Красный Ярда - Георгий Гаврилович Шубин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гашек шутил, хотя причин для этого было слишком мало. Первые главы романа можно было печатать, но управляющий типографией Нойберта и фактор опасались, что цензура запретит роман из-за необычного стиля, который считался в светском обществе неприличным. Зауэр не хотел рисковать и просил Гашека убрать из романа отдельные выражения и слова или заменить их точками, но автор и слышать не хотел об этом.
Франта Зауэр с жаром принялся за рекламу романа.
Текст рекламного объявления составил сам Гашек — он напичкал его смесью правды и вымысла, забавно спародировав шедевры рекламного обмана эпохи свободного предпринимательства. Плакат был весьма эффектно отпечатан: черные буквы резко выделялись на ядовито-желтом фоне, вызывая зловещие воспоминания о недавнем черно-желтом кошмаре господства Габсбургов.
Плакаты были расклеены по всей Праге — со стендов, заборов, киосков, со стен трактиров и книжных лавок он не просто призывал, а кричал:
ДА ЗДРАВСТВУЕТ ИМПЕРАТОР ФРАНЦ-ИОСИФ II
провозгласил
БРАВЫЙ СОЛДАТ ШВЕЙК,
похождения которого во время мировой войны описывает
ЯРОСЛАВ ГАШЕК
в своей книге:
ПОХОЖДЕНИЯ БРАВОГО СОЛДАТА ШВЕЙКА
ВО ВРЕМЯ МИРОВОЙ И ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ,
ЗДЕСЬ И В РОССИИ.
Одновременно с чешским изданием на правах оригинала
книга выходит в переводе во
Франции, Англии, Америке.
Первая чешская книга, переведенная на мировые языки!
Лучшая юмористическо-сатирическая книга
мировой литературы!
!Победа чешской книги за рубежом!
Чешский оригинал выходит в издании А. Зауэра и В. Чермака
на Жижкове, площадь Коллара, 22,
еженедельно, тетрадями (32 стр.), по цене — 2 кроны.
Самая дешевая чешская книга!
ПЕРВЫЙ ТИРАЖ — 100.000 ЭКЗЕМПЛЯРОВ!
Требуйте книгу во всех книжных лавках
или прямо у издателей.
А. ЗАУЭРА и В. ЧЕРМАКА на ЖИЖКОВЕ,
площадь КОЛЛАРА, 22.
Гашек пришел в восторг от этого произведения типографского искусства. Он повесил плакат в пивной «У Панека» прямо над головой трактирщика и говорил своим друзьям:
— Мы еще покажем чешским издателям, как делается настоящая реклама!
Сильнее всего эта реклама подействовала на Антонина Свьеценого. Совсем недавно Свьеценый выплатил писателю аванс за роман, который Гашек обещал опубликовать в его издательстве.
— Как вы смеете издавать роман, не имея на то ни права, ни знаний, ни опыта? Кто вы такие? Один — жестянщик, другой — фотограф, третий — слесарь! Я покажу вам, как соваться в чужие дела!
От такого нагоняя Зауэр опешил. Он ничего не понимал и только пожимал плечами. Свьеценый подал ему расписку Гашека:
«Подтверждаю, что я получил 700 крон в качестве аванса за свой роман, который я напишу и назову «Бравый солдат Швейк у большевиков» для издательства А. Свьеценого. С почтением
Ярослав Гашек, писатель
Прага, 9.02.1921».
Зауэр все понял. Расписка Гашека — самая обычная выходка его друга. Но она полностью вышибает из его рук право на издание романа, и он скоро еще раз станет банкротом. На лице Зауэра изобразилось такое безысходное отчаяние, что Свьеценый переменил тон и заговорил с ним отечески-мягко:
— Не огорчайтесь. Дело можно поправить. Послушайте меня. Я — стреляный воробей и отлично знаю, что среди писателей, как и среди простых смертных, попадаются обманщики. Писателям не следует доверять. Ваш друг — не обычный автор. Не будем раздувать его дело. Скажите, он уже закончил этот роман?
— Нет, еще не закончил, — ответил Зауэр.
— Вот и отлично. Я предлагаю вам передать свои права на печатание следующих тетрадей мне. Я выплачу вам те деньги, которые вы уже вложили в издание первой тетради. Только не проболтайтесь Гашеку!
Зауэру не осталось ничего другого, как принять предложение Свьеценого. Зато теперь Зауэр был готов к любым сюрпризам.
Как выяснилось, Гашек брал авансы и у других издателей. Он сбывал «Швейка» под разными именами, как тот сказочный герой, который всем продавал своего коня, уверенный, что конь все равно вернется к нему. Гашек получил некоторую сумму у редактора «Чешского слова» Алоиса Гатины, пообещав ему повесть «Прогулка бравого солдата Швейка в святую Русь», «Трибуна» заплатила ему за еще не написанного «Бравого солдата Швейка в Бугульме».
«Как только ни изворачивается человек, чтобы не умереть с голоду! — философски размышлял Зауэр. — Бедняку трудно написать большой роман — надо каждый день думать о куске хлеба…»
Встретившись с писателем, Зауэр захотел узнать, что скажет он, когда узнает, что ему, Зауэру, известно о его проделках со «Швейком».
— Ярда, у тебя появился какой-то двойник, — озабоченно сказал он. — Этот двойник собирается публиковать роман о Швейке и в издательстве Свьеценого, и в газете «Чешское слово», и в «Трибуне», и еще где-то. Издатели вывесили даже свои рекламные плакаты о выходе в свет какого-то «Швейка». Этот подражатель может сильно подорвать наши позиции.
— Не знаю, как насчет рекламы у подражателя, а с нашей рекламой я, кажется, уже влип. Мы послали плакаты в провинцию. На них наткнулся пан Сватек, чешскобудейовицкий издатель. Вот, полюбуйся на эту бомбу замедленного действия! — и Гашек извлек из кармана письмо. — Шесть лет назад, в апреле 1915 года, я имел глупость взять у него аванс и обязался писать только ему военные юморески в течение десяти лет.
Зауэр прочел письмо Сватека и засмеялся:
— Подумать только, какое великодушие! «Поскольку вы ушли на фронт и попали в плен, то, разумеется, не могли писать и посылать мне юморески. Теперь же я настаиваю на выполнении договора. В случае Вашего отказа я передам дело в суд, чтобы он наложил арест на вашу книгу».
— Как видишь, Франта, в нашей собственной республике все еще действуют австро-венгерские законы, И я могу поплатиться за те несчастные пятьдесят крон, которые получил от Сватека в Чешских Будейовицах, когда служил вольноопределяющимся в 91-м пехотном полку. Я вернул ему долг, поблагодарил его, а он этих денег не принял и прислал мне полторы тысячи крон в качестве нового аванса, требуя от меня выполнения договора. Даже Фауст не был в таком дурацком положении, когда продал душу Мефистофелю. Пану Сватеку совсем не нужна моя душа, он — делец, а тут и святая вода бессильна.
Гашек немного помолчал, а потом продолжал:
— Семь лет я мечтал отомстить своим издателям за то, что они обкрадывали меня, платили жалкие гроши. Я мстил за себя и за своих товарищей, которые голодали, живя на нищенские гонорары. Я ничего не украл у них, я только вернул свое.
И Гашек пропел народную песенку, немного изменив ее
