экономическую катастрофу можно только путем постепенного мирного взрыва земного шара. В этом глобальном взрыве — наше единственное спасение от экономического кризиса. Жаль, что наши политиканы не понимают сущего пустяка и такой простой выход кажется им китайской грамотой.
Вы смотрите на меня с удивлением: программа ПУПРЗ не признает никаких социальных взрывов, никакого социального насилия, только мирный прогресс в рамках закона. Но разве взрыв земного шара явление социальное? Отнюдь нет! Он может быть осуществлен посредством динамита и экразита.
Прошли те времена, когда наша партия была маленьким союзом товарищей-единомышленников. Это было тяжелое время господства Габсбургов. Все партии — и австрийские, и чешские — боролись против нас. Мы не только выстояли в этой борьбе, но и победили. Теперь программу мирного, постепенного социального прогресса в рамках закона принимают все партии, входящие в правительственную коалицию. Это поистине великий триумф, подлинный апофеоз ПУПРЗ! Логика истории вынуждает нас принять последнее, историческое решение — распустить ПУПРЗ.
Столь неожиданный поворот дела потряс слушателей. Они словно остолбенели. Делегаты опомнились прежде всех: встали и торжественно запели в последний раз партийный гимн. Под его звуки шел медленный, постепенный роспуск партии.
— Те, — обратился Гашек к своим друзьям с последней просьбой, — кто хочет покончить с экономическим кризисом, могут присылать экразит и динамит по адресу: Прага, Жижков, ресторан «Югославия».
Костракевич схватился за сердце:
— Пан Гашек, мало того, что ко мне сегодня пришло, дай бог, триста гостей, а не тысяча, как вы обещали, вы хотите взорвать меня своим динамитом! Я повешусь еще до взрыва! Заколол четыре свиньи, приготовил две тысячи ливерных и полторы тысячи кровяных колбас… Кто же будет есть все это?
Жалоба ресторатора развеселила гостей. Они решили, что это — очередные проделки Гашека и горячо бросились заказывать свиные и фирменные блюда. Засуетились официанты, зазвенели бокалы и рюмки. В разгар веселья появился контролер по сборам налогов. Никто из клиентов пана Костракевича не хотел выкладывать ему денежки. Контролер пригрозил вызвать полицию. Гости уже собирались оказать сопротивление и контролеру, и обещанным полицейским, когда в зале раздался спокойный голос Гашека:
— Друзья! Не волнуйтесь, не бойтесь ни контролера, ни полицейских. Тишина, порядок и мирный прогресс — вот лучшее оружие против полицейских дубинок!
Сказав эти слова, он толкнул в бок Франту Зауэра:
— Пора сматывать удочки!
Захватив председательский колокольчик, друзья сошли с подиума и затерялись в толпе гостей пана Костракевича.
Глава тридцать седьмая
К Гашеку применимы слова Паскаля: мы испытываем радость, когда в авторе находим не только писателя, но и человека.
Ф. К. Шальда
В конце июля жарким солнечным днем, Гашек отправился на окраину Праги, в Крч. Там его ждали трое чешских писателей — Антал Сташек, его сын Иван Ольбрахт и жена Ивана — Хелена Малиржова.
Миновав развалины королевского охотничьего замка, Гашек без труда отыскал деревянный домик с садом. Навстречу Гашеку вышел почти восьмидесятилетний Антал Сташек, старейший писатель-социалист, «мечтатель чешских гор». Патриарх чешских писателей радостно обнял гостя, по-русски расцеловал его в обе щеки:
— Рад, рад, что снова вижу тебя, проказник! Тебя столько раз хоронили, а ты не только жив, но и пишешь!
Старик снова притянул к себе Гашека:
— Спасибо тебе за Швейка — повеселил меня перед смертью!
— Вам, батюшка, рано думать о смерти, — откликнулся Гашек. — Мы с вами еще съездим в Советскую Россию.
— Хорошо бы теперь съездить туда, посмотреть, что делается там, сравнить…
Старик замолчал. В молодости он несколько лет жил в России — учительствовал в семье одного петербургского сановника.
— Иван недолго был в России, но
