Красный Ярда - Георгий Гаврилович Шубин

Однажды, долго ожидая Ярмилу в условленном месте, Гашек попал под ливень и сильно промок. Ярмила подарила ему свитер. Обновка Гашека восхитила сестер Зауэра. Писатель соврал, что выиграл свитер в карты.

Подарок Ярмилы не помог Гашеку. Ночью у него начался сильный жар, он задыхался от кашля, в груди и боку кололо. Гашек метался в постели, порываясь встать. Шура не отходила от него, давала ему питье, насильно укладывала, баюкала, как маленького. Гашек начал бредить.

Ему чудилось, будто он гуляет с Ярмилой на Петршине, по цветущим аллеям, а внизу, под горой, не Прага, а та деревня, где они гуляли с Ярмилой в воскресенье. Поезд, на котором они вернулись в Прагу, стоит не на вокзале, а возле сада Кинских. Потом этот поезд превратился в трансатлантический пароход. Он и Ярмила стояли на палубе. Над морем кружились альбатросы. Гашек говорил Ярмиле, что они плывут в Америку. Там он будет писать романы, издавать их, и они оба будут счастливы. Гашек говорил, а пароход, альбатросы и Ярмила куда-то исчезли. Он остался один в тесном помещении, где нечем было дышать, — то ли в каюте, то ли в комнатке на Жижкове. Открылась дверь, в комнату вошел таможенный чиновник и завел с ним нудный разговор. Гашек знал, что надо терпеливо слушать его, иначе не удастся встретиться с Ярмилой, а она ждет. Он встретился с нею, но уже не на пароходе, а на Петршине, у памятника поэту Махе. Она была совсем юная. Гашек и Ярмила все время целовались.

Видя, как он мечется, Шура склонилась к нему — она думала, что он просит ее о чем-то, и готова была сделать все, чтобы он меньше страдал. Он говорил то по-чешски, то по-русски, и Шура, ловившая каждое его слово, поняла все. Она уже не сомневалась, что последние недели он лгал ей. Шура много передумала, сидя у его постели, но опять, как в Уфе, не жалея сил, ухаживала за ним.

Когда Ярослав поправился, она строго сказала:

— Я все знаю. Ты встречаешься с Ярмилой. Выбирай: или я, или «тетя».

Глава тридцать пятая

Человек помоги себе сам!

И. В. Гете

В июне 1921 года состоялся учредительный съезд Коммунистической партии Чехословакии. Партия объединила коммунистов всех национальностей республики, порвала с оппортунизмом и ревизионизмом социал-демократов, приняла платформу Коммунистического Интернационала и стала марксистско-ленинской.

Гашек опубликовал в «Руде право» и его вечернем приложении несколько острых фельетонов и памфлетов, в которых высмеивал захолустную антантовскую и антирабочую политику чехословацкой буржуазии. Руководство молодой Коммунистической партии Чехословакии было довольно активным участием писателя в коммунистической печати.

Гашек больше не искал службу. Он взялся за перо, полагая, что теперь ему поможет его старый знакомый — бравый солдат Йозеф Швейк. Убедившись, что работа над задуманным романом пойдет успешно, он пал подыскивать издателя. Выбор Гашека пал на Зауэра.

— Франта, — сказал писатель Зауэру, — я начал писать большой роман. До сих пор ты был моим верным слугой Санчо Пансой, а теперь будешь управляющим моими делами, издателем моего романа.

— Если бы ты, Ярда, предложил мне какую-нибудь слесарную работу, я охотно взялся бы за нее. Сам знаешь, на что я способен. В издательском деле я ни бум-бум!

— Это-то как раз мне и надо, — не унимался Гашек. — Я сам буду вести издательское дело. Ты только не мешай мне…

— Предпринимательство — не моя стихия, — продолжал отказываться Зауэр. — Взялся я за торговлю и скоро стану банкротом. Терплю одни убытки и не знаю, как избавиться от своей лавчонки. Поручишь мне свое дело — я разорюсь сам и тебя разорю.

— Не болтай чепуху! — оборвал его Гашек. — Достань деньги, а я научу тебя торговать. Разве я напрасно окончил Торговую академию?

Зауэр пошел на попятную и пообещал:

— Немного достану.

Друзья стали определять тираж еще не написанного романа. Предложение Гашека постепенно увлекло Зауэра.

— В республике и за ее пределами живет около семи миллионов чехов, — подсчитывал Зауэр. — Из ник около двух миллионов взрослых, половина будет читать роман. Тираж — один миллион экземпляров! Где взять столько бумаги?

— Не пугайся! Ты неправильно определил число и читателей, и покупателей. На два миллиона взрослых наберется не более ста тысяч читателей, а покупателей будет еще меньше.

— А если я не найду денег и на сто тысяч экземпляров? Могу я взять еще одного пайщика? — спросил Зауэр.

— Конечно! Ты можешь создать акционерное издательское общество. Но нужны деньги!

— Надо издавать роман тетрадями в два печатных листа, — предложил Зауэр, вытащив из кармана пальто очередной выпуск сенсационного многосерийного романа «Тарзан». — Посмотри, как это делает Антонин Свьеценый, директор Центрального рабочего книгоиздательства и книготорговли.

— Ты — настоящий издатель! — похвалил Гашек Зауэра, просмотрев тетрадку «Тарзана». — Я не ошибся в тебе.

— Будем издавать по две тетради в месяц, — предложил новоявленный издатель.

— Тетрадь в неделю! Ты металлист и знаешь, что железо надо ковать, пока оно горячо. Беги в типографию и договорись о смете. Проси формат в одну восьмую листа и хороший, четкий шрифт.

Прежде чем идти в типографию, Зауэр должен был раздобыть денег. Он срочно продал по дешевке часть канифаса, потеряв на каждом метре три кроны. Денег не хватало. Тогда он решил продать весь канифас по двадцать крон за метр. Сестры Франты едва не обезумели — они теряли почти две тысячи крон и становились банкротами. Но Зауэр был неумолим. Вместе с ним его сестры волей-неволей стали пайщицами акционерного издательского объединения. Всей выручки за канифас не хватало даже на издание одной тетради. Тогда Зауэр вовлек в акционерное объединение еще двух пайщиков — брата Арношта, жестянщика, и Вацлава Чермака, фотохудожника. Было решено, что официальными издателями-акционерами будут Арношт Зауэр и Вацлав Чермак, а Франта Зауэр и его сестры — пайщиками, имеющими право на доход от реализации романа на справедливых условиях.

Карликовое акционерное издательское общество было официально оформлено на собрании пайщиков. Создание этого общества приветствовал автор будущего романа Ярослав Гашек. Речь писателя по этому поводу напоминала его выступления в годы деятельности ПУПРЗ.

— Господа! — обратился он к членам издательского общества. — Сегодня мы совершили великое дело — основали издательское общество, о котором скоро узнает весь мир. Я далек от того, чтобы преувеличивать значение этого общества. Скоро вы сами убедитесь, что активное сотрудничество с таким автором, как я, доставит вам много радости и удовольствия и сделает ваше предприятие популярным и прибыльным. Мы превратимся в ту